По исхудавшему с нашей последней встречи лицу прошла судорога. Почти как у Альберта Рикона, но тот, напротив, имел вид самый спокойный, как у человека, готового подождать аудиенции.

— Ведьмин мешочек не может убить, — голос лорда совершенно осип, мне пришлось наклониться, чтобы не пропустить ни слова. Я должен сохранить их в памяти. Это ещё один трофей, положенный мне по древнему праву сильного.

— Я добавил в него кое-что от себя. Ниара будет довольна. И Оливия. А значит, и я удовлетворён.

— Тебе не уйти, Дениел!

Вдруг лорд Лаветт собрал силы и приподнял голову, чтобы посмотреть вдаль. Туман лишил его и этой возможности.

— Отчего же? Кто помешает?

— Ты окружён королевской гвардией. У них приказ — пленить тебя. Ты сдохнешь в подвалах его величества, как подопытная крыса, над которой тренируются маги… Они оторвут тебе лапы, одну за другой. А потом крылья… А потом ты все равно не сможешь сдохнуть.

Силы иссякли, лицо посерело, и Лаветт откинулся на спину, тяжело дыша. Глаза стекленели, я должен был поспешить.

— У них два приказа, Лаветт. И Альберт Рикон, на которого ты так уповаешь, играет только на своей стороне. И на стороне силы. Потомок Второго Советника превзошёл своего предка в хитрости. В искусстве притворства, которое так любят короли во все времена.

Он слушал, я знал, что слушает и понимает. Этот человек, решивший кинуть в топку желания жить даже свою единственную племянницу, умеет цепляться за жизнь, когда она ускользает сквозь пальцы.

— Милорд, ваш выход!

Я подозвал Альберта, который сбросил все маски, чтобы открыть истинное лицо: безразличного ко всему человека, ценившего только истинные редкости. Ради них он предаст огню и забвению что угодно. И ради тщеславия, куда без него!

Мог бы стать истинным Драконом, но не судьба.

— Мне жаль, Лаветт, — на лицо Альберта проступила брезгливость. Он хоть и подошёл ближе, так, чтобы его видели, но не старался склониться над попавшим в силки сметри союзником. — Я знал, что это никому не по силам. И его величество знал.

Вот и всё. Альберт отошёл за моё плечо, на всякий случай. Этот скользкий тип вне перекрёстного огня.

Дыхание лорда оборвалось почти внезапно. Жаль, он не успел услышать главного, но это и неважно.

Я сжал его руку, чтобы не дать ускользнуть к его Богам. Нет, для такого человека у меня найдётся место там, куда уходят Драконы. Говорят, их души вечно охотятся на тени гонителей.

Глаза стекленели, я успел дунуть ему в лицо, и на щеках мёртвого, уже жалкого человека, проступила чёрная паутина. Всё, надеюсь, мой отец, если он достиг Бескрайних Гор и Лесов, будет доволен.

— Как я уже сказал, приказ короля у капитана гвардейцев, — покашлял Альберт в нетерпении.Я встал и хлопнул в ладоши, будто хотел выразить восхищение. Туман принялся рассеиваться.

— Как он узнает, какому именно приказу надобно следовать? — с самым невозмутимым видом произнёс я, смотря поверх плеча союзника. Он был верен мне, как и вознаграждению, весьма щедрому. И обещанию вернуть ему истинное имя.

— Полно, Дениел. Говорят, что его величество получил в дар Древние камни. Пять самоцветов, равных которым по силе ещё не встречались на поверхности. Это поистине королевский подарок.

— Я был рад служить его величеству. И ещё послужу в будущем.

Камни всегда возвращаются к владельцу. Однажды они просто исчезнут из сокровищницы человека, чтобы появиться в сундуках Дракона.

— Разумеется, — Рикон поклонился. — И морок Геранты я отпустил, как условлено. Не забудь, Хамен, о своём обещании. Я свои сдержал.

— Я связан клятвой. Всё будет исполнено после нашей с Ниарой свадьбы.

Рикон кивнул и пошёл прочь с моего согласия. Не оглянулся, ему было всё ясно, счёты почти закончены.

Туман стал редким, как потрёпанная марля.

— Господин, путь свободен? — Курт подошёл почти бесшумно.

Я оглянулся и отыскал взглядом Оливию, скрывающуюся под сенью деревьев неподалёку. Слава Богам, она не делала попыток приблизиться и попрощаться с дядей. Незачем ему оказывать подобные почести!

— Можем идти.

— Тут неподалёку развилка, о которой вы говорили.

— Там будет ждать экипаж. К исходу дня мы будем на месте.

Я взглянул на хмурое солнце, ещё скрытое паутиной тумана. Он окончательно рассеется через час, нас уже здесь не будет. Простая мера предосторожности.

— Мешочки при тебе?

— Да, господин. Я сохранил.

Курт похлопал по сумке, висевшей на плече.

— Можешь выбросить. Они больше без надобности.

Я направился к Оливии и молча подал ей руку. Она выглядела плохо: растрёпанная, в испачканном дорожном платье, с чёрными кругами под глазами и сухими обветренными губами, но глаза, глаза оставались живыми, а взгляд ясным.

Руки она меня удостоила после небольшого колебания. И ни о чём не спросила. Обернулась на тело дяди лишь раз, хотела что-то спросить, а потом прикусила нижнюю губу и промолчала.

— Ты навестишь меня. Ты обещал. Один раз?

— Верно.

Экипаж был закрытым чёрным возком, окна задрапированы плотной тёмной тканью. Смотреть было не на что, самое время — сосредоточиться на разговоре.

— Мы грязные, как разбойники. И сбегаем также, — Оливия говорила больше самой себе, чем в мою сторону. Наши взгляды почти не встречались, руки её были скрещены, будто она хотела отгородиться от меня. Опасалась того, кто сидел напротив.

Можно сто раз говорить, что ты Дракон, но когда тебя увидели, нет, даже почувствовали твою силу в Тени, заслоняющей солнце, больше ничто не будет прежним. Оливия молила Богов о скорейшем завершении нашего совместного путешествия.

В этом её отличие от Ниары. Та не испугалась, наша связь, возникшая с первых мгновений первой встречи, только окрепла.

— Мы едем домой. Домой возвращаются в любом виде, дом примет нас такими, какими мы есть, — как можно спокойнее ответил я и откинулся на спинку сиденья и надвинул шляпу на глаза, сделав вид, что хочу отдохнуть.

Так ей будет легче. Разговоры между нами были бы излишне.

Всё, что могли, мы друг другу уже сказали.

Поездка оказалась короче, чем я предполагал. Лошади шли резво, никто не пытался остановить нас, а единственную заставу мы миновали без происшествий.

Оливия отказалась от помощи и сама шагнула в открывшийся Портал. К последнему лучу солнца мы уже стояли перед храмом Семи сестёр.

— Он великолепен! — Оливия не могла дышать, смотрела на башни, покрытые мозаикой и рисунком на камне, на бесконечный сад, в глубине которого можно потеряться, но стоит захотеть, тропинка выведет к главному выходу. И на молчаливых прислужниц, которые заметно оживились при виде Оливии и оказали ей те почести, которые она заслужила.

Я поговорил с настоятельницами, их было семь, каждая отвечала за магию одной стихии или ветра, и храм находился в вечном, непоколебимом равновесии. Здесь можно было смеяться и не бояться осуждения, молчать и петь. И писать картины. Живопись вплетала нити магии в стены и укрепляла Предгорье.

Здесь Оливия будет в безопасности. И в счастии.

— Переночуем, господин? — спросил Курт, когда формальности были улажены.

— Нет, нам пора обратно. Я хочу попасть домой до рассвета.

Там меня ждала Ниара. Как и обещала. И Геранта. Пришла пора попрощаться с прошлым, в котором для меня не осталось места.

Зато настоящее открывало свои объятия, и я был готов не оглядываться.

3

Ниара

…не оглядываться — это безумно сложно.

В моём случае ещё и неблагоразумно. Я столько всякого слышала о Геранте!

Нет, ничего толком, никаких подробностей, только общую канву, из которой следовало, что эта дама была той ещё стервой. Не любила мужа, это я понять могла, и одновременно предала другого близкого, не совсем человека, а вот это было уже недоступно моему осознанию.

Ну правда, вот я, к примеру. Ниара Морихен — старшая дочь лорда, его гордость, похожая на прабабку так, словно её портрет писался с меня. Я тоже думала, что не полюблю. Что не способна быть человеком, именно быть, не притворяться, а быть готовой отдать ради любимого часть себя, даже если он об этом никогда не узнает.