– Зачем ты это делаешь? – спросил Фаард, наивно ожидая ответа и рассматривая лопающиеся угли в костре, – я понимаю, что ты её тренируешь, но не кажется ли тебе, что слегка перебарщиваешь?

– Возможно, – согласился тренер. – Нужно, чтобы она имела понимание, что любой может причинить боль тогда, когда она совсем не будет ожидать этого.

– Вот как, честно говоря, не ожидал, я бы и не подумал, что ты копнул так глубоко, а ты ведь… Ладно… Мне просто обидно за неё. Видеть отчаяние и непонимание в её невинных глазах, глазах, которые переполнены искренними слезами. Прошу тебя быть в ней по возможности помягче…

– Значит, каждый раз будешь прогуливаться, – подкинул полено в тусклый костёр Шэйрэн.

– М-да, значит, буду прогуливаться… Может, просто оставишь девочку?

– Непременно.

– Холера, ну я старался, ты каменный, честно сказать, не знаю, кто ты и что ты из себя представляешь. Человек? Экез? Альв, в конце-то концов?.. Нет, я серьёзно, очень сильно волевые и обязательные у тебя решения.

– Стихотворец закатал язык и уткнулся, ибо ставит себя на моё место, – остро вонзил слова Шэйрэн, переведя взгляд на Рифаю. Девушка сжималась, окутавшись в плащ. – Возможно, что-то сделал, что-то, что не в силах простить себе, я прав, нажахиец?

– А ты давно всё понял?

– С самой первой встречи. Ты любишь свою родину, стих ей посветил, уверен не один, из всех произведений показал именно его, ты гордишься этим стихотворением. Но что-то стало поводом для твоего ухода. Ты наивно пытаешься строить из себя оптимиста и лишний раз не разговаривать на тему своего прошлого.

– Я недооценил тебя, парень, да, я тоже немало дров наломал… И не хочу, чтоб другие повторяли те же ошибки.

– Не строй из себя того, кем по сути не являешься, тебе глубоко насрать на проблемы чужих, как и мне, вот в этом мы с тобой схожи.

– Да, ты прав, прав во всём, но я хотя бы жалею о том, что мне глубоко посрать на других, а ты?

– Я нет, – резко и без каких-либо раздумий ответил Шэйрэн.

– А что с Рифаей? Она души в тебе не чаяла. Такую красу упустишь? А что насчёт замужества? Учитывая твою грозность, тебя и предавать страшно.

– Предать?

– Ныне бабы очень легкомысленны, ты даже знать не будешь, как её трахал тот самый обычный знакомый. Вот поэтому бабёнку надобно в узде держать, да по крепче.

– Дозволяй то, что дозволяешь себе. Будешь бегать налево и вести разгульный образ жизни, будет и она, станешь одеваться и вести себя как путана местная, станет и она. Твоя пассия – твоё отражение.

– Дозволяй то что дозволяешь себе… Ты нечто, – улыбнулся Фаард, – доброй ночи, Шэйрэн.

Тот не ответил. Всматриваясь в деревья Шэйрэн обхватил копьё, полетел наверх и повис в небе, рассматривая звезды. Тускло блекли огоньки небесных обитателей, миллиарды и сотни миллиардов себе подобных светлячков неустанно продолжают украдкой освещать красу чудес ночного мира.

Проснулась Рифая от тернистой сухости в горле. Порыскав в рюкзаке, она нашла флягу с водой и жадно, большими глотками, влила в себя всё содержимое.

Фаарда не было на месте, а Шэйрэн стоял у дерева и чем-то его ковырял. Рифая не хотела, чтобы этот ад повторялся, и легла обратно в надежде, что никто не заметил её пробуждения.

– Продолжай лечить себя, – сказал Шэйрэн продолжая ковырять дерево, – немедля.

Прошла неделя, Рифая всё так же тренировалась, Шэйрэн выжимал из неё всё без остатка, не сбавляя темпа, каждый день девушка падала от усталости, каждый день Фаард прогуливался по лесу и уже знал его как собственный двор. Они основали маленькое перевалочное место там, где ранее остановились, питались дичью, которую приносил Шэйрэн, у Рифаи был запас из разных круп, прихваченных прямиком из Усуара.

Всякий раз после ежедневной вторичной тренировки Рифая становилась всё слабее и слабее, но умело фехтовать научилась. Спустя продолжительное время Рифая начала восстанавливаться, рано вставать и уже чувствовала себя хорошо, но тренировки были для неё мучением, Шэйрэн доводил её до белого каления не только в физическом плане, но и в магическом, он чередовал упражнения фехтованием и магией.

– Я ненавижу тебя, Шэйрэн, ненавижу, – злобно выкрикивала Рифая. – Просто убей меня, прошу, добей же наконец меня! – кричала она, насквозь пропитанная обидой.

– Надумаешь сбежать, – вызывающе проговорил Шэйрэн, – начнёшь ещё и ночью тренироваться.

– Тогда я убью себя, – проводя яростные выпады, молвила ученица, – и ты ничего с этим не сделаешь.

– Суицид – это удел слабых и безвольных, участь низших особей, кои пытаются убежать или скрыться от своих проблем, – скрестив руки на груди, продолжил парень. – Если попытаешься наложить на себя руки, я тебе и руки, и ноги переломаю, а как только всё срастётся, сделаю это снова.

После услышанного Рифая застыла от безысходности. Шэйрэн в прежней манере всё так же избивал свою подопечную. Рифая уже не видела в нём того доброго господина, девушка сильно обозлилась и порой жалела, что не ушла тогда с Кэрийем, но она ведь не могла предугадать, что так всё обернется и Шэйрэн настолько быстро покажет своё истинное лицо.

– Лучше бы я тогда ушла с Бароном Кэрийем, но я последовала за тобой, ошиблась в тебе, Шэйрэн, очень сильно ошиблась, – в пылу битвы рявкала девушка, – не выкупал бы меня вовсе, мразь, ты такая, лицемер конченый, ненавижу тебя и твой мерзкий образ, который снятся мне.

– Так убей меня, – неожиданно выдал Шэйрэн.

Рифая окостенела после этих слов, а тот, в свою очередь, подловил момент и нанес удар. Кровь ручьём хлынула изо рта. Упав на колени, она продолжала проклинать его, а Шэйрэн, хмыкнув, вырубил девушку.

Прошло еще несколько дней, Рифая всё так же обучалась, но, как ей показалось, тело уже приспособилось к такой среде, с каждым прожитым днем кват увеличивался, и физическая сила становилась колоссальной, но и неприязнь к Шэйрэну возрастала.

Фаард сидел и дописывал стих, жаждая показать его ребятам, но каждый раз передумывал. «Вот докончу, тогда и покажу», – с этой мыслью Фаард дописал последние строки.

– Ребзя, айда сюда, я стих написал, хочу услышать мнение со стороны, – размяв челюсть он начал:

– Вот только название не придумал ещё, что-то не приходит в голову ничего, можете подсобить?

– Стих прекрасен, господин Фаард, он про душевную борьбу? – спросила Рифая одарив Шэйрэна презрительным взглядом.

– Я думаю, да.

– Как вам название «Вперёд»?

– Ну а что, – подумав, согласился борзописец, – пусть будет «Вперёд».

Мрак быстро сменил свет, Фаард и Рифая сидели у очага, Шэйрэн уселся на ветвь, облокотившись о ствол дерева. Он одной рукой держал копьё в обнимку, а вторую положил на колено, закрыв левый глаз и приоткрыв правый, и умеренно колыхался на поверхности полусна. Фаард и Рифая тихонько беседовали в надежде, что адовый наставник девушки не услышит.

– Понимаешь, а я ведь сомневался в нём и даже не предполагал, что его мысли настолько обширны, – тихо молвил Фаард. – Я бы написал книгу, там он был бы главным героем.