Похоже, существо, которому принадлежали светящиеся глаза, кем бы оно ни являлось, было небольшого размера. Не могу сказать, что помешало мне броситься наутек. Я только знаю, что не сделал этого, не смог сделать. Видимо, стресс и лишения, которые обрушились на меня в последнее время и которым я продолжал подвергаться, могут быть единственным объяснением моих дальнейших действий. Вообще я считаю себя человеком твердым и решительным, если исходить из обычных мерок. Но тот, кому довелось долго брести по пути горя, лишений и унижений, способен на то, что он сам не мог бы ожидать от себя в счастливые периоды своей жизни. Я убедился в этом на собственном опыте.
Светящиеся точки глаз продолжали приближаться ко мне, но делали это очень медленно и к тому же раскачиваясь из стороны в сторону, словно их обладатель слегка пошатывался. Мне трудно сравнить с чем-либо ужас, с которым я наблюдал за их движением, но я четко понимал, что в сложившейся ситуации не в состоянии ничего предпринять и могу только ждать. Я ни на секунду не отводил от них взгляда. Прикрыть веки я тоже не мог – даже за все золото мира. Поэтому, когда глаза оказались вплотную ко мне, мне пришлось смотреть вниз, на мои ступни. Светящиеся глаза не остановились – я вдруг ощутил, как что-то прикоснулось к моему ботинку, и тут же с ужасом и доходящим до тошноты отвращением понял, полностью осознавая собственную беспомощность: существо начало карабкаться по моим ногам вверх. Даже в этот момент я не мог понять, что именно это было. Но существо забиралось по моему телу с такой легкостью, словно продолжало двигаться горизонтально. В какой-то момент мне показалось, что это гигантский паук – из тех, которые обычно снятся людям в кошмарах, настоящий монстр, порожденный больным воображением. Я отчетливо чувствовал прикосновения к моей одежде того, что, вероятно, было паучьими лапами – каждой из них. Их страшный хозяин перебирал ими, с легкостью ступая по ткани, словно всякий раз, делая шажок, прилеплял лапу к штанине с помощью какого-то клейкого вещества, а затем с такой же легкостью отлеплял, упорно продвигаясь вверх.
Существо забиралось все выше и выше и вскоре достигло моих чресел. Затем переползло на мой впалый живот. Оцепенение, в котором я пребывал, напоминало бессилие, какое переживаешь в страшном сне. Я прекрасно понимал, что стоит мне как следует встряхнуться, и существо упадет на пол. Однако мой мозг был не в состоянии отдать мышцам нужную команду.
По мере того, как существо вскарабкивалось по моему телу все выше, стало ясно, что его сверкающие в темноте глаза в самом деле излучают свет. Благодаря этому я начал понемногу различать в темноте контуры его тела. Оно оказалось больше, чем я предполагал, и тоже слегка флюоресцировало. Впрочем, возможно, оно просто имело какой-то желтоватый отлив, который немного светился в темноте. В любом случае различить, что именно по мне ползет, по-прежнему не представлялось возможным. Однако я все же укрепился во мнении, что имею дело с какой-то разновидностью паука – неизвестного вида, о котором мне не приходилось ни слышать, ни читать, и весьма жуткой внешности. Он был тяжелый – настолько, что я невольно удивился тому, с какой легкостью ему удается с помощью клейкого вещества на лапах карабкаться вверх по моей одежде. Я чувствовал, как существо, перебирая отвратительными конечностями, оттягивает ткань. Мне показалось, что по мере продвижения оно становится все увесистее. И еще – оно пахло! В какой-то момент я ощутил сероводородное зловоние. По мере того как неизвестное создание приближалось к моему лицу, запах усиливался и вскоре стал почти невыносимым.
Существо добралось до моей груди. Я все яснее чувствовал некую неприятную пульсацию его туловища, словно оно слегка колебалось при дыхании. Его передние лапы коснулись кожи у основания шеи. Они приклеились к ней – боюсь, мне никогда не забыть ощущение, которое я при этом испытал. Теперь оно часто возникает в моих снах. Мне показалось, что, повиснув на передних конечностях, создание подтянуло следом остальные. Затем оно поползло по моей шее – медленно, продвигаясь раз за разом на четверть дюйма, не более, и вызывая у меня невыносимое омерзение. При этом из-за его увесистости я был вынужден, чтобы сохранить вертикальное положение, напрячь мышцы спины. Затем я ощутил прикосновение лап к моему подбородку, к губам, но еще какое-то время продолжал терпеть все это и стоять неподвижно – даже когда отвратительное, испускающее зловоние существо оказалось у меня на лице, шаря по нему многочисленными лапами. Но в следующий момент я почувствовал, что вот сейчас, прямо сейчас, просто сойду с ума от ужаса. Нервы мои не выдержали, и я, вздрогнув, как от озноба, стряхнул существо с лица. Оно смачно шлепнулось на пол. Я же, подвывая, словно привидение, развернулся и бросился к окну, но споткнулся обо что-то и полетел кувырком на пол.
Тут же вскочив на ноги, я снова попытался бежать – какой бы дождь ни лил на улице, мне хотелось во что бы то ни стало убраться из проклятой комнаты. Я уже ухватился рукой за подоконник и готов был перевалиться через него. Сомневаюсь, что кому-то удалось бы остановить меня в этом порыве, каким бы усталым и голодным я ни был. Но тут кто-то вдруг зажег в комнате свет.
Глава 3. Человек в кровати
Свет вспыхнул совершенно внезапно для меня. От неожиданности я замер в оцепенении, но через несколько секунд начал выходить из ступора. И тут произошло еще нечто такое, чего я никак не ждал. Где-то рядом раздался голос:
– Не двигаться!
В голосе было что-то необычное, такое, что я не в состоянии описать. Да, в нем совершенно отчетливо присутствовала командная интонация, но дело не только в этом. В нем было что-то злобное, мрачное – словом, что-то нехорошее. Голос прозвучал гортанно и резко, но при этом я не был уверен, что он принадлежал мужчине. В любом случае у меня не возникло никаких сомнений по поводу того, что ко мне обратился иностранец. Это был самый неприятный голос, какой мне когда-либо приходилось слышать, и он произвел на меня крайне неблагоприятное впечатление. Так или иначе, услышав обращенные ко мне слова, я остался стоять неподвижно. Ничего другого мне не оставалось.
– Повернитесь!
Я снова выполнил приказ и послушно развернулся на сто восемьдесят градусов. Подобное безмолвие с моей стороны было не просто недостойным – оно выглядело позорным, и я прекрасно это понимал. Более того, в душе я искренне возмущался своим поведением. Но в этой комнате и в ситуации, в которую попал, я ощущал себя совершенно лишенным воли.
Повернувшись, я увидел перед собой человека, лежавшего в кровати. В изголовье располагалась полка, на которой стоял светильник – небольшой, но исключительно яркий. Мне никогда прежде не приходилось видеть настолько сильного света. Он бил мне прямо в глаза и на первые несколько секунд полностью ослепил меня. Впрочем, не могу утверждать, что и потом, во время последовавшего за этим странного разговора, я что-либо видел ясно. От луча, испускаемого светильником, в глазах у меня мерцали разноцветные пятна, мешавшие что-либо отчетливо разглядеть. Тем не менее через некоторое время кое-что мне все-таки удалось рассмотреть – но лучше бы я этого не видел.
Итак, передо мной на кровати лежало некое человеческое существо. Мне не удалось сразу разобрать, какого оно пола. Поначалу я вообще засомневался, что это человек. Однако через какое-то время понял, что это все же мужчина – и в том числе по той причине, что, на мой взгляд, то, что лежало передо мной в кровати, женщиной быть просто не могло. Человек был укрыт одеялом до самого подбородка – мне была видна только его голова. Он лежал на левом боку, положив голову на левую же руку. Не двигаясь, он разглядывал меня с таким видом, словно мог легко читать даже самые потаенные глубины моей души. И, откровенно говоря, я был уверен, что так оно и есть. Определить его возраст я был не в состоянии – мне никогда в голову не приходило, что люди могут быть такими древними. Однако в то же время я чувствовал, что незнакомец вполне может быть ненамного старше меня – взгляд его глаз на удивление был настолько живым и внимательным, что расходилось с общим впечатлением о его старости и немощи. Можно было, пожалуй, предположить, что он страдает какой-то ужасной болезнью и именно недуг сделал его внешность в высшей степени отталкивающей.
