— Итак… — Сказала она, усевшись напротив и пристально вглядываясь мне в глаза. — Ты решилась…
— Я решилась… — Эхом повторила я и прерывисто вздохнула.
— Знаешь что… Я вот сейчас всё время думала… — Вдруг произнесла Светлана (Господи! Когда она в таком бедламе ещё и думать успевает!). — Иди к нам в физкультурный диспансер!
Я с ужасом отмахнулась. Я всегда была так далека от спорта, что никогда прежде эта идея ни мне, ни моей подруге в голову не приходила.
— Иди на моё место. — Продолжала Света, и голос её приобретал всё большую убеждённость. — Я сейчас в декрете. Фёдор меня раньше времени на работу не выпустит… Мои спортсмены брошены на произвол судьбы — у нас ведь тоже врачей не хватает, все работают с перегрузкой. На сборы ездить некому: мужчин-докторов мало, а женщины… Ну, ты понимаешь…
Я затрясла головой.
— Ты с ума сошла! Что я понимаю в спорте? Ты вспомни, как за меня нормативы по лыжам сдавала…
Светка рассмеялась. Мы отвлеклись и начали вспоминать. Подруженька под моей фамилией сдавала не только нормативы по лыжам и лёгкой атлетике, но и по плаванию, и по каким-то видам спорта ещё… Это не всегда удавалось, так как мы были в одной группе, и если надо было отличаться одновременно, то я просто физически страдала, и, разбегаясь, крепко зажмуривала глаза, перепрыгивая через ненавистного гимнастического козла…
— Иди к нам… — Перестав смеяться, твёрдо повторила Света. — Если ты возьмёшь моих спортсменов, то я тебя натаскаю. Тебя сразу же пошлют на первичную специализацию, насколько я помню, она начинается через месяц… Ты — хороший терапевт, а спортсмены в общей массе — практически здоровые люди. Ничего сложного тут нет, безусловно, есть тонкости, но ты их быстро освоишь. Тебе понравится, вот увидишь… И как мне раньше это в голову не приходило!
Мы проговорили до глубокой ночи. И, ворочаясь на узком гостевом диване, я так и не заснула до утра. Но участь моя была решена. Другого выхода нет. Я буду спортивным врачом.
Вот так моя судьба неожиданно сделала кульбит. Нет — фляк. Или двойное сальто. Вот я теперь какую лексику осваиваю! От Светланы я получила в наследство спортивную гимнастику, биатлон и, о кошмар! тяжёлую атлетику. Конечно, прежде мне пришлось покорпеть на лекциях по спортивной медицине, где меня учили активно вмешиваться в тренировочный процесс, воевать с тренерами, не пускать на тренировки и снимать с соревнований спортсменов, имеющих малейшие отклонения в здоровье. Учебный цикл был долгий и нудный, всё то новое, что я на нём услышала, могло быть уложено в две-три недели, а прошли месяцы, пока меня, наконец, выпустили на свободу с толстым удостоверением о новой специализации… В диспансере в меня вцепились: я — свободный, независимый человек, вольна распоряжаться собой и ехать в любой конец нашей необъятной Родины на сборы и соревнования. Правда, когда я увидела этот график… Сборы-то ладно, тренировки и тренировки, но соревнования… И самые страшные для меня — международные по спортивной гимнастике. Все чемпионаты и кубки Европы и Мира по своим видам спорта я теперь по телевизору смотрю во все глаза, поэтому, хоть и поверхностно, но что такое спортивная гимнастика, я уже представляю. Но на этих соревнованиях, которые должны проходить в нашем городе, я буду работать одна! Ужас какой-то! От одной этой мысли меня бросало в жар и становилось дурно.
Зимний сезон подходил к концу, оставались только отборочные городские соревнования по биатлону, а потом начинались бесконечные сборы и соревнования по гимнастике. Перед первыми в моей жизни соревнованиями мы провели домашний тренерский совет на квартире у Светланы. Он проходил в привычной, но весьма оживлённой обстановке. Дети постоянно вопили, требовали внимания: Вовчик стучал лыжами, перемещаясь в пространстве квартиры, младший Серёга переезжал с одних рук на другие, не желая скучать в манеже в одиночестве. Но мне были подробно изложены все немногочисленные обязанности спортивного врача во время соревнований по биатлону. Фёдор и Света хором убеждали меня в том, что ничего страшного нет, что на страховке всегда стоит машина «Скорой помощи». Но, наверно, вид у меня был таким испуганным, а успокоительные речи друзей оказывали такое слабое действие, что, переглянувшись, они начали обсуждать, куда бы пристроить детей на полдня, чтобы Света могла выехать с нами на соревнования и способствовать моему боевому крещению. Решено было в очередной раз призвать на помощь одну из бабушек. Я виновато, но облегчённо вздохнула.
На следующий день «дядя Фёдор» долго вёз нас в своей машине на трассу по биатлону. У нас за городом есть живописное гористое место, где ещё моя мама когда-то осваивала лыжную науку. Ещё лет десять назад в этих местах в густом хвойном лесу были прекрасные спортивные базы, два трамплина, горнолыжный склон, зимой сюда ездили отдыхать тысячи людей. Но в безвременье перестройки лес вырубили, базы закрылись, лыжные трамплины разрушились, на их месте возвели богатые коттеджи сильных мира сего, а спортсменам остались только два лысых склона для горных лыжников да трасса для биатлонистов.
Мы приехали задолго до начала соревнований. «Скорая» была уже на месте, судейская коллегия в сборе. Фёдор познакомил меня со всеми судьями, объяснил, где моё рабочее место, где можно, а где нельзя стоять… Я успокоилась и задышала ровно.
Сразу стало видно, что биатлонисты Свету любили: к ней подходили спортсмены, мужчины и женщины, о чём-то спрашивали, смеялись чему-то, поздравляли с прибавлением семейства. В их профессиональных разговорах я ничего не понимала — они жаловались Светке на устаревшее оснащение, на какие-то проблемы с винтовками. По началу она всё время оглядывалась на меня, знакомила с ребятами, пыталась вовлечь в общий разговор. Но я чувствовала себя так, словно оказалась среди инопланетян. К счастью, вскоре начался первый забег. Я постояла, посмотрела, ничего интересного для себя не увидела и повернулась в сторону склона, на котором соревновались горнолыжники. И даже отошла подальше, спустилась немного с трассы и пристроилась на выступающем из земли валуне, откуда было лучше видно. В тонкостях скоростного спуска я понимала столько же, сколько в биатлоне, но наблюдать за горнолыжниками было гораздо интереснее. Спортсменов словно ветром сдувало с вершины горы, они неслись вниз на бешеной скорости, а потом вдруг взлетали вверх над почти незаметным трамплином, выделывая в воздухе какие-то немыслимые акробатические трюки, и заканчивали спуск в таком же стремительном темпе…
И я, словно под гипнозом, потеряла чувство реальности. Я совершенно забыла, что за моей спиной идут соревнования по биатлону, что именно я, а не кто-то другой — врач этих соревнований, что моё место там, возле судей, а не здесь, на этом валуне.
Я не знаю, сколько времени прошло, когда ко мне подошла Света.
— Я тебя потеряла…
— Что это? — Спросила я заворожено.
— Фристайл — Пожала она плечами. — Нравится? Смогла бы так?
Я только вздохнула. Стояла на камне и смотрела вниз, как заворожённая.
— А ты? Хотела бы так? Смогла бы?
— Смогла… — Тоже вздохнув, ответила моя подруга. — Лет восемь назад можно было бы попробовать…
А я не могла оторвать взгляд от летающих лыжников. Вот стремительно сорвался вниз очередной спортсмен, наверно, это даже девушка, маленькая, миниатюрная. Скорость всё нарастает и нарастает, а потом толчок и… Она уже в воздухе! Какие-то фантастические перевороты, и вот она опять на ногах, катится вниз, словно и не было этого удивительного прыжка.
Вдруг что-то обожгло и защемило у меня под лопаткой.
— Ой! — Невольно вскрикнула я и буквально свалилась на Светку со своего пьедестала на валуне.
— Ты чего? — Удивилась она.
— Да что-то колет. Там, на спине…
Я задёргала плечами, пытаясь избавиться от неприятного ощущения.
— Ну, подожди, я почешу…
И Света просунула свою руку под мой пуховик.
