Содержание

I. Орден

II. Трактаты о сельских духах

III. Протокол

IV. Песнь

V. Канон

Глоссарий

В попытках догнать дождь, в мечтах коснуться солнца, ты медленно уйдешь,

растворившись в звездах.

Совокупность многоязычных терминов, безусловно, введет неподготовленного читателя в замешательство. Для разъяснения ряда недопониманий любому специалисту по мертвым и актуальным языкам надлежит придерживаться некоторых алгоритмов, указанных далее. Более. Поскольку редакцией итоговых переводов в Экспликациях (2022 года) мог заниматься только сотрудник Ордена, а итоговый труд отмечался буллой ОКПБО, немногочисленный читатель получал в руки соответствующую всем представлениям авторов работу. В данном случае применителен тот же подход. Однако, словесное озорство и смысловой театр, привнесенные использованием тех или иных терминов, отличных от языка оригинала, никак не уточнялись там. Им не следует быть уточненными и здесь.

Возможно понять соблазн переводчика, трепетно относящегося к работе, обнаружившего в тексте сопряженные по тематике или близкие его духу выражения, обороты, архетипы или абстрактные сущности. Не стоит лишать читателя того же удовольствия, ведь перечитывание хорошей книги в разные моменты личной истории может разительно отличаться по глубине понимания и вовлеченности. Является ли сказанное далее хорошей книгой? На этот вопрос читатель сможет ответить себе минимум один раз.

Составляет определенную тягость измученному хворью развеять ряд возникших недознаний, однако именно в таком, болезненном для Цели и Пути состоянии Викария ОКПБО публикуется третий печатный труд.

Наличествует потребность в буквальном прояснении ряда утверждений и вопросов:

• Злые духи и их роль на сцене. Бич мразности коим их можно обуздать и каленые материалы для их выявления.

• Марионетки и их не явное влияние на кукловодов, открываемое реверсивной рациональностью.

• Потребность без нужды и нужда в создании потребности, как сугубо людское и не заслуживающее внимание, хоть и воспеваемое всяким чудаком.

Принятие имеющегося и альтернатива не имеющемуся, ибо наличествующая проблематика пересекается с той заумью, что характерна схоластикам и суесловам.

• Для вида: предпосылки безупречных событий и их истинная безупречность.

• Оптимальное решение евхаристических выражений общего толка с большим количеством переменных, но с заданными константами, ежели оно имеется, и обоснование ответов, ежели оно отсутствует.

• Самосознание, вытекающее из праздной бытности и его влияние на восприятие Универса. Роль в нем пристрастий к пакости словесной и дряни объективной.

• Для осознанной слабости: критика образа как улучшенный способ критики объекта.

• Медогон как праздник прошлого года, истощенный нынешним медогоном.

• Основы роения на примере людей.

• Принципы коллективизации у млекопитающих.

• Причинность субъективного счастия, беспричинность несчастия.

• Зловещее очарование костной ткани.

Для разъяснений всех этих утверждений и прояснения всех этих вопросов следует упомянуть выдержки из достоверных источников, собранных Бюро Выяснения Причин, а также прибегнуть к слогу более художественному, нежели документальному, ибо в ряде случаев наличествует нужда. Уподобляя розетскому камню речи, из уст писателя записано верно, да простит читатель некоторую вольность в трактовках и формулировках. Загодя упоминается в беседе за чашечкой чая, чайным королем, имеющим склонность к соединению чужих историй в собственное произведение, о любой применимой касательно интерпретации реальности, и в частности третьего труда, системе. Говоря о способах конструирования модели реальностей мы неизбежно приходит к их неполноценности, что не оспаривается и доказывается, ежели произведенная система не герметична (как следствие не полна). Потому ориентироваться на них, оспаривать результаты ими порожденные, основываться на них в высшей степени и опираться на них по собственной прихоти, а не по необходимости, Высший Капитул не считает правильным. Тут следует уточнить, что инверсия логики и инвертирование реального положения дел (даже в психоделическом контексте) требует от разумного существа лишь отрицания, по необходимости с приведением необходимой аргументации.

Рассмотрим вопрос о трактовании субъективных систем иначе. Ежели субъект видит X каждый день от рождения до смерти, можно ли назвать его взгляд субъективным? Да, только в том случае, если X не обрамлен f(X), или X равен f(X), где f() не поддается полному и подробному описанию, ибо реализация сокрыта, но представляет большую связь с Универсом, нежели X. До тех пор, пока X основано на объективном Y (где Y = f(X)), данном в том или ином вычислении, помноженном на ту или иную f(Z), где Z – то или иное, до нее (сиречь о f()) не может быть дела, что очевидно.

Наипаче того, в крайней степени неразумным будет применение субъективной системы для развеивания утверждений третьего труда, религиозных слов, законов, ереси, объявленных аксиоматичными тезисов, поскольку автор, соавторы и сам Орден в написанном представляют исключительную истину. К причинам такого слова следует отнести несистемное и формализуемое ядро – первооснову основ для ОКПБО, как таковую.

Квартирный шум шаркает по глазу, и тот слезиться, на постных как пост наших сонных лицах.

Ветер стучится в окно, скребется неистово,

хотя мы живем очень низко.

Ниже нас только кости – людская арматура,

а мы для нее оболочка, и то на время.

Проводя размышления на кухне о сложных структурах, боги расстроятся,

ведь их мы забыли.

Подобно каждой структуре, ОКПБО – есть совокупность элементов, подчиненная определенными каноном правилам. Бюро, тем не менее, не входят в нее, хоть и являются частью аппарата Ордена. То, каким образом осуществляется работа того или иного бюро не касается кого-либо, кроме ответственных. Канон не подразумевает включение собратьев в Бюро, и не регламентирует их деятельность. Следует: никто из интересующихся и знающих о проблеме не может состоять в бюро, потому проблема является философской для тех, кто в них уже состоит.

Поскольку, и это является предтечей к некоторым утверждениям не по воле писавшего, необдуманные рискованные решения и меры имеют свойство к накоплению, уделим внимание и постараемся в должной степени ограничить юношеское, связанное с эмоциями и жаром мышления, оставив как мед в сотах, окруженный в своей идеальной геометрии, пространство заявлений тут и далее. Придуманное кем либо – лишь ересь, обернутая в слово, признанное ересью, или святое слово,

ересью признанное, или ересь, принятая как святое слово благодаря покровительству власть имущих. Третий труд глаголит о состоявшемся, имеющимся и неоспоримом, как следствие – верном, однако, каждый сомневающийся в этом волен потешить описанный универс своими криками, топать ногами в несогласии, распыляться в своих заблуждениях и плакать. Это было бы крайне потешно.