2

Полдня Александр напрасно прождал у Башни до обеда.

Когда часы пробили полдень, головная боль и насморк напомнили ему, что пора бы принять таблетку от аллергии.

В таверне Александра ожидала молодая женщина. Она нервно покусывала кончик авторучки и так сосредоточенно смотрела в чашку с остывающим кофе, как будто собиралась гадать на кофейной гуще.

Бархатистое цвета шоколада платье женщины, открытое, без рукавов, почти сливалось с пнями и кряжистым роялем.

На столике возле чашки лежали блокнот и газета.

Заметив Александра, женщина одновременно выпрямилась, улыбнулась, подвинула к себе нераскрытый блокнот и приняла замысловато-красивую позу, став похожей на скрипичный ключ.

Лицо с высокими довольно широкими скулами, узким подбородком окутывало орехово-дымчатое облако волос.

Нижняя губа, слегка отвисшая, выдавалась вперед, почти как у бурдаланов, что в сочетании с верхней, тонкой губой придавало ее лицу капризное выражение.

Глаза как спелые маслины – что-то ощущалось в ней скользкое, но при этом дама производила, скорее, приятное впечатление.

– Виола Рерайт, журналист, прапраправнучка великой писательницы Виолы Рерайт, – чуть наклонила она голову. – Скажите, это на вас напали ночью бурдаланы? Полгорода слышали выстрелы, и наш фотограф успел сделать фото убегающих в низину бурдаланов.

Молодая женщина разложила на столе черно-белые фотографии, на которых негодники уносили часть одежды Александра.

Да. Они напали на меня, когда я спал.

– Вы спали на улице? – уточнила журналистка.

Александр улыбнулся. Даже журналисты и фотографы здесь, похоже, никуда особенно не торопятся. Да, этот город – просто идеальное место для спокойного отпуска.

Точнее, в перголе, и это спасло меня от дождя.

– Как это романтично… – сказала журналистка. – Только эйо любят спать под дождем.

– Я не эйо, – поспешил разуверить журналистку Александр.

– Но вы не из местных… И, явно, не из бурдаланов, ведь, я слышала, вы играете на рояле. Так кто же вы?

– Я музыкант.

– А-а, – многозначительно покачала головой журналистка, как будто это что-то объясняло.

Но напрасно Александр решил, что она удовольствуется коротким ответом. И в этом неспешном городе журналисты довольно настырны.

– Так откуда же вы?

– Я… из пригорода.

В этот раз журналистка, как ни странно, осталась довольна ответом и как-то заговорщицки улыбнулась.

– Как называется ваша газета?

– «Газета», – удивилась журналистка. – Как же еще может называться газета? Вы не против, если мы сделаем несколько ваших фото?

– Хорошо, – развел руками Александр.

– Так, хорошо… – отошла на пару шагов назад журналистка, пока бородатый фотограф запечатлевал Александра в недоуменной позе.

– А теперь сядьте, пожалуйста, за рояль, ведь вы музыкант, – вошел во вкус фотограф.

Александр послушно исполнил просьбу и, когда камера несколько раз нетерпеливо щелкнула затвором, быстро поднялся со стула.

– Все, мне можно идти?

И, приветливо кивнув газетчикам на прощание, направился к лестнице, ведущей наверх.

– Спасибо! А это вам! Свежие новости.

3

Утром, когда Александр спустился на завтрак в гостиную, хозяин таверны читал газету, оставленную вечером репортершей, и попивал свой фирменный кофе.

– Почитай, что творят бурдаланы, – захлопнув газету, протянул ее Александру.

«Бурдаланы устроили в Городе охоту на собак», – гласил заголовок на первой странице.

В статье говорилось о том, что бурдаланы похитили за ночь у горожан с десяток собак.

После того, как жители Низины уничтожили всех немногочисленных оставшихся в Городе бродячих собак, они принялись за домашних питомцев.

В заключение журналист призывал не оставлять своих питомцев без присмотра, особенно в темное время суток.

На другой странице рассказывалось и вовсе о каком-то странном происшествии.

«Похитить стрелки часов с Башни давно уже стало навязчивой идеей бурдаланов, – говорилось в «Газете». – Прежде многочисленные попытки заканчивались ничем, даже каким бы то ни было наказанием виновных, поскольку установить их тоже не удавалось.

И хоть «Газета» не раз выступала с инициативой выставить охрану у ворот Башни, этого так и не было сделано.

Поэтому не приходится удивляться очередной попытке похитить стрелки. Бурдаланы подобрались к ним близко как никогда, но не смогли их снять с механизма, а только искривили их, что, к счастью поправимо.

Не удивляйтесь же, когда однажды случится то, что при таком подходе должно случиться рано или поздно.

Попытка похищения предпринята в отсутствии Часовщика, который, символично, находится сейчас где-то в Низине, – сказал один из смотрителей за порядком Грэг Магрег. – Можно предположить, что бурдаланы, зная, что Часовщика сейчас нет в Башне, воспользовались моментом, чтобы попытаться похитить стрелки, которые, как известно, сделаны из золота высочайшей пробы, а жители Низины очень падки на все блестящее, особенно на желтый металл.

В смотрительстве за порядком заявили, что будет проводиться тщательное и независимое расследование инцидента, а значит, можно с уверенностью предположить, что результаты его мы узнаем еще очень нескоро.

Также мы обратились за комментариями к руководителю Музея Истории Города, и в этот раз он даже не отказался высказать свое мнение.

– Стрелки часов для бурдаланов некий символ могущества, – сказал Хамелион Миллионов. – Символ могущества и превосходства над горожанами, и это для них гораздо важнее, чем то, что стрелки эти сделаны из желтого металла, что может, на первый взгляд непосвященного, показаться основным мотивом несовершенного преступления.

Сами бурдаланы традиционно отказались давать комментарии, но, как обычно, охотно попозировали нашим фотографам и потребовали привезти им в Низину побольше номеров этого выпуска «Газеты».

Газеты в обмен за эту не слишком любезно оказанную ими услугу.

3

Что-то не так в этом мире, и Александр никак не мог понять, что именно, сосредоточенно поворачивая в руке за столом в гостиной таверны в меру недозрелый плод авокадо.

– У вас же здесь вроде как вечная весна? – спросил Александр.

– Вечная, – вздохнул Ардалион.

– Но откуда тогда плоды авокадо?

– А для чего оранжереи? – непонимающе уставился Ардалион на Александра, не нашедшего ответ на такой простой вопрос.

– Ну да, оранжереи…

Каждый вечер горожане приходили теперь в таверну Ардалиона послушать Александра и платили ему за игру своими талантами. Кто-то приводил в порядок цветы в таверне и на клумбах вокруг нее. Кто-то делился с хозяином таверны фамильными рецептами. Кто-то начищал до блеска окна и зеркала. А одна художница написала портрет хозяина таверны, украшавший теперь гостиную. Один завсегдатай, талантливый мастер, наплел ему корзин.

В общем, Ардалион стал теперь весьма состоятельным человеком, и каждое утро благословлял ту ночь, когда у его порога Александра избили бурдаланы. А музыкант задумался о приобретении велосипеда, чтобы отправиться на нем в Горы к эйо искать Часовщика.

4

Александр назвал бы продавца велосипедов весьма милой дамой если бы не ее дотошность и непонятливость. Она продавала велосипеды прямо на улице, у дороги – прекрасные велосипеды – для улицы и горных троп.

Осталось только оседлать и мчаться навстречу новым приключениям, но сначала оплатить, конечно.

– Как? Вы хотите сказать, у вас есть собака и всего только один талант? – удивилась продавец велосипедов. – Так не бывает. Иначе в Городе было бы полно бродячих собак.

– В этом городе так много собак, – согласился Александр, – но до сих пор я не встретил ни одной кошки.

Все кошки ушли в горы к эйо поближе к птицам, – многозначительно повернулась продавец велосипедов в сторону гор, подставляя солнцу усыпанное веснушками лицо.