Некоторые озерные деревни можно рассматривать прямо как переходные стадии от каменного века к бронзовому. Так, в Морже, на Женевском озере, кроме двух построек каменного века и одной начала бронзового, известна еще четвертая, по времени являющаяся переходной между ними. Она содержит наряду с каменными буравами, ножами, остриями для стрел и другими предметами 18 бронзовых топоров древней формы (с простыми боковыми пластинками).

Поселения переходной эпохи ценны в том отношении, что знакомят нас с самыми древними типами бронзовых изделий и таким образом дают нам возможность выяснить историю развития культуры бронзового века; благодаря им мы можем разделить его, по крайней мере для Средней Европы, на два больших периода: древний и новый.

Подобно тому, как медь является провозвестником бронзовой эпохи и характеризует период расцвета свайных построек, так точно появление железа, хотя бы оно встречалось и крайне редко, означает конец эпохи свайных построек, тянувшейся столь долгое время.

У Меригена, на Бильском озере, нашли бронзовые, обложенные железом браслеты и рукоятки мечей. Вероятно, в то время считали этот новый металл необычайно дорогим, иначе не употребляли бы его для украшения бронзовых вещей. В других же, не очень отдаленных странах, например в Южной Австрии, Верхней Италии, Франции, железо было тогда уже широко распространено; очевидно, какие-то обстоятельства замедлили появление его в области свайных построек; когда позднее оно проникло туда, то большая часть озерных деревень была уже брошена, сгорела и потонула. Обитатели их переселились на сушу и начали вести новый образ жизни.

Однако в самом начале бронзового периода в Швейцарии и других странах встречаются жилища на твердой земле.

Каменные орудия, встречаемые в свайных постройках, не представляют ничего характерного. Что касается образа жизни древних швейцарцев, то единственное, что можно сказать в этом отношении о древних гельветах, — это то, что они были рыбаки. Этим словом лучше всего определяется вся их жизненная обстановка, направление и образ мыслей, радости, стремления.

Оригинальное явление представляют свайные постройки Верхней Италии, так называемые террамары. Они имеют вид плоских широких холмиков высотою от 2–5 метров, длиной 97-200 метров, форма их более или менее четырехугольная. На этих искусственных насыпях позднее нередко воздвигали различные здания (церкви, монастыри, церковные дома и даже замки). Известно около 80 террамар.

Некогда террамары были укрепленными местами. Площадь, занятая домами, защищалась земляным валом; вокруг него вырывали ров и наполняли водой; иногда можно хорошо отличить канал, доставлявший воду, равно как и отводной, а также и места, где когда-то перекинуты были через ров мосты; внутри к валу вели деревянные защищенные проходы. В таком-то укрепленном месте находились жилища, помещавшиеся, как в свайных поселениях, на особых подмостках. Последние обыкновенно покрывались утоптанной глиной для избежания сырости и для облегчения осмотра равнины. Хижины строили из хвороста, обмазывая его глиной.

Жители террамар занимались скотоводством, что доказывают многочисленные кости крупного рогатого скота, коз и свиней, которые, судя по остаткам, тут же убивались и съедались. Кроме того, жители были охотниками, обрабатывали поля и положили начало многим ремеслам. Они вырезали из дерева, оленьего рога и из кости, умели отбивать и полировать камни, научились плавить бронзу, но еще не умели ковать из нее разные предметы. Так, в террамаре Монтале, которая далеко не богата бронзовыми изделиями, найдено в выемке 5 каменных орудий (1 кинжал и 4 пилы), 53 бронзовых, 268 предметов из кости и оленьего рога и 1000 глиняных веретенных колец.

Своих покойников обитатели террамар сжигали, а пепел погребали вне жилища в простых, ничем не украшенных урнах. Насчет подарков им они были до крайности скупы; даже урны украшали очень редко и необычайно просто.

Террамары относятся к началу бронзовой эпохи, то есть возникли они за 1500–1000 лет до Р. Х. Типы орудий, найденные в них, являются для нас руководящей нитью в случаях, когда надо определить, какие из орудий швейцарских свайных построек, охватывающих гораздо больший период времени, относятся к началу бронзового века и какие — к середине его.

Вопрос о происхождении бронзовой культуры. — Соображения в пользу ее самостоятельности в Европе. — Постепенность перехода от камня к бронзе. — Древняя и новая эпохи бронзового века, предметы, характеризующие эти периоды культурного развития. — Погребение в бронзовую эпоху. — Причины различной продолжительности двух эпох бронзового века в разных странах. — Вопрос о бронзовом веке в России. — Хронология бронзового периода в Европе.

Свайные поселения, возникновение которых теряется во мгле начала неолитического века, продолжали свое существование и в течение бронзового периода, исчезнув, однако, при появлении железа. Таким образом, смена культурных периодов совершилась постепенно и незаметно. Но тут возникает вопрос, достигли ли обитатели свайных жилищ искусства изготовления бронзовых орудий самостоятельно или бронза проникла к ним извне?

В настоящем очерке нам уже не раз приходилось упоминать о той важной роли, какую играла бронза в древних культурных странах Передней Азии и Египта. Влияние Востока на древних греков не подлежит сомнению, на что указывают хотя бы, например, раскопки в Гиссарлыке. Египет тоже, по-видимому, заимствовал знакомство с металлами от халдеев. Поэтому возможно, что и наш материк познакомился с древним, как золото, блестящим металлом благодаря упомянутым выше странам.

Древнейшие бронзовые изделия могли проникнуть в среднедунайскую низменность наземным путем через Фракию, а морем в Италию, отсюда они распространились далее по течению Дуная и Роны. Это совершалось весьма быстро, так как всюду с жадностью набрасывались на новый металл, при этом племена, впервые познакомившиеся с бронзой, обнаружили в своих работах большие способности.

Европейские бронзовые изделия очень мало похожи на восточные: только самые древние из них имеют сходство основных типов с восточными; это сходство простирается также и на состав бронзы, которая имеет то же соотношение олова к меди.

Если же, однако, мы замечаем в Европе значительную самостоятельность, как в приемах обработки бронзы, так и в форме изделий из последней, то не указывает ли это на самостоятельность европейской культуры?

Сравнивая, например, медные топоры из свайных построек с изделиями неолитического периода, мы невольно поражаемся сходством основной формы орудий этих эпох, хотя материал позволял уже значительные усовершенствования. Видно, что все эти усовершенствования шли очень медленными, несмелыми шагами. Казалось бы, употребляя металлы, легко было изготовлять орудия такой формы, которая отвечала бы требованиям простого удобства, например, устройством в топоре отверстия для рукоятки. Однако мы встречаем медные и даже железные топоры, которые, подобно каменным, вставлялись в расщепленный конец рукоятки. Подражание прежней форме простиралось иногда до того, что отливались даже бронзовые полоски, напоминающие еще те веревки, при помощи которых клинок привязывался к рукоятке.

Интересно проследить развитие способов прикрепления рукоятки к клинку в течение продолжительного времени. Например, так называемый полый цельт (род долота или топора) имеет рукоятку уже не расщепленную, а вставленную в трубку на верхнем конце клинка: стало быть, было уже открыто новое средство заменить прежнее обвязывание веревками более прочной связью. Это «долото» было найдено в могильнике Гальштата и, значит, относится к началу железного века. В изделиях более позднего происхождения трубка открывается назад, следовательно, здесь способ прикрепления является средним между упомянутым мотылем и полым долотом. Такое прикрепление наблюдается во второй период доисторического железного века, в эпоху латен, называемую по имени знаменитого места находок того времени.