— Только с тобой, — поставил я условие.

Мы втолкали продукты в большой мешок и, позвав Валек, которые играли поблизости, двинулись в поход. Валька каким-то образом узнал о содержимом мешка.

— Дядя Саша, — уговаривал он дорогой. — Ну не надо же! У нас все есть! Ну зачем?

— Надо, Валя, надо, — отвечал Сашка.

Ребятишки вбежали в дом. Мы слышали, как они кричали там наперебой:

— Мама! Мама! А к нам дядя Саша пришел! И дядя Вася!

Сашка — он нес инструменты — вошел первым, следом, оставив мешок в сенях, — я.

— Проходите сюда! — позвала нас Валентина в комнату.

Прошли. Женщина болезненного вида сидела на неприбранной кровати. Сашка поблагодарил ее за инструменты.

— Да господи, — отозвалась женщина. — Пожалуйста. У отца их хватает. Валентина, подай стулья людям, что же ты?! А я вот занедужила, за ребятишками некогда смотреть, хорошо, что с вами они, за ними глаз да глаз нужен. Они у вас — я спокойна. Все внутренности болят. Доктора говорят, что пройдет. Господи, надоело все…

— Ничего, поправитесь, — успокоил Сашка. — Вас Марьей Трофимовной зовут? Марья Трофимовна, а ребятишки у вас замечательные. Нам помогают. Мы сегодня улетаем. Вы, Марья Трофимовна, отпустите ребятишек нас проводить. Может, не прилетим больше в Оймчан.

— Пусть идут, — ответила женщина. — Я их держать не буду, они все дни сидят возле меня как на привязи. Господи… Валька, ты посмотри в шкафчике, может, от отца там что-нибудь осталось, я припрятывала в уголочке.

— Нет там ничего, — хмуро ответил Валька. — Я ее вылил.

— Как вылил?

— Да вот так. Вылил и все.

— Мы пошли, Марья Трофимовна. — сказал Сашка. — До свидания. Поправляйтесь, не болейте. А вы прибегайте, — повернулся к ребятам.

Я ничего не понимал. Почему он ничего не говорит о продуктах? И ребятишки смотрели на него и тоже молчали. Но Сашка у двери хлопнул себя ладонью по лбу:

— Да, Марья Трофимовна, мы тут кое-что принесли. Не с собой же нам везти.

— Чего, чего? — не поняла женщина. — Что принес-ли-то?

— Да кое-какие продуктишки. Разберетесь. Валентина поможет.

И мы вышли.

— Здорово ты, — сказал я. — А говорил: не возьмут.

— Уметь надо. Учись, пока я жив.

Следующим летом мы снова прилетели в Оймчан. Мы — это я и Сашка, а остальные попали сюда впервые: начальник отряда Марина Васильевна и двое аспирантов-москвичей Вадим и Коля.

Полянка, где стояла в прошлом году наша палатка, была огорожена колючей проволокой, перед ней на двух шестах укреплен могучий фанерный щит с грозной надписью: «Ставить палатки в зоне метеостанции запрещается. За нарушение…»

На этот раз Сашка быстро нашел машину, поскидали мы вещи в кузов и поехали за аэродром, туда, где кончалась взлетная полоса и начинался лес. Там и поставили палатки. Отсюда далеко было до аэропортовского буфета с продуктами и пивом. Но мы ходили в буфет через летное поде. С водой было легче — перед палаткой журчала речушка, и здесь же в нее впадал прозрачный родничок-ручеек. Беспокоили, правда, самолеты — они шли на взлет как раз над нашими палатками.

На следующий день пришла Вера и виновато сообщила Сашке — он писал ей зимой, — что Джима она отдала в другой отряд, но если нужно, поможет нам найти собаку.

— Сами с усами, — обиженно сказал Сашка. — Найдем. А почему наших Валек не видно? Случилось что-нибудь? Уж не уехали ли они на материк?

Вера помолчала некоторое время, тихо ответила:

— Мать у них умерла. Еще осенью, как только снег выпал. Он на другой женился. А та… Да что говорить!..

Мы жили в палатках неделю. Ждали вертолета. Ребятишки не появлялись. Я предлагал Сашке сходить к ним, он отказывался: не знал, что в таких случаях говорить. Как будто я знал…

Они пришли за день до нашего отлета в тайгу. Мы с Сашкой парились в палатке, распахивая по рюкзакам личные вещи, которые за неделю стоянки успели перекочевать в разные углы палатки. Вдруг слышим — Вадим спрашивает у кого-то:

— Ребята, вам что здесь надо?

— Ничего, — мальчишеский голос отвечает. — Знакомых ищем.

— Нет здесь ваших знакомых.

— Эге-гей! — закричал Сашка. — Чего болтаешь? Есть знакомые! — Он первым выскочил из палатки. — Валя! Валентина! Идите сюда.

Они подошли тихие, молчаливые.

— Здравствуйте, дядя Саша! Здравствуйте, дядя Вася! А где дядя Ким и Вениамин Тарасович?

— Не каждый же год им ездить, — сказал Сашка. — Пусть отдохнут. А где же ваш Валерка?

— Дома сидит, — опустив голову, ответила Валентина. — Она его не отпустила с нами.

Мы с Сашкой всячески старались не говорить о «ней», но дети первыми начали.

— Она и нас не отпускает. Мы уже давно узнали, что вы здесь, к вам хотели. Она говорит: нечего делать. Мы сейчас в магазин ходили в поселок, к вам завернули. Она узнает, ругаться будет… Может, вам помочь надо? Мы ее уговорим…

— Нет, Вали. Мы завтра улетаем в тайгу.

— А когда вернетесь?

Мы должны были вернуться через два месяца, хотя от нас сроки возвращения не зависели.

Проводить нас пришла Вера с мужем. Они обещали сообщить ребятам о нашем возвращении. Вертолетчики назовут им день, когда за нами полетят.

И точно: прилетели мы в конце августа, вечером, а уже утром Валя и Валентина появились в лагере. Листья с деревьев облетали, но лето еще не сдавалось. Стояла та пора, когда в природе все чисто и ясно.

Валя и Валентина тоже казались чистыми и ясными. Они чуть вытянулись, загорели и, кажется, повзрослели.

— Она сегодня нас отпустила, — сообщила девочка, но как-то без веселья, равнодушно. — Папка не работает сегодня, воскресенье же.

— А Валерка? — спросил я. — С ними, что ли?

— Она его наказала, — хмуро ответил Валька. — Говорит: не лезь к собаке, а собака сама к нему подошла. Ну, Валерка начал ее обнимать… Дядя Саша, а что это у вас?

Между тополями на двухметровой высоте кто-то за то время, когда нас здесь не было, укрепил огромными гвоздями железную трубу.

— Это, Валя, какой-то неумный человек два дерева покалечил, турник устроил.

Он подошел к деревьям, встал под трубу, подпрыгнул, повис на трубе, подтянулся.

— Крепкий, меня выдерживает.

— Высокий, — сказала Валентина. — Нам не дотянуться.

— А я на что? — спросил Сашка. — Валька, иди сюда. Стой крепче! Так! Руки вверх вытяни. Я тебя поднесу к трубе, ты цепляйся за нее. Он!

Валька повис на трубе. Потом Сашка помог Валентине.

— Стоп! — закричал он. — Валька, ты в ту сторону раскачивайся, а Валентина в другую, ты — сюда, он — туда… Начали! Раз-два! Раз-два! Эх, жаль Валерки нету… Раз-два!

На шум вышла из палатки наша начальница Марина Васильевна.

— Саша! Что вы делаете?! Они же упадут!

— Не упадут. Не маленькие. Раз-два! Устали? Прыгаем в разные стороны по моей команде. Приготовились! Прыгай!

Валька приземлился неудачно. Сильно качнулся на турнике перед прыжком, чтобы как можно дальше пролететь по воздуху, упал. Тут же вскочил и схватился за ногу выше колена.

— Ты что? — подбежал я к нему. — Ушибся?

— Не… Штаны порвал.

Брючишки у него старые, поношенные, но чистые. То ли за острый камень, то ли за сучок какой зацепился Валька, когда прыгал. Клочок материала, чернея левой невыцветшей стороной, висел на брюках.

— Ох, и ругаться же она будет, — огорченно сказала Валентина. — Опять тебе попадет.

— Ну и пусть! — насупился Валька. — Тебе, что ли, не попадает.

Подошла Марина Васильевна.

— Мальчик, тебя Валей зовут? Сними брюки, я починю.

— Да ну… Не надо. Мы сами…

— Валька! — прикрикнул Сашка. — Выполняй приказ! Снимай брюки! Идем в палатку!

Через минуту Сашка вынес из палатки брюки. Марина Васильевна так ловко их заштопала, что и следов от разрыва не осталось.

— Она и не увидит, — успокоила Валентина брата, — Идем!

— Стой, Валька, стой! — крикнул Сашка. — А инструменты ты нам дашь? Свои мы в ящики заколотим, не в рюкзаках же везти.