– Полина, прекрати тараторить, у меня сейчас голова взорвётся. Давай сначала попробуем наладить с ним контакт, вдруг получится. Смотри, как он внимательно за нами наблюдает. Я сейчас попробую с ним поговорить, только не смотри на меня как на дуру.

Я подползла к «коврику» поближе и, глядя в его глазки, сказала:

– Привет. Ты нас прости, пожалуйста, что мы по тебе ползали, мы не знали, что ты живой. Я Виктория, а это моя подруга Полина. Мы не знаем, как здесь оказались, но были бы тебе признательны, если бы ты нам помог отсюда выбраться. Ты понимаешь, что я тебе говорю?

Я обернулась к Полине.

– Слушай, думаю, ничего не выйдет. Даже если он и разумный, вряд ли может разговаривать и понимать по-русски. Может, попробовать жестами?

– Ага, давай ещё станцуем, думаю, он впечатлится! Стриптиз. Наш вид только к таким танцам располагает. Хи-Хи-Хи. У тебя хоть приличная пижамка: штанишки со Спанч-Бобами, маечка. А я? Посмотри на меня: шелковые шортики, которые ничего не прикрывают, а только подчёркивают и кружевная прозрачная майка. Ну и куда мы в таком виде будем выбираться?

– И, вообще, ужасно хочется пить. Да и есть тоже. Уже дома обед, наверно, скоро, а мы ещё не завтракали. И, кстати, в туалет тоже не ходили. И если в ближайшее время не найдём здесь туалет, придётся прямо на «коврик» справлять свою естественную нужду.

«С ума сошли совсем, что ли!?»

Я вытаращила глаза на «коврик» и открыла рот. Но сказать пока ничего не могла. У меня при стрессах всегда ком в горле не даёт говорить.

– Вика? Ты чего? Что случилось? Чего застыла? – Полина потрясла меня за плечо и с тревогой заглянула мне в глаза.

– Ты ничего не слышала?

– Нет, а что?

– Он заговорил.

– Кто?

– Да «коврик», блин. Представляешь, испугался, что мы на него нагадим!

– Подожди, раз я его не слышала, значит, он общается ментально?

– Значит так. И это объясняет, почему он нас понимает. Ему и не надо знать языки, сразу понятия в голову вложил и всё. Только почему его слышу только я?

– А ты у нас вообще способная по таким делам, не заметила? Я так нисколько не удивляюсь. Если что, то мы здесь сидим, именно потому что ты слышишь много непонятного. Ну ладно, раз контакт налажен, то спроси у него: меня он слышит или только тебя?

Я повернулась к «коврику» и выразительно на него посмотрела.

«Да, слышу я вас обеих. И прекратите меня называть ковриком, совсем обалдели, что ли? Меня зовут Ноа. И не коврик я, а слош, разумная форма жизни с планеты Градон. Всё понятно? И да, я девочка, вернее, самка, почти взрослая. Правда, такая же дура, как и вы».

– Почему это мы дуры?

«Потому что. Сюда попадают только дуры, которые суют свой любопытный нос, куда не следует. Я ведь правильно всё увидела? Вы ведь тоже вышли посмотреть, кто там ходит за дверью?»

– Не надо со мной разговаривать как с идиоткой, Ноа. Любой нормальный человек бы вышел посмотреть, кто там ходит в пустой квартире среди ночи! – возмутилась я.

«Согласна, только нормальная девушка позвала бы мужчину, чтобы он проверил, а не сама совала свой нас, куда не надо. Да чего уж там. Я сама тоже так попалась, только ходили у меня не за дверью, а в пещере, около моего уютного, красивого и очень любимого гнёздышка!»

– Эй, ты чего, плачешь, что ли? Перестань, а то я сейчас тоже разревусь, и Полинка за компанию.

Я быстренько пересказала Поле весь наш разговор и спросила Ноа:

– Ты давно здесь?

«Нет. Если считать вашими сутками, то примерно неделю».

– А где мы, знаешь?

«Откуда? Мне тут никто не представляется и ничего не рассказывает, обращаются как со зверушкой».

Она стала подтягивать к середине свои края и скоро стала похожа на плюшевую игрушку примерно нашего роста, с короткими ножками и ручками-отростками.

– Вау, Ноа, ты ещё и так можешь?

«Конечно. «Ковриком» я обычно сплю. А так хожу. А ещё могу летать в потоке воздуха, тогда раздуваюсь как парус. У нас ведь горы. Ещё и холодно. Поэтому и шерсть такая пушистая и тёплая. Только белая, не как у всех бурая, вот и жила одна. Все меня презирали, издевались. Я ведь столько лет жила одна – с десяти лет – после того, как мама погибла…»

– Не грусти, ты очень красивая, просто невероятная. Ты же как облако. Можно я тебя обниму?

– И я! – Полина тоже обняла нашу новую подругу, и мы так долго стояли молча. Каждый грустил о своём.

– Так. Давайте лучше поговорим о главном. Где мы, и как отсюда выбраться? А то я уже скоро в голодный обморок упаду.

«В том дальнем углу есть место, которое вы называете туалетом. Как пользоваться, разберётесь, там всё просто. Надо только подойти, всё выдвинется. А еду тут приносят 2 раза в день. Вы когда появились у меня в клетке, я как раз только поела и улеглась спать».

– Так, подожди, клетка?

«Да, клетка. А вся эта радуга – защитный барьер, чтобы я не сбежала. Вы, кстати, его старайтесь не задевать, бьётся. Здесь ведь что-то типа магазина. Держат экзотику с разных планет. Периодически ходят покупатели, рассматривают, обсуждают, торгуются. Некоторых покупают, другие живут по несколько лет, а потом их сдают в зоопарки».

– Не поняла, ты хочешь сказать, что разумных существ продают как домашних питомцев?

«Ты не забывай, что меня может услышать только менталист. А таких разумных очень мало, и вероятность, что он придёт сюда, ничтожно мала. Это просто большая удача для меня, что ты, Вика, попала ко мне. Только я не понимаю, почему вас занесло в мою клетку. Вас должны были поместить в отдельную. Видно, какой-то сбой произошёл. Когда они вечером принесут еду, тогда и выясним, в чём дело».

– Есть хочется, аж тошнит.

– Давайте полежим немного, пока нет никого.

«Идите ко мне, я мягкая».

Мы с Полиной сели, обняли Ноа и привалились к ней. Даже немного задремали.

Очнулась я от ощущения взгляда на меня, причём такого колючего, что на теле волосы дыбом встали. Открыла глаза и уставилась на сапоги, которые стояли рядом с моими ногами.

Я подняла взгляд выше: стоит мужик, молодой, в мундире, с чёрными волосами и какой-то кожей странного оттенка, коричнево-оранжевого. Дошла взглядом до лица и встретилась взглядом с очень внимательными синими, как бирюза, глазами. Такое странное сочетание, но красиво. Своим колючим взглядом незнакомец буравил меня и чего-то ждал. Как-то я сразу поняла, что ничего хорошего нам ждать не приходится.

– Что?

Он удивлённо поднял брови и промурлыкал что-то неразборчивое на каком-то тарабарском наречии.

О боги! Ведь я ему даже ничего не смогу объяснить. И Полинка с Ноа, как назло, не просыпаются, спят как убитые. Ладно, попробую хотя бы нас представить.

– Я, – приложила руку к груди, – Виктория, можно просто Вика. Ви-ка, понятно? А это моя подруга По-ли-на. А это Ноа, она разумная.

Ну и где понимание в глазах? Такое впечатление, что он ещё больше запутался, потому что к удивлению добавилась ещё и растерянность. Похоже, мужчина ничего не понял. Я поднялась и встала напротив него. Ого, а он гигант просто, оказывается! Метра два. Мои полтора метра с кепкой дышат ему немногим выше пупка. Пришлось задрать голову и отойти немного, чтобы шею не сломать. Что-то мне уже страшновато общаться с таким, ручищи, вон какие! Щёлкнет по темечку слегка, и всё, больше не встану.

– Ну, давай знакомиться ещё раз. Я Ви-ка, – посмотрела на него, понял чего-нибудь или нет. – Вика, понимаешь?

Подошла к нему немного ближе и указательный палец направила на его грудь. Мужчина посмотрел на мой палец, потрогал его своей рукой, потом немного наклонился и выжидающе посмотрел на меня.

– Как тебя зовут?

Я убрала руку и стала ждать реакции. Похоже, он усиленно думал о чём-то, но через минуту, наконец-то, приложил руку к груди и открыл рот.

– Артукус.

– Это тебя так зовут? Артукус? – я опять указала на него. Он закивал головой. Я улыбнулась с облегчением, вроде контакт состоялся. Ну надо же, незнакомец тоже улыбнулся! А ему идёт, сразу такой симпатичный стал.