Но, со временем его студенческое столичное прошлое стало сказываться. Сашки начали казаться ему слишком простыми, их развлечения однообразными, а мечты – приземленными. Он стал все чаще уклоняться от совместных мероприятий, хотя его регулярно и настойчиво приглашали- на праздники, семейные торжества и просто в гости на выходные.

А через три года ему предложили хорошую должность в соседнем городе. Уезжая, он обещал писать и звонить и навещать их при любой возможности. Он так и делал первое время, даже позвал их в гости, как устроился. Со временем звонки от него стали реже, а потом и вовсе прекратились. Изредка он приезжал навестить родных и, разумеется, встречался с друзьями. А после смерти родителей его связь с родным городом совсем оборвалась. Сашки старались не терять контакт, но после нескольких его вежливых отказов, попытки бросили. И, в конце – концов, они потерялись.

Прошли годы. Он сделал хорошую карьеру, переехал в Москву, женился, развелся, завел друзей, потерял друзей, завел новых, даже не друзей – так приятелей, собутыльников. Много работал, красиво отдыхал, но все чаще вспоминал юность и друзей, пожалуй единственных, настоящих, что у него были. И несколько раз, сидя в различных нарядных ресторанах, он ловил себя на мысли, что насколько уютней ему было бы сейчас где-нибудь в скверике в старом микрорайоне с бутылкой портвейна и плавленым сырком. И с Сашками. С которыми можно было говорить обо всем, от политики до личных амурных неурядиц. И спорить, и ругаться и ржать над – частенько глупыми- шутками.

И однажды, волею судеб, ему довелось проезжать через родные места. И когда он проезжал мимо поворота на садоводство, где прошло его детство, он повернул. Было интересно проехать по знакомым линиям, посмотреть на их дачу, которую он давно уже продал.

Садоводство за эти годы изменилось – вместо пыльных ухабистых дорожек, был ровный асфальт, вместо убогих штакетников, почти повсюду высились высокие разноцветные заборы, полностью скрывавшие участки от посторонних глаз, и проезжая мимо своего бывшего дома, он смог разглядеть только часть метало-черепичной крыши над зеленым забором. Он проехал дальше. Вот и Сашкин дом.

И тут он увидел их.

Сашка не стал огораживаться двухметровым забором – обошелся невысоким штакетником, через который просматривался небольшой, аккуратный домик. Чуть в стороне – свежесрубленная банька. Ей недавно пользовались – дверь была открыта, и оттуда еще выползал последний пар. Неподалеку в мангале горели дрова. Сашки сидели рядышком. Перед ними, на маленьком столике – бутылка водки, банка огурцов, краюха черного хлеба и еще какая-то закуска – он не разглядел.

Сашки почти не изменились, только один поседел, а второй – полысел. Оба с распаренными лицами, в ватниках, они о чем-то беседовали, наклонившись друг к другу, едва не соприкасаясь головами. Они посмотрели на остановившуюся машину, но, не разглядев ничего за тонированными стеклами, продолжили беседу.

Он посидел еще минуту и поехал прочь.

Прищурясь от яркого солнца, он всматривался в синюю даль, где среди небольших ленивых волн и голов купающихся, мелькнул черный плавник. Хотя нет, показалось – наверное тень от чайки скользнула по воде. Он перевел взгляд на волейболистов, играющих на песке у самой воды. На стройную девчонку, взметнувшуюся в красивом прыжке. На ее длинные спортивные ноги. Даже разглядел песчинки, прилипшие к загорелой, крепкой, влажной от пота попке. Затем критически оглядел собственные ноги. Вполне себе – мускулистые, ровные, загорелые – как бы славно они смотрелись рядом с ножками юной спортсменки. Особенно, если разместить их симметрично рядышком на песочке….

Он вздохнул и снова принялся созерцать купающихся – молодую пару, резвящуюся на надувном матрасе, парня на доске под парусом, уходящего все дальше от берега, бабушку с внуком на мелководье.

Было жарко, легкий ветерок не освежал, он снял бейсболку и смахнул капли пота со лба – как бы сейчас было здорово, окунуться, но об этом оставалось только мечтать….

Вдалеке, прямо на него, по пляжу двигалась самоходная гусеничная тележка с закрепленным на ней тентом, рядом шел парень в белом халате с пультом управления в руках – это продавали мороженное и охлажденные напитки. Мороженное – это то, что как раз сейчас надо! Хотя холодное пивко было бы еще лучше…он отхлебнул теплой безвкусной воды из пластиковой бутылки.

Он перевел взгляд налево, на набережную, где под тенью пальм чернокожие парни в белоснежном кабриолете флиртовали с пышногрудой блондинкой, та опершись о дверцу, всем своим шикарным декольте склонилась над белозубыми черными рожами. Он сплюнул и прикрыл глаза.

– Але, совесть- то есть, читатель? Может, поможешь бабушке? – вернул его на бренную землю мамин голос – Жарища такая, огурцы горят. Тут урожай спасть надо, а он развалился пузом кверху! Ну-ка бери лейку – и марш поливать!

Он отбросил когда-то глянцевый журнал, сунул ноги в шлепки и потрусил к сараю за лейкой.

После недолгой переписки на сайте знакомств, он пригласил ее на свидание в кафе «на бокал вина».

– Полчаса живого общения дадут больше информации друг о друге, чем длительная переписка.

Она сразу согласилась.

Он уже сидел за столиком, когда она вошла. Выглядела она, точно- как на фотографии, размещенной на сайте. Стройная, волосы зачесаны назад, минимум косметики и украшений, только маленькие сережки, да тоненькая цепочка. Простое темное платье. Сумочка. Он привстал, помахал ей рукой. Она села. Он пододвинул к ней меню. Руку вытянул чуть дальше, чем это было необходимо. Чтобы из-под рукава пиджака показался Rolex. Это был фабричный Китай, не какая- то кустарная подделка. Он заплатил за них 20 тысяч рублей в интернет – магазине и очень гордился ими.

Она внимательно посмотрела на часы, потом – на него, чуть улыбнулась и, раскрыв сумочку, достала маленький розовый конверт и протянула ему.

– Сейчас не открывайте, потом. И она углубилась в меню. Он убрал конверт в карман и тоже раскрыл меню.

– Вот я, например – начал он разговор – приходя в незнакомое заведение, всегда смотрю сперва на цены на спиртное – сразу можно понять адекватные хозяева или нет. Так, так, ну ка…, ага… Ни фига себе! 200 руб. за рюмку Столичной! Да они охренели? Да кто к ним пойдет за такие- то деньги?!!!

– Зал вообще то, почти полон – снова улыбнулась она

– Ну не знаю, наверное, второй раз не придут уже. Ладно уж, и мы посидим, коль пришли. Вы что будете?

– Я выпью бокал Хванчкары

– Очень напрасно – ведь оно полусладкое, там сахар, а он вреден, от него и плохой сон и морщины, и лишний вес, возьмите лучше Саперави или Мукузани – они сухие. Что скажете?

– Я все- таки рискну – опять еле заметная улыбка.

– Ну, как знаете, а я возьму 200 грамм водки. Закусить чем желаете?

– Спасибо, закуска не требуется.

– А я без закуси не смогу –улыбнулся он – возьму набор солений. Он подозвал официантку и сделал заказ. Официантка ушла и повисла пауза. Она сидела, сложив руки на коленях и спокойно смотрела на него, молчание похоже совсем ее не угнетало. Она ждала, что скажет он. В кафе играло радио, пела Надежда Кадышева и ансамбль «Золотое Кольцо».

– Вот, кстати певица Бабкина – начал он – завела себе мужика на 30 лет младше себя. А зачем, спрашивается, кого она обмануть хочет? Все молодится, операции всякие делает, а по мне так лучше честно, сколько тебе стукнуло – с тем и живи. Вот Вы например, молодец – не стали скрывать возраст, сколько написали – на столько и выглядите, а то некоторые напишут 30 лет, и фотку приложат десятилетней давности, а как вживую увидишь – Мама Миа! – он рассмеялся.

Она на этот раз не улыбнулась. Промолчала.

– А вот Вы написали, что работаете НР- менеджером, а что это? –сменил он тему.

– Это менеджер по персоналу.

– А..а…а, в офисе сидите?