Мой желудок шумно одобрил такой набор.

– Понял, – сказал Уолтер, добавляя еще что-то в свой блокнот.

Челюсти Джейса и Коула чуть не отвалились.

– Ты хочешь бургер? – воскликнул Коул. – То есть, прям настоящий?

Что ж, мне точно не нужна подделка.

– Ты уверена? – спросил Джейс.

– Абсолютно. – Я вдруг почувствовала себя виноватой. – Я понимаю, что вы, ребята, хотите, чтобы я супер правильно питалась и все такое, но…

Коул рассмеялся.

– Не хотим.

Я засмущалась.

– Нет?

Джейс покачал головой.

– Бьянка, ты вегетарианка и преданная фанатка здоровой пищи. – Джейс усмехнулся. – Я даже вспомнить не могу, когда ты в последний раз ела чипсы.

Это что-то новенькое.

– Правда?

– Ага… ну или, по крайней мере, так было раньше. – Он взглянул на Уолтера. – Это нормально?

Тот кивнул.

– Для тех, кто столкнулся с травмой головы, вполне допустимы какие-то личностные перемены.

Джейс и Коул обменялись взглядами.

– Логично, – пробормотал Коул.

Джейс кивнул, соглашаясь.

– Точно.

Мне не нравилось быть человеком, который не понимает в чем шутка, поэтому я спросила:

– Хотите поделиться с классом?

Вздрогнув, Джейс спрятал руки в карманы своей толстовки.

– Ничего плохого. Ты просто стала… другой.

– Ты хотел сказать доброй, – проворчал Коул.

Погодите.

На прошлой неделе я напала на своего бедного доктора и медсестру, не говоря уже о них самих, и они считают меня доброй?

Коул снова попытался заговорить, но Джейс стукнул его по плечу.

– Давай-ка отложим этот разговор, чтобы мы могли сходить и купить тебе этот желанный бургер.

На губах Коула расплылась усмешка.

– Нужно зайти в «Фэтти».

Я понятия не имела, что такое «Фэтти», но готова была съесть все, что угодно, если это будет что-то вредное.

– Это будет лучший бургер в твоей жизни, – заявил Коул, когда они направились к двери. – Уверена, что хочешь соленые огурцы, кстати? Раньше ты их боялась.

– Боялась соленых огурцов?

Джейс засмеялся.

– Ага. Когда тебе было пять, ты почему-то решила, что соленые огурцы на самом деле – мертвые лягушки в банке, так что ты до ужаса боялась их есть.

Я совсем этого не помнила.

– Это так… странно.

Не говоря уже о том, что совершенно не логично.

– Это точно, – сказал Коул. – Но наблюдать за тем, как ты кричала на людей, чтобы они перестали есть лягушек, каждый раз, когда мама и папа водили нас в ресторан, было чертовски смешно.

Еще бы.

Уолтер поднялся.

– У меня сейчас следующий пациент, но как ты смотришь на то, что я зайду через пару дней, и мы еще с тобой пообщаемся?

– Конечно. – Я указала на кровать. – Я буду здесь.

Думая о том, кем я была раньше и что стало с этой девушкой.

– Тебе что-нибудь принести? – спросила Сойер. – Я могу что-то для тебя сделать?

Кроме того, что вернуть мою маму из мира мертвых и найти Лиама… пожалуй, нет.

Я бездумно пялилась в потолок.

– Нет.

– Хочешь, я сделаю тебе макияж? – предложила она. – Или накрашу ногти?

Судя по тому, как часто она говорила о макияже и ногтях, должно быть, мне это очень сильно нравилось.

– Нет, спасибо. – Повернув голову, я взглянула на нее. – Сойер?

– Да?

– Где Лиам?

С тех пор, как я узнала, что он жив, прошла неделя, но он так и не объявился. Без него в этом мире было холодно и одиноко. Словно кто-то выключил солнце.

Сойер нахмурилась.

– Я…

Она затихла, когда Коул вошел в палату.

– Привет. – Он указал на бумажный пакет с жирными пятнами в своей руке. – Принес тебе бургер и картошку. – Усмешка. – Без огурцов.

– Нет, спасибо.

Я закрыла глаза, тихо надеясь, что все оставят меня в покое.

– Что случилось?

– Она скучает по Лиаму, – сказала ему Сойер.

Больше, чем просто скучаю.

Ощущение такое, словно я потеряла очень важную часть себя.

– Я очень устала, – процедила я сквозь зубы, надеясь, что они поймут намек.

– Поспи. – Сойер сжала мою руку. – Если тебе что-то понадобится, зови нас.

Мне нужен Лиам.

– Д‐д-думаешь, мама п-п-попала в Рай? – прошептал Лиам в темноту.

Я взглянула на лицо брата, спрятанное в тени.

– Конечно, она попала в Рай. С чего ты решил, что могло случиться иначе?

С тех пор, как мама умерла, прошло почти шесть месяцев, а боль так никуда и не ушла. Иногда я просила Лиама поспать со мной в комнате.

Прогнать кошмары.

– Дрю Харрисон, – серьезно сказал мне Лиам. – Он с-с-сказал, что т-т-те, кто с-с-совершают с-с-самоубийство, отправляются в ад.

– Дрю Харрисон – идиот, – перешла я на шепот, чтобы никто, кроме него, меня не услышал. – Кроме того, мама не совершала самоубийство.

Лиам нахмурил брови.

– Да, с-с-сове…

– Нет, не совершала, – принялась спорить я, включая маленькую лампу на прикроватной тумбочке. – Она хотела не умереть в тот день, а избавиться от боли. Разные вещи.

По крайней мере, так должно было быть.

Перевернувшись, Лиам стал рассматривать потолок моей спальни.

– Да, наверное, ты права. – Он шумно выдохнул. – Бьянка?

– Да?

– Как ты думаешь, кто такой Марк?

Мое сердце сжалось.

– Не знаю.

И не уверена, что хочу знать.

– Она с-с-сказала, что любит его, – прошептал Лиам.

– И?

Мама была хорошим человеком. Она многих любила.

Братец бросил на меня острый взгляд.

– А к-к-как же папа?

– А что папа?

Я понятия не имела, на что он намекает.

Он снова нахмурил брови.

– Ч‐ч-что, если папа не б-б-был единственным мужчиной, к-к-которого она л-л-любила?

От ярости, подкатившей к горлу, у меня едва не перехватило дыхание. Прежде чем я успела остановить себя, мой кулак встретился с его предплечьем.

– Папа – ее муж, придурок.

– Ауч, – вскрикнул Лиам. – Больно.

Я снова стукнула его. Сильнее, чем в первый раз.

– Забери свои слова обратно.

– Нет. – Лиам с угрюмым видом встал с постели. – Я х-х-хочу рассказать п-п-папе правду.

У меня в желудке мгновенно свернулся комок ужаса.

– Ты обещал.

Его глаза застлали слезы.

– А м-м-мама всегда обещала л-л-любить нас, – он ударил себя в грудь, – но она б-б-бросила нас. Она п-п-пыталась уби…

Я прикрыла его рот ладонью, прежде чем он успел закончить предложение.

– Она была больна, Лиам. Так больна, что люди этого не замечали, потому что болезнь пряталась в мозге.

Я изучила этот вопрос после аварии. Пыталась выяснить, что с ней было не так. Почему она решила, что уйти из жизни было единственным вариантом.

Я мало что поняла, но, очевидно, что-то было не так в ее голове. Мозг работал не так, как нужно, поэтому ей часто было грустно. Настолько грустно, что ничто не могло заставить ее почувствовать себя лучше.

Даже ее родные дети.

– Возможно, я т-т-тоже б-б-болен. – Лиам опустил взгляд в пол. – Иногда я д-д-думаю о т-т-том, чтобы п-п-поступить так же, к-к-как она.

Мое сердце сжалось от боли, заставив мир вокруг кружиться.

Он не сможет.

Лиам – единственный, кто понимает.

Меня затрясло, и слезы покатились по щекам.

– Надеюсь, ты не серьезно.

Я заметила грусть в глазах Лиама, но он ничего не ответил. Нет. Он не может так поступить. Я люблю его больше всех на свете.

– Ты не можешь бросить меня. – Я задыхалась от собственных слов, голос звенел, подобно бьющемуся стеклу. – Ты не можешь. Я люблю…

Одним резким движением брат заключил меня в крепкие объятия.

– Я знаю. Это г-г-глупо. П‐п-прости.

Этого мало.

– Пообещай мне, – прошептала я, поднимая мизинец. – Обещай, что останешься со мной. Не важно, насколько все плохо, насколько тебе больно.