— Ну-ка, девонька, наберись сил и терпения и постарайся вспомнить все детали, все мелочи, все слова того вечера. И не удивляйтесь. Я здесь не первый раз, законы этого заведения мне знакомы и изнутри, и снаружи. Я — бывший работник силовых структур, каких — неважно. И в отличие от вас, знаю, за что сижу. Только нужно чайку попить, соображалку подпитать. — И отошла в угол поколдовать.
Мы с Соней немного припухли, вот так да.
— Как ты думаешь, Лиза, мой рассказ не обернётся против меня? И что это вдруг такое участие? — Почти на ухо спросила Мостовая срывающимся голосом. — Такая противная тётка!
— Не знаю даже. Но мне бы тоже хотелось, чтобы ты закончила свой рассказ. Давай рискнём. Ну, доложит она, что это изменит? У них же есть твои показания, и ты не собираешься свидетельствовать против себя.
— Ты понимаешь, если бы не сын, я приняла бы любой исход. Жизнь без Павла — кромешная мука. Мне всё время кажется, что он стоит за спиной. Я стала любить ночи, потому что они приносят мне возможность хоть на миг забыть ту страшную картину, пообщаться с ним, как раньше. Я ощущаю его тёплым ветерком, запахом ягод, морской водой, ласковым солнышком. Он везде, где есть отдых моей душе, во сне, конечно. Я люблю его, Лиза! Очень люблю, ему отдано моё сердце, и немного Олежке. И это — чистая правда, аксиома моей жизни. Если бы ты знала, что я ощутила, когда поняла, что он… что… — Соня затряслась в рыданиях, её плечики скукожились, она стала совсем малюсенькая, прям девочка-подросток.
— Так, успокаивайся, Сонечка, ты теряешь последние силы. Давай отдыхать. На сегодня хватит. Утром договорим. А то я боюсь за тебя. Только надо пораньше проснуться.
— Не боись, девки, я разбужу. — Пообещала из своего угла тётя Клава.
А рано утром Соню забрали. Она успела сказать, что рассказала кое-что своей маме. А я пообещала, что помогу ей всем, чем смогу. Только бы выбраться самой.
Ближе к обеду и меня куда-то повели. Ещё утром я заметила, что, кроме разбитой губы на мне не было никаких синяков и ссадин. Но я точно помнила, что «женщина Василий» лупила меня. Такая же история и у Сони. Клава объяснила этот феномен. Оказывается, эта ментовская су… знала, куда бить. Мало того, она владела техникой обездвиживания через контактные точки на теле. Вот почему я несколько раз вырубалась. Но моя товарка научила, что надо сделать, чтобы пошатнуть сексуальное влечение тёти Сло, вышибить из равновесия. И я, полная решимости, шла, как на эшафот, побег невозможен. Но меня привели в светлую комнату, посадили в клетку. В небольшую такую клеточку с одним стулом. Я не стала присаживаться, выражая протест и давая понять, что не собираюсь сидеть в тюрьме. Кто б ещё понял, что я тут изображаю…
Вошёл импозантный дядька. Так и хотелось сказать: «Какого красивого дядечку к нам занесло!» Представился. Адвокат. Где-то я его видела?
— Добрый день и вам. Как Сергей Иванович?
— Я, как раз, от него. Пришёл в себя после операции. Слава богу, жизненно важные органы не задеты. Сергей передаёт вам привет, он уверен, что это сделали не вы. Он прав?
Я вспомнила, где жизнь столкнула меня с этим «адвокатом».
Всё произошло под Новый год. Мы учились в одиннадцатом классе и решили сходить в клуб весёлой школьной компанией. Ведь в следующем мы будем уже все врозь. Веселье било через край, коктейли, кальян, все дела… Облава застала врасплох, и нас повязали всех. Почти всем моим одноклассникам уже было по 18 лет, а мне и ещё троим это событие предстояло пережить в недалёком будущем. Но факт остался фактом. Придраться больше было не к чему. Нас отвезли в участок, в кабинет какого-то опера. Было сообщено родителям, которых и ждали. У Егора Мезенцева была одна мама, очень болезненная женщина, ежедневно и еженощно переживающая за своего единственного сына. Вот ей никак не могли дозвониться, и он очень волновался за неё, вдруг, что-то случилось? К тому же мальчишка готовился поступать в военное училище, и привод в полицию портил всю биографию. Мы тоже загомонили, громко обсуждая создавшуюся ситуацию. Уж не знаю, что у них там произошло, за дверью нашего каземата, но вошедший, судя по чёрной форме и маске — омоновец, нас отпустил. А когда я уже шла на выход, обернулась и увидела его лицо, открытое, улыбающееся. Этот был он, теперешний мой правоохранитель. Значит, переобулся.
— Он прав. — Лаконично ответила я.
— В деле появились новые обстоятельства. Ваши друзья вторые сутки роют землю носом. В дело пошли даже мобильники детей. И вот на нескольких из них засветилась, похоже, женщина в толстовке с капюшоном, или подросток. Ну, или очень тщедушный мужичонка. Опознать не удалось, но, явно, чужой. Вы же знаете, в клубе, как в деревне, все свои, посторонний засветится сразу. А этот фантом ещё и хоронился. Да и показания Сергея Ивановича приняты к сведению. Он утверждает, что запах парфюма был очень резок и незнаком, а он, как вы знаете, большой нюхач у нас. Сам удар нанесён под таким углом, что, если бы вы и присели, всё равно не получается. Человек твёрдо стоял на ногах, и значит, рост его меньше вашего. Ну и самое главное. Вы были у Зуева вечером, а инцидент произошёл утром. По показаниям Исаева, вы до утра были с ним, а потом уехали в город. Да и обслуга вас видела. Короче, подписка о невыезде, и вы дома. А там посмотрим.
Я вернулась в камеру, тётя Клава встретила меня, как родную.
— Ну что, получилось?
— Что? Вы о чём?
— Ну, ты этой ведьме дала отворот поворот? Василию пед…? Прошёл номер? — Ей нужны были развлечения, она ждала жареных новостей и от нетерпения причмокивала губами и топталась на месте.
— Ой, не поминайте всуе, ради бога. А то… — Договорить я не успела, услышав: «Романова, на выход!», звучно прозвучавшее в тюремной тишине.
На входе стояла тётя Сло под ручку с пани Го… Лицо гориллы с пудовыми сиськами и слоновьими ногами. Вот где природа отдохнула! Или господь бог отлучился на время, позволив своим подмастерьям состряпать женщину, забыв объяснить им разницу между полами. Она ехидно улыбалась, сложив руки под грудью, и мотала головой, мол, давай, давай!
— Ну, Клава Батьковна, я вам это припомню. Фиг, вы получите от меня передачку.
«Василий» привела меня в тёмную каморку, толкнула на стул, больше в помещении ничего не было. Она не спешила, чувствовала себя хозяйкой положения. Отвратная особа, смесь бледного подобия женщины с неизвестным науке зверем, мозги которого заточены только на низкие и порочные желания. Ну, я ей сейчас покажу.
— А вы не могли бы показать вашу выдающуюся грудь? — Начала я атаку. — Мне не приходилось видеть раньше такие размеры, просто нереально!
Тётя Сло вылупила на меня свои медвежьи глазки и, похрюкивая, попыталась изобразить смех.
— Ты сегодня, крошка моя, решила не изображать недотрогу? Тебе со мной лучше дружить, не пропадёшь. Хочешь тётю Васю?
Меня сейчас вырвет! За что мне такое испытание? Что я сделала не так в этом мире? Господи, дай сил и терпения! Эта восьмиугольная звезда стала медленно снимать форму, изображая сексуальный танец змеюки подколодной. Честное слово, вот это было зрелище. Миллион лайков! Как я не разрыдалась при виде «Василисы Прекрасной во плоти» в исполнении пани Го. Но этот тюремный стриптиз подстегнул меня, и я совсем осмелела. Встала, подошла, стала тыкать в колыхающееся желе, проверяя натуральность материала, из которого оно было сделано. От моей наглости у надсмотрщицы отвисла челюсть, но, не дав сказать ни слова, я изловчилась и воткнула руки ей под мышки. И, действительно, как и говорила Клава, гнусная мучительница молоденьких девочек не выносила щекотки. Мало того, она теряла дар речи, гогоча и хрюкая, её оставляли силы, даже вывернуться не получалось. А я всё сильнее и сильнее ввинчивала свои руки, пока, туша с голыми сиськами не завалилась на пол. А дальше что? Куда, в какую сторону? Везде — казематы. Но, понимая, что могу быть просто укокошена, рванулась к двери. Она даже не была заперта на ключ, так была уверена в своей силе и безнаказанности эта мерзская тварь! «Храбрая», плохо соображающая, я помчалась в сторону… гостиничного номера? Или в люксовские апартаменты с джакузи из шампанского, мадам? Я бы согласилась и на бомжатский подвал, лишь бы подальше отсюда. Навстречу мне шёл вчерашний офицер. Увидев меня, он обалдел. Но быстро взял себя в руки, прикрикнул на охранника, тот открыл камеру, и я влетела в неё, как газель, прыгая на одной ноге. Надо же, маршрут бегства оказался верным!
