– Кажется, он хочет домой, – хором сказали папа и Марк.

Вот, шустрые! Быстро они нас догнали! – подумал Ролик.

– Он не потеряется. Скоро вернется хозяин щенка и пустит его внутрь, – папа сделал пару шагов в обратную сторону, но мальчики и не думали уходить. – Фу-у-ух! Хорошо! – он вернулся и трижды постучал в голубую дверь. – Я же говорил! Никого!

Щенок был совершенно не согласен с папой и продолжал высоко прыгать, будто хотел дотянуться мордочкой до ручки. Тогда Марк легонько нажал на нее, и дверь приоткрылась, выдав короткое скрипучее приветствие. Внутри была темнота.

– Давай же, беги! Ну! Беги, малыш, – они втроем уговаривали щенка, но тот и не думал двигаться с места, продолжая заливисто лаять и дружелюбно вилять хвостом.

– Ты что, хочешь, чтобы мы вошли? – произнес папа, гладя щенка.

– Ты что, хочешь, чтобы он ответил? – передразнил его Марк.

– Ну вас! – не выдержал Ролик. – Может у него там хозяину плохо, вот он нас и зовет!

– Ладно! – папа резко выпрямился и решительно шагнул внутрь. – Эй! Тут есть кто-нибудь? Здравствуйте! Мы привели вашего… – оступившись, он резко вскрикнул, – Ой, да тут лестница!

Они осторожно спустились вниз, и попали в самую обычную комнату с высоким дощатым потолком. Как только глаза немного привыкли, Ролик понял, что в комнате не так уж темно. Первое, что они увидели – гигантский портрет овчарки на всю противоположную стену. Своими размерами этот пес скорее напоминал льва. Пес смотрел строго, будто охранял дом от нежеланных гостей, но совсем не страшно, и все же Марк резко вздрогнул, когда за его спиной захлопнулась входная дверь.

– Это землянка какая-то, – прошептал Ролик. – Эй, Шарик, Шарик!

– С чего ты взял, что его зовут Шарик? – шептал в ответ Марк. – И зачем нам его искать? Даже если он ничейный, тебе ни за что не разрешат взять домой собаку.

– Между прочим, из-за тебя!

– А ну, хватит! Втянули меня в историю! От мамы, как всегда, достанется самому старшему, – недовольно ворчал папа.

Ролику показалось, что он слышит звуки, но было непонятно, откуда они доносятся.

– Ты что-нибудь слышишь? – спросил он брата.

– Совсем ничего.

Они прошли по узкому длинному коридору туда, где скрылся Шарик, и наткнулись еще на одну дверь. Теперь и Марк, и папа ясно различали звуки, доносящиеся с улицы. Папа осторожно открыл дверь и тут же зажмурился, ослепленный ярким южным солнцем.

– Ого! – прошептал Марк, – интересно, где мы?

И вправду, интересно…. Этот пейзаж был точь в точь сказочный. Трава на полянке не выжженная и пожухлая, как у подножья крепости, а яркая, сочно-зеленая. Сама поляна со всех сторон была окружена цветущими кустами роз. Розовые, белые, красные – мальчики такие только в маминых букетах видели. По каменной горке весело струился маленький резвый ручеек, а земля рядом с ним была усыпана золотистыми абрикосами. Но главное – в нескольких метрах от поляны они увидели обрамленный цветочной аркой кусочек бескрайней синеющей морской дали. Здесь будто и не слышали о шторме – всюду царили тишина и спокойствие, нарушаемые лишь волшебными птичьими трелями. Это место напомнило Ролику живой уголок, только в тысячу раз прекраснее.

Восхищенно вздыхая, ребята не сразу заметили Шарика. Он снова радостно завилял хвостом и подбежал, на этот раз к Марку. Тот по привычке сделал шаг назад, но затем остановился и, робко протянув руку, даже слегка коснулся его спины.

– Пуля! Куда ты опять умчался, негодник! Смотри у меня, если вытопчешь газон! – эти слова раздались вроде как ниоткуда. Лишь через минуту они увидели хозяина.

Им оказался пожилой худощавый мужчина с очень смуглой кожей и волосами цвета снега. Увидев гостей, он на секунду остановился, прищурился, загораживаясь ладонью от яркого солнца, затем улыбнулся и медленно направился к дому.

– Значит, близнецы? А я уж подумал, на солнце перегрелся – в глазах двоится.

Вот оно, преимущество близнецов. Обычных мальчишек в первую очередь спросили бы, что они делают в чужом дворе и почему залезли без спроса.

– Тройняшки мы, – улыбаясь, ответил папа. Потом протянул ладонь. – Извините нас за вторжение. Ребята за вашим Шариком увязались. Не могли уйти, не проводив.

Хозяин дружелюбно засмеялся:

– Это за Пулей что ли? Вот дела! Обычно он сам за людьми увязывается. Сколько мы его с женой воспитываем – все без толку.

– Имя у него интересное. Ему подходит, – произнес Ролик, наглаживая довольного щенка.

– Да…жена все звала его Лапуля, но разве ж это по-собачьи? Кошку еще можно так обозвать или на худой конец овечку, но уж точно не этого сорванца. Шустрый он; одним словом – Пуля и есть. А я Коля. Так и живем – Пуля и Коля.

– Еще раз извините, – добавил папа, – Ну…что мы к вам без спроса зашли.

– А, пустяки, – махнул рукой дядя Коля, – Это я виноват, что дверь не запираю, вот Пуля и озорничает. Да мы людей не боимся. Посетителей у нас много – не дом, а музей. Сами видели, наверное, сколько картин. Вы подождите, я до зоопарка сбегаю и провожу вас.

Только сейчас мальчики заметили у него в руках ведро, полное морковки. Такое разве что слон осилит. Вдруг и вправду слон? Или они на море не водятся?

– А можно нам посмотреть? – неожиданно спросил Марк.

– Я-то не против, но, может, отца своего спросите?

Папа уже успел дойти до двери. Ребята быстро переглянулись и, как по команде, хором протянули:

– Пожалуйста, совсем чуть-чуть…

– Ну…. Ладно, – ответил он, поглядывая в сторону крепости. – Судя по опыту, у нас есть еще минут десять до взрыва маминого терпения. Время пошло.

Зоопарком дядя Коля называл загон с кроликами и козами. Удивительно, что кролики у него жили не в клетках, а свободно бегали по травке, огороженной низким заборчиком. Он разрешил мальчикам их погладить, а Марк даже взял одного на руки. Вид у него был прямо как у трехлетнего малыша, восхищенно разглядывающего нового пушистого друга.

– Сфотографируй нас на память, а? – он протянул Ролику вверенный ему родительский фотоаппарат. – Только осторожно, вспышку не поломай. А лучше вообще ее отключи, тут и так солнечно. И постарайся успеть, пока он в камеру смотрит.

«Опять инструкции…. Приветствуйте! Ворчун проснулся!» – пробурчал Ролик себе под нос.

– Клево вышло! Смотри, какие мы оба милые! – сказал Марк, довольно разглядывая десятки добросовестно нащелканных кадров.

– Ну-у… не знаю…. С козлом вы бы лучше смотрелись.

В другое время Марк бы стопроцентно обиделся и буркнул в ответ что-то вроде «Сам ты козел!», а сейчас смеялся со всеми – добрый и счастливый. Глядя на него и у Ролика внутри появилось теплое и щекотливое чувство, от которого он тоже становился счастливым. Он знал этот закон – как бы они себя не вели, в итоге их настроения почему-то всегда ходили парой.

– Ну, помощники, раз пришли, несите-ка вон то ведро с пшеницей; теперь будем птиц кормить, – скомандовал дядя Коля

Вдвоем подняв ведро, мальчики поплелись за ним в сторону птичника.

– Сначала насыплем курам, – подсказывал хозяин. – Иначе они нам шагу ступить не дадут.

Белые и цветные куры вперемешку чем-то напомнили Ролику ребят в школьной столовой. По крайней мере, вон та рыжая казалась вылитой Светкой! Из-за высокого роста Светку всегда сажали на самую последнюю парту, чтобы никому не закрывать обзор, но при забеге в столовую она умудрялась обогнать даже спортсмена Ефимова, который, кстати, сидел у двери. Опередив остальных, курица – Светка запрыгнула на ручку кормушки и принялась клевать из самой середины, одновременно расталкивая лапами всех желающих последовать ее примеру.

– Ишь, ты, командирша! А ну, пошла, пошла, – дядя Коля попытался палкой согнать ее на землю, но курица, не удержавшись наверху, лишь встряхнула перышки и тут же бесцеремонно заскочила обратно. – А, шут с тобой! – беспомощно махнул он рукой. – Ешь уж тогда быстрее; раньше все равно никого не подпустишь.

– Можно мне и ее сфотографировать? – смеясь, спросил Марк, – она такая забавная!