— Заходи, — в кабинет вошла Шара, гном-знахарь, аккуратно расположившись напротив Козура и потупив взгляд, рассматривая свои ноги.
— Ты хорошо поработала, Шара! Мы поймали всех троих причастных к организации будущей гномьей революции и завтра повесим их на главной площади, обязательно приходи посмотреть! И вот, твоя награда, как и обещал, — Козур бросил под ноги гномихи мешочек, в котором сразу же зазвенели монеты. Шара аккуратно подняла его, а затем, не поднимая взгляда, произнесла.
— Спасибо за приглашение, но завтра я в любом случае буду там, это же обязательно для всех гномов.
— Ах да, как я мог забыть! Но в любом случае, уверяю тебя, зрелище будет на славу! Уверен, король будет мной доволен и, возможно, заберёт, наконец, из этой конуры. Впрочем, это тебя уже не касается, продолжай свою работу, я буду ждать тебя через неделю, — сказал Козур, показывая взглядом на дверь. Каждое слово давалось ему с трудом, полученная рана мешала ему говорить. Шара быстро поднялась со стула и направилась к выходу.
— Погоди, а что с тем третьим гномом, кажется, его звали Хакс, его не удалось найти, тебе известно о нём что-нибудь? Из твоих докладов о нём всегда было мало информации, — гномиха остановилась перед дверью и, повернув голову, сказала.
— О нём мне мало известно, он — молодой гном, больше был на подхвате у Зарикса и Фобиса, ничего не решал сам, не думаю, что он опасен, скорее всего, где-то прячется, но уверена, со временем вы его найдёте.
На следующее утро весь гномий город был на ногах, эльфы заходили в каждый дом и сгоняли всех к площади, где уже был подготовлен эшафот, вокруг которого стояло несколько рядов эльфийских гвардейцев в полном обмундировании. Повсюду были слышны недовольные возгласы и звуки брани. На эшафоте уже были подготовлены 3 петли, а рядом с ними уже стоял Козур, который впервые за последние дни пребывал в прекрасном расположении духа, осматривая толпу гномов перед собой. Через примерно час все гномы, наконец, были собраны, и Козур подал сигнал охране для того, чтобы те привели пленников, а сам встал посередине эшафота и поднял кулак вверх, призывая к тишине. Когда гномы, наконец, утихли, он начал свою речь, которую готовил всю ночь.
— Приветствую всех собравшихся! Сегодня мы казним трёх бунтовщиков, которые собирались устроить революцию и помешать правлению эльфов в этой шахте! Вы должны навсегда запомнить и понять, что любой, кто будет выступать против нас, будет уничтожен! Вы должны продолжать плодотворно трудиться на благо эльфийского короля! С этого момента, любые попытки бунта будут караться убийством зачинщиков и их семей, а также полным изъятием всего имущества!
В этот момент на эшафот вытащили Зарикса, Фобиса и Логена, все они были в окровавленных рубашках, а их лица распухли от ударов, из-за чего их было сложно различить. Ходить сами они уже не могли, поэтому эльфы тащили их под руки, усаживая на стулья, которые стояли посередине помоста, и накидывали им петли на шеи. Пленники почти не реагировали на происходящее, поглядывая вокруг себя затуманенными взглядами, явно не понимая, что происходит. Вид пленников произвёл на гномов, собравшихся на площади такое сильное впечатление, что в момент все замолчали, и образовалась абсолютная тишина, в которой можно было расслышать, как возятся эльфы, привязывая пленников к стульям. Эльфы уже давно изучили разные способа повешения и изобрели несложный механизм, с помощью которого под пленниками проваливался пол, и они привязанные на стульях оставались болтаться в воздухе. Сделано это было в первую очередь из-за того, что большинство пленников после посещения дознавателя стоять самостоятельно уже не могли, поэтому им требовались стулья.
Зарикс с трудом держался в сознании и смотрел по сторонам. Он видел Фобиса и Логена, ему удалось также разглядеть, что он стоял на главной площади, а все гномы смотрели на него. Зарикс не мог разглядеть их лиц, поскольку раны на лице кровоточили и заливали глаза. Он помнил, как провёл последние сутки, которые казались ему вечностью наедине с дознавателем, и помнил всё, что с ним делали, даже когда его сознание отключалось, дознаватель поливал его холодной водой, чтобы продолжить издевательства. Но он всё равно не жалел о прожитой жизни. Ему казалось, что нет ничего лучше, чем пожертвовать своей жизнью для своего же народа, который заслужил свободу больше чем кто-либо на Рионе. Зарикс знал, что гномы должны ещё раз убедиться в абсолютной жестокости эльфов, чтобы во время восстания их ненависть давала им сил. Поэтому он сидел сейчас на стуле с петлёй на шее перед своим народом, который уже совсем скоро будет свободным, единственное, о чём он жалел, было то, что он не успеет увидеть это своими глазами.
Фобис из-за раны, полученной ещё при задержании, постоянно терял сознание и не мог сосредоточиться на чём-то конкретном, его кровопотеря была настолько велика, что он был бледным, как молоко. Когда его вытащили на эшафот, он пытался разглядеть в толпе свою семью, но всё плыло перед глазами, и он не мог ничего рассмотреть, он прожил свою жизнь достойно для любого уважающего себя гнома, и всегда был готов отдать свою жизнь, за свой народ, так, как делали это все его предки. Он успел познать радость отцовства и трудности воспитания, а также сложности управления и несения ответственности за других. Единственное, о чём он жалел, было то, что он не мог обнять свою семью напоследок.
Логен пострадал у дознавателя на удивление меньше других. Возможно, из-за того, что он и не обладал никакой интересующей эльфов информации, поэтому в отличие от остальных пленников, он оказывал сопротивление, из-за чего его связали по рукам и ногам, а в рот затолкали тряпичный кляп, из-за которого он мог лишь мычать. Не смотря на то, что всю свою жизнь он только пил и винил других во всех бедах, а также предал свой народ, Логен не хотел умирать. Животные инстинкты заставляли его мычать, дёргаться и плакать от бессилия, делать всё возможное, чтобы выжить, но всё было тщетно. Он ни о чём не жалел и готов был на что угодно, лишь бы выбраться живым.
В тот момент, когда пленников привязали к стульям, а Зариксу и Фобису накинули петли на шею, Козур подошёл к дёргающемуся Логену, поднёс своё изувеченное лицо вплотную к нему, а после проговорил.
— Я специально просил у дознавателя не трогать тебя, потому что хотел, чтобы ты мучился дольше всех, специально для тебя я приготовил целый чан с маслом, в котором мы будем очень медленно тебя варить, пока ты будешь кричать и умолять прикончить тебя, как можно скорее.
Услышав это, Логен задёргался ещё сильнее, но верёвки крепко держали его, не давая возможности пошевелиться. Тогда Козур дал знак охране, которая с помощью десяти эльфов вытащила перед эшафотом огромный чан наполненный маслом и, расположив его над костром, перенесла в него Логена, прямиком со стулом, к которому тот был привязан. Всё это происходило в абсолютной тишине со стороны гномов, которые наблюдали за всем происходящим. Костёр под чаном с маслом подожгли, и Логен начал медленно вариться, продолжая дёргаться и мычать.
После того, как Козур разобрался с предателем, он приступил к заговорщикам, подойдя к верёвке за их спиной, он обнажил меч, который всегда болтался у него за пазухой, и рубанул по верёвке, после чего, пол под Фобисом и Зариксом провалился, и пленники задёргались в петлях, привязанные к стульям. Когда это произошло, некоторые из гномов начали плакать, другие отвели взгляд, а некоторые смотрели на Козура ненавидящими взглядами. Эльф был доволен, его работа была выполнена, и теперь он сможет отчитаться перед королём о ещё одном выполненном поручении. Козур заставил гномов остаться на площади, чтобы дождаться, когда умрёт Логен, что заняло ещё около часа, во время которого тела Фобиса и Зарикса продолжали висеть на фоне чана с маслом.
Через некоторое время, когда эльфы убедились, что все пленники мертвы, гномам позволили разойтись, и хоть Козур и ждал столкновений недовольных с охраной, на его удивление, их не последовало. Эльф принял это, как знак того, что его план по устрашению и запугиванию удался, и теперь можно продолжить руководить шахтами, как и раньше. В честь своей победы он позволил гвардейцам выкатить припрятанные на особый случай бочки вина, которые были с радостью восприняты эльфами, что быстро привело к шумным гуляниям до самой поздней ночи. Но Козур не знал, что гномы тоже не спали этой ночью, готовясь к одному из важнейших дней своей истории.
