— Адельбокс, почему с нами не идешь? — спрашивает Илья.

Вот зачем надо было поднимать эту тему при них?

— Разве непонятно, Аделор просто не нравится наша компания, — и снова начинает гоготать Пашка.

— Может только твоя компания, — парирует Илья.

— Адельчик, давай с нами. Тебе понравится, — принимается уговаривать Титов.

Витя слава Богу, молчит.

— Если ты думаешь, тебя кто-то там обидит, то этого не будет. Да парни? — спрашивает уже парней Разин.

— Да, да, да конечно, не особо и хочется обижать, — слышу со всех сторон.

От этих слов совсем становлюсь, как рак.

— А может, она хочет, чтобы ее обижали, — выдает Паша.

— Да пошел, ты, извращенец, долбаный. Хватит мести чушь, — возмущается Илья. — Слушай, Адельбокс, давай с нами. Мы тебя не обидим, будет только узкий круг. Да и Машка будет с тобой, — уговаривает он.

— Хорошо, — соглашаюсь я. Но в основном, чтобы прекратить все это внимание к моей персоне.

— Ну вот и решили. Машка, заберу вас после занятий. — извещает Илья.

Подруга светится от счастья. Я не могу иногда ее понять. Она понимает, что я комплексую перед ними, понимает, что с моей то фигурой, не особо и разгонешься, но все равно продолжает акцентировать на мне внимание.

Иногда мне кажется я ей нужна для сравнения. Вот посмотрите на нее и посмотрите на меня.

Да ну, блин, что за нехорошие мысли лезут в голову.

Вот у кого есть лишний вес всегда поймет. Толпы худых скажут, комплексуешь, так похудей. Но не бывает так, нужен какий-то толчок. Не бывает так, сегодня проснулся и решил худеть, нет! Да я не нравлюсь себе, я даже иногда просто не хочу смотреть и видеть себя в зеркале. Ведь в душе я себя представляю другой, а взгляды и слова окружающих говорят мне обратное. Иногда окружение бывает слишком жестоким. И тогда наступает срыв. Вместо того, чтобы не есть, я начинаю наоборот есть и очень много. Потом приходит чувство вины. Это какой-то нескончаемый круг.

На днях звонила мама и говорила, что есть операция по уменьшению желудка и липосакция. Помню, что уверяла меня, что они меня очень сильно любят, но для здоровья и моего счастья лучше подумать над этим вариантом.

То, что я с ними должна буду ехать не особо рада. Представляю, какими тяжелыми днями для меня будут.

Мы отходим от группы парней и Машка уже радостная говорит мне:

— После занятий заедем за одеждой и поедем.

Ничего не говорю ей. А что мне ей сказать? Она просто привыкла добиваться всего в своей жизни. Иногда даже я завидую этому ее качеству.

Лекции проходят с медлительностью черепахи. Сегодня экономика, предпринимательское право и мое любимое уголовное. Но даже эта лекция не доставлет мне удовольствия. Мыслями я постоянно о предстаящих трех днях.

Маша то и дело сидит и переписывается с Ильей, а я упорно записываю лекции, стремясь не думать о днях, когда я буду близко к Разину.

Даже когда выходим из универа и садимся в машину к Илье, меня не нервирует этот факт, я постоянно думаю, про эти три дня, которые буду видеть его часто и возможно с ним разговаривать.

Сердце упрямо не желает биться нормально, даже иногда думаю, что его могут услышать прохожие. Я пробовала, упорно пробовала обратить внимание на кого-то другого. Но когда смотрела, почему-то кто-то недостаточно высок, как Илья, у кого-то не такие красивые глаза, как у Ильи, у кого-то нет татуировок, как у Ильи.

Все, абсолютно все, проигрывали в сравнении с ним.

Илья оставляет нас у общаги, а сам едет за вещами. Мы собираем чемодан. Я беру несколько вещей, средства личной гигиены и зарядочник от мобильника. Кидаю взгляд на Машку, она взяла около шести комплектов одежды, нижнее белье несколько штук и пару обуви. Такое ощущение, что она планирует там остаться на месяц. Конечно же ничего не говорю, ей виднее.

Через час Разин звонит и мы спускаемся.

Ну что готовься, Аделина, три дня, всего три дня….

— Ну, что готовы, девочки? — спрашивает глядя на нас, спрашивает Илья.

— Да, дорогой, — отвечает Маша и прыгает на переднее сиденье БМВ.

А я, как неуклюжая медведица кое-как сажусь на заднее. Машина с низкой посадкой, но все равно сразу дрогнула под моим весом несколько миллиметров. Разин это заметил, но слава Богу бровью не повел.

Всю дорогу до поселка моя подруга трещала с Ильей, он иногда ей что-то отвечал, но в основном, подруга говорила за нас троих.

Родители Титова были какие-то бизнесмены, которые имели бизнес нетолько в России, но и зарубежом. И Сережа типичный мажор, который пользовался по полной, связями своих родителей и деньгами "предков", как любил он выражаться. Такие вечеринки часто организовывались им, которые неизменно заканчивались сценами 18+ и далее. Сам Серега тоже не отличался постоянством, девушки его менялись очень часто. Даже за день несколько. И все равно, каждая из них надеялась, что та единственная. Сам он красивый со светлыми волосами, зелеными глазами, высокий, мускулистый. Еще одно его отличие это шрам на щеке, но откуда он у него никто не знает. Но он прибавляет образу мажора еще больше привлекательности.

Маша как то говорила, что раньше была влюблена в Титова. Но это было давно, до того, как она стала встречаться с Ильей.

Но ведь они такие разные. Почему-то для меня Илья другой.

Через сорок минут мы все-таки доезжаем до нужного места. Как я поняла, это элитный поселок, каждый котедж просто шикарнее другого. Илья останавливается у резных красных ворот с красным кирпичем. Ворота автоматически открываются перед нами и мы вьезжаем во двор. Большой трехэтажный котедж из красного кирпяча и с двумя балконами поражает меня своей громадностью. Кроме нас уже многие собрались. Узнаю белую тойоту Паши, большой джип Вити. Машину Титова не видела, поэтому не знаю, какая его. Стоят еще несколько машин зарубежного производства, не последней копейки. Пока я выхожу из машины, Маша уже давно упорхнула из машины и с энтузиазмом разглядывает вокруг.

— Адельбокс, давай живее. Что ты там пыхтишь, — ворчит Разин.

Наконец выхожу своей тушкой встаю в полный рост и вижу, как из главных дверей выходит Титов с какой-то блонди в обнимку и кричит:

— Илюха, наконец-то приехал. Я уж думал вам грузовой кран вызывать, — и начинает смеяться Сергей.

Ну вот, приехали, а мне уже намеки начали делать. Смотрю с тоской на белую машину Ильи, а я ведь сейчас могла лежать на кровати и читать какой-нибудь романчик или детектив.

— Титов, у тебя здесь классно, — вступает в разговор Машка.

Интересно, что я еще никогда не замечала, чтобы она меня защищала. Она всегда ведет себя так, как-будто ничего и не случилось.

Сережа делает шутовской поклон и отвечает с придыхаем:

— Я рад, что вам нравится Мария, — и снова начинает смеяться. — Давайте в дом. Мы уже шашлыки и пиццу заказали.

Заходим в дом, Машкин чемодан несет Илья, моя сумка конечно же у меня.

Я уже давно привыкла, что ко мне не относятся, как к девушке. Могут толкнуть и не извиниться, когда перед другими еще и заискиваются и пытаются флиртовать. Передо мной никогда не откроют дверь перед входом, никогда не скажут "Давай поможем. Тяжело тебе", никогда не подарят цветы. Зачем мне все это? И вот сейчас, никто даже не подумал, что мне тяжело, тогда как Машка ничего даже не сказала, а Илья уже держит ее чемодан.

Иногда я мечтаю, что изменюсь и меня станут замечать. Тогда я буду счастливой, наверное. Но мне ничье внимание не нужно, кроме его одного. Но все его отношение, только склоняется к постоянному "Адельбокс".Мне ненавистно это прозвище, но еще ненавистно, что я завишу от его мнения, хочу его видеть, но не хочу быть рядом, хочу его слушать, но не хочу, чтобы он слушал меня. Это какое-то преклонение перед идолом. Просто не могу я освободится от этой зависимости. Наверное, нужно переболеть.

В доме нас встречают Пашка с какой-то черноволосой девушкей, у которой явно проблемы с пластикой, Витя сидит молчаливо, пьет пиво. Еще несколько человек, которых я не знаю. Нас знакомят: