«Коммунистическая идеология относится к разряду утопических в силу природы самого человека. В некотором роде, построение коммунизма можно назвать самым дорогостоящим и кровавым социальным экспериментом на земле, который больше не должен повторяться»

Выдержка из статьи в Википедии. 2020.

Осень, 2582 год.

Алексей проснулся от противного стука дождевых капель о металлический навес и машинально проверил внутренний карман в куртке – коммуникатор и пластиковый прямоугольник паспорта – на месте. Вздохнув, вывернул лацкан – шкала зарядки батареи, состоящая из десяти делений, показывала только половину крайнего слева. Выдохнув, выключил батарею и сел на досках, на эту ночь заменивших ему кровать и нехотя скинул за спину капюшон. Тут же нос и губы неласково обожгло холодным ветром.

Алексей поежился, потер щеки и огляделся. Рядом, прислонившись спинами к полуразвалившейся кирпичной стене, спали еще двое. Он не знал их имен – это было ни к чему. Если попадут вместе на тот небольшой теплоход, лениво покачивающийся на мелкой волне у пирса, то, может быть, и познакомятся. А так… Зачем забивать себе голову именами?

Дождь уже успел намочить площадь перед воротами в порт и смыл слой пыли с асфальта, обнажив уродливые трещины. Несмотря на ранний час перед воротами собралось с десяток таких же, как Алексей бедолаг, жаждущих попасть на последний теплоход в этом году, и которых, судя по красочному буклету, ждал сказочный мир в Ненецкой Республике. Алексей не верил в эти сказки, но зиму где-то надо было прожить и желательно не сдохнуть с голоду. А в России не то что зимой – в любое время года – выжить, стало проблемно. Даже чтобы устроиться дворником, надо было окончить университет и желательно – технический. Так что Алексею, с его четырьмя классами начальной школы оставалось только попробовать попасть на газовые буровые в Ненецкой Республике. И то, потому что туда везли морем бесплатно. Говорили, что в Республике Саха на золотых рудниках платят в разы больше, но туда добраться было и вовсе нереально.

– Малец, ну что там?

Алексей оглянулся. Один из тех двоих, что ночевали с ним под навесом, спросонья тер глаза и широко зевнул. Большой такой мужик, сильный. И на удивление – спокойный.

– Ничего, – ответил Алексей, отворачиваясь от холодного ветра. – Человек десять в очереди, не больше.

– Что-то в этом году желающих немного…

– Потому что оборзели эти ненцы, – раздался голос приглушенный капюшоном куртки. Это проснулся третий из компании, ночевавшей под навесом. – Платят гроши, а условия на буровых адские. Что заработаешь зимой, то летом на лечение уходит.

Большой мужик посмотрел на соседа с удивлением:

– А чего ты в порт приперся?

Капюшон медленно сполз, и Алексей вздрогнул от взгляда темных и злых глаз.

– Если пришел, значит надо.

Лёшка опять уставился на мокрую площадь, ожидая момент, когда створки ворот будут открываться. Тогда надо будет бежать к будке перед воротами, и вставать в очередь. Большой мужик подвинулся и тоже посмотрел в сторону порта.

– Даа, – протянул он с досадой, – народу и впрямь немного. Как бы этот пароходик человек пятьдесят вмещает. Придется ещё сутки ждать, пока желающие подтянутся.

Алексей недовольно сморщился. Ждать ещё сутки без еды и тепла совсем не радовало. Он сел так, чтобы площадь была видна, плотнее застегнул куртку и накинул капюшон, стараясь не думать о еде. У него было ещё немного денег на счету, но еду можно было купить только за территорией порта. Да и батарею подзарядить не помешает. С таким маленьким зарядом ночью он замерзнет.

– Эй, малец, у тебя есть коммуникатор? – большой мужик выглянул из-за угла стены.

Лёшка напрягся. Коммуникатор – это гаджет, который имел возможность выхода в Мировую Сеть и ещё много чего полезного для связи с различными службами. По нему можно было перевести деньги, заказать еду, одежду, поискать работу через объявления и даже подзарядить аккумулятор системы обогрева в одежде – только плати. Это была самая необходимая вещь после паспорта.

– А то мой совсем сдох, – пояснил мужик, виновато улыбнувшись.

– Мой тоже сдох, – сказал Лёшка. – И обогрев почти на нуле. Я даже выключил, чтобы заряда немного осталось.

Мужик хмыкнул, но что поделать – Лёшка знал, что свой коммуникатор в чужие руки отдавать нельзя категорически. Деньги с привязанного к нему счёта, улетят тут же.

– Опа! Ворота открываются! – крикнул мужик и сорвался с места.

Лёшка слегка опоздал. Пока посмотрел, пока соображал, а к воротам с разных сторон уже бежали люди.

– В очередь! – послышался окрик охраны из будки перед воротами.

Охранников было двое, и бежавшая толпа могла бы снести их, затоптав. Но за открывающимися створками стояли человек шесть с оружием наизготовку и невысокая женщина в меховом полушубке с капюшоном. На пули за воротами нарываться никто из бежавших мужиков не хотел. Там была ничейная земля, и законы были тоже – ничейные.

Лёшка побежал к выстраивающейся очереди.

Когда мужики выстроились, с ничейной земли подошёл таможенник в темно-зеленом длинном плаще. Сбоку висел корф с переносным сканнером и прибором регистрации. Сканнером проверялся паспорт, а прибором регистрации на чип паспорта вносилась отметка о пересечении границы.

– Сколько сегодня человек, мадам Нина? – обратился таможенник к ненке в полушубке.

Та медленно пошла вдоль очереди, негромко и гортанно разговаривая с кем-то через гарнитуру в ухе. Остановилась возле Лёшки, быстро оглядела его и вернулась за ворота к таможеннику.

– Тридцать один, – ненка протянула ему тонкую пачку евродолларов.

– Выбирайте, – улыбнулся таможенник, открывая корф и опуская туда деньги.

Он рисковал. Тех, кого бы оставили перед воротам, смогли бы деньги отобрать, наваляв и таможеннику и охранникам. Возвращаться на ничейную землю было ещё рискованней – ненцы могли бы просто его застрелить, отобрав корф.

Лёшка перестал думать об этом, когда к воротам подъехал броневик полиции и из него вылезли два рослых полисмена в легких брониках. Таможенник поделится с ними и спокойно уедет в управление порта.

Отбор пошёл. Очередь медленно двигалась. Ненка тщательно осматривала претендента на поездку, потом тыкала пальцем в таможенника, или взмахом ладони отгоняла соискателя от ворот. Таможенник, получив очередной тычок, сканировал паспорт и ставил отметку.

– Проходим. Следующий, – и, получивший отметку, уходил на ничейную землю, под дула автоматов ненецкой шестёрки. Присаживался на корточки.

Те, кто отметку не получал, ругаясь уходили с территории порта, подгоняемые охранниками из будки. Недобрые взгляды полицейских тоже стимулировали быстрый уход. Попробуй скажи им что-нибудь обидное и загремишь на бесплатные работы. А кормить будут «синтетикой» раз в день.

Вспомнив про бесплатные работы, Лешка поморщился. Хорошо ему тогда всего семь суток дали. «Синтетика», или синтетическая пища имела свойство не растворяться в кишечнике и вставала в нем пробкой, прирастая к стенкам. И тогда всю ночь из туалета доносились крики и стоны, а утром кого-нибудь гнали туда убирать кровавую пену и оттирать стены.

Тридцать первый пассажир на ненецкий пароход закончился на Лёшке. Мадам Нина ткнула в таможенника корявым пальцем и сказала: – Это последний…

Ворота закрылись. Ненцы построили отобранных в две колонны, и повели к причалу. Лёшка шел последним, тупо уставившись на серую длиннополую куртку впереди идущего.

Пароход был не новым, как казалось издали, а только заново покрашенным. На надстройках проглядывала ржавчина сквозь свежую краску, а палубу не удосужились даже помыть при входе в порт. Лёшка, не раз бывавший в портовых городах, удивился, что такое судно пропустили к причалу. Это ещё и настораживало. Как и насторожило отсутствие спасательных шлюпок.