Литмир - Электронная Библиотека

Молю о том, чтобы всё закончилось, но нет. Твою дивизию, как так можно? И почему этого никто не видит? Некоторым родителям нужно лечиться, а ещё лучше в клинику.

Сауна, много пьяных женщин, потерявших свою ценность для самих себя. Отец заводит меня в комнату и говорит невероятные вещи.

– Смотри, сынок, папка тебя трахаться учить будет, – и я смотрела, точнее тот маленький мальчик.

Они творили что-то невообразимое, грязное, и было страшно до икоты. Чувствую, как всё ломается внутри, кость за костью. Лучше бы это была физическая боль.

Следом снова систематические избиения, но чаще всего не только маленького мальчика. Боль от того, что ничем не может помочь. Мать стабильно синяя, и это не считая множественных переломов. Вся в тональном креме, плачет рядом по ночам и просит прощения у сына.

– Сынок, дорогой. Прости. Я слаба и ничем не могу помочь, ничего не могу сделать. Чаще всего мне кажется, что вот-вот убьёт, и я счастлива от этих мыслей. Потомвспоминаю, что ты есть, и меня душит ненависть на саму себя за такие мысли. Ты мне дороже жизни. Я хочу, чтобы ты жил, но не стал таким как отец.

– Мама, – и горькое хлюпанье носом.

Меня вытянуло из этого ада только то, что Марк пришёл в себя и открыл глаза. Это спасло мою психику, которая была готова надломиться от увиденного. На меня смотрели тёмно-зелёные глаза, как и у его отца. Он впился в меня диким взглядом и притянул резко к себе, со всей силой.

– Не дай мне… – попытался он мне что-то сказать, но вырубился, так и не договорив.

Меня отодрали от него, слава богу, но на руке остался синяк, который за пару минут налился красками.

И как мне это объяснить маме? Она не оставит это без внимания.

Мама у меня такая,кхм… Выпившего за километр учует, а враньё ещё до того, как произнесут. Жить с детектором лжи невозможно.

За это мою маму многие не любят, а я даже не заикалась, если слышала ложь или чуяла алкоголь.

– Ульяна, что вы можете сказать? Точнее сделать…– в глазах Екатерины Викторовны мольба.

– Неделя…

– Что? Ему осталась неделя? – перебила она меня и побелела, как мел, и чуть пошатнулась.

– За неделю вылечу, – поправила я её. Сама виновата, что недослушала.

Она мигом пришла в себя, подскочила ко мне и порывисто обняла. А опомнившись, отпрянула.

– Простите, простите, Ульяна.

– Всё хорошо. Вам повезло, что до полнолуния как раз три дня. Всё время поите его чаем из крапивы двудомной.Главное не забывайте следовать моим указаниям от и до. Каждый день будете забирать меня, как и сегодня. Больше никаких лекарств. Если понадобится, то привяжете его к кровати.После лечения никакого возвращения в дом. Полная смена обстановки, никаких врачей, а тем более психологов. К сожалению, вы для психики Марка тоже агрессор. Лучше отправьте сына куда-нибудь за границу или, ещё лучше, на другую планету.Шучу, в другой город тоже сойдёт. Может, есть родственники, с которыми он мало контактировал или вообще никогда не виделся. Желательно такие, которые не знают вашу,кхм… семейную обстановку.

– Вы уверены? – спросила она с удивлением.

– Да, я обещаю, что без рецидива он не сорвётся. Через полгода будет воспринимать всё как страшный сон,мозг и тело обновятся.Главное, всё сделайте, как я прошу, иначе последствия могут быть печальными.

Оченьчасто мама благим матом орала на идиоток и идиотов, что сделали что-то неправильно или закончили лечение раньше времени. Один парень сошёл с ума и спрыгнул с крыши.Последствия приворота на крови. Если быть точнее, на месячные. Но никто не слушает. Как только всё более или менее хорошо, у них от жопы отлегает. И самое смешное, чтопотом бегут с обвинениями и требованиями. В моих глазах они выглядят стадом свиней.

– Сделаем, – клятвенно пообещала Екатерина Викторовна.

Глава № 2

«У ночных кошмаров всегда есть предыстория. Самое паршивое – они будут вас преследовать очень долго, до гробовой доски»

Весь оставшийся день я почти сходила с ума от того, что увидела в голове у Марка. В эту ночь впервые мне приснился кошмар, который чуть не свёл меня с ума. В этот раз я видела всё в подробностях. А как следствие долго-долго плакала, глуша всхлипы в подушку.

На следующий день ехала туда как на каторгу. И ещё на первом этаже мы услышали дикие крики больного.

– Развяжите меня, я хочу прогуляться. Вы что, суки, забыли, кто я такой? Так я напомню, Марк Орлов, и я вас в порошок сотру.

Меня пробило током.

Подходя к палате, я движением руки остановила Екатерину Викторовну, чем удивила её.

– Я всегда буду заходить одна.

Она посмотрела на меня с каким-то облегчением, но тут же напряглась.

– Успокойтесь. Не съем я его, не переживайте. Вы можете помешать лечению. Это зрелище не из приятных, и вы можете пожалеть его.

Она понимающе кивнула. Умная женщина.

Я вошла в палату и кивнула двум санитарам, чтобы вышли. Они это сделали беспрекословно. Они видели меня вчера и знали, что я протеже Екатерины Викторовны. Все понимали, зачем я здесь. Смотрели косо, но с уважением. Благо, они не представляли в полноймере, что я буду делать.

С самой первой секунды пребывания в палатея чувствовала на себе дикий заинтересованный взгляд Марка. Выглядел он невероятно ужасно и пугал. Если бы лев не был связан, то ни за что не вошла бы в клетку хищника.

– Ой, малышка, – его голос очень властный, но это неудивительно. – Как же я рад тебя видеть. Давай баш на баш: я тебя оттрахаю хорошо, а ты меня обрадуешь. Принесёшь дозу, только качественную. Я тебе недешёвый и конченый наркоманишка.

Я молчу, но не просто так: в голове читаю молитву снова и снова, только он постоянно перебивает своим сквернословием. Готовлюсь к боли, дикой и страшной – это неотъемлемая часть лечения. Ведь ничего в этом мире не даётся просто так. Я не лечу, а забираю, и внутри себя борюсь с невероятно тяжелой заразой, от которой можно умереть, если сделать что-то неправильно.

Хотя,мама бы меня убила, если бы услышала, что я такое слово красивое снова с болячкой ассоциировала. Ведь на Руси заразами называли красивых девушек. Ладно, хватит отвлекаться.

– Ты же моя девочка, хотя бы развяжи меня, и мы уедем отсюда, куда пожелаешь. Мне интересно, как ты через цербера моего прошла?

Но его ухмылку очень быстро снесло с красивого лица, когда я вскинула руки перед собой. Его взгляд затуманился от моего проникновенияв голову. Я ощущала его боль, словно свою. Я видела все дыры в его психике, и их было много. Плюсом, в нём сидела сущность, да довольно большая и прожорливая. Мне будет очень больно.Здесь нужны двое или одна видящая, но с огромным резервом силы.

Я тянула на себя всё плохое, затягивая кровоточащие раны. Как же больно. Но, кажется, что я не продвигаюсь ни на миллиметр, а силы уже на исходе, вот-вот упаду. Самое тяжёлое – это то, что мне приходилось погружаться в воспоминания более глубоко. Пришлось поиграть в прятки, находить мальчика и успокаивать его не взрослого, а маленького ребёнка. Пожалеть, обнять и объяснить, что всё будет хорошо. Если хочешь быть здоровым – приведи мозги в порядок, это основа основ. Работа почти ювелирная и опасная, ещё и нужно сделать так, чтобы он не запомнил моего лица.

Не успели в моей голове пронестись мысли о том, что на сегодня достаточно, надо заканчивать, меня тряхнуло. Я упала на колени, и меня вывернуло, да не содержимым, а чёрной кровью. Из меня выходила уже переработанная энергия, что я забрала у Марка.Тот же был вотключке, хорошо ему. Парадокс, ему будет лучше, а мне хуже.

От того, что я упала и навела шуму, в палату влетел доктор и мать Марка. Посмотрев на меня, у них на лицах отобразился ужас. Да, видок у меня сейчас действительно тот ещё – весь пол, одежда и лицо были в крови. Денис Георгиевичподбежал ко мне, взял на руки и куда-то понёс. Поняв, что я в безопасности, просто отключилась, а его энергия окутала меня словно тёплым одеялом.

3
{"b":"832841","o":1}