— Надо поправить дуло вручную, — сказал Гарри.

— Я пойду! — крикнул я.

Не прошло и минуты, а я уже стоял на крыше. Комету было видно не вооруженным глазом. Еще чуть-чуть и она окажется в нашей атмосфере. Я подкрутил дуло, направляя его точно в ледяную гостью.

— Огонь! — заорал я. Дуло задрожало, и я поспешил спуститься вниз. Синий луч вылетел из пушки и полетел в сторону несущейся кометы. Их встречу я наблюдал уже с экрана. Луч лишь слегка задел комету, и пронесся мимо, растворяясь в космосе. Полученный толчок лишь ускорил движение небесного тела.

— Кажется я слегка промахнулся, — пожал плечами великий магистр. Всю эту технику настраивал я, а потому заметил, что прицел был сбит удаленно.

— Зачем? — прошептал я одними губами.

— У нас чуть больше минуты, — строго сказал Аарон. — Поднимись на крышу и выправь прицел.

И снова я на самом верху купола, снова кручу дуло пушки. Страшный ледяной глаз кометы пристально смотрел на меня. Я направил дуло прямо в него.

— Давайте! — махнул я рукой, и не дожидаясь выстрела, скатился вниз.

На этот раз лететь пришлось недалеко. Луч врезался в комету у самого входа в атмосферу и прошел ее насквозь. Огромная ледяная глыба разлетелась на мелкие осколки, которые брызнули во все стороны. Альянс Оорто заподозрил неладное, но было поздно. Горящие куски льда на огромной скорости врезались в торчащие у орбиты корабли и взрывались вместе с ними. Вспышки и хлопки доходили до поверхности, но теперь они были не опасны. Такого фейерверка люди не видели никогда. Лишь один из кораблей смог вырваться из-под удара, но по всей видимости в последний момент потерял управление и с ярким всполохом разбился об луну. Весь флот альянса Оорто был уничтожен. Видимо этого и добивался великий магистр. Для этого он и устроил первую осечку. Вот и все. Нет больше ни кометы, ни Оорто, ни сына Митры. За один вечер Аарон победил всех. Я осуждал его поступок, но более удачного решения не видел. Наверное, именно так и должен поступать всемастер.

— Простите меня! — сказал Аарон, поднимаясь с кресла. — Я не мог позволить кому-либо из вас взять на себя грех в устроении этого геноцида. Теперь я должен пойти и подготовиться к выступлению перед простым народом. — он вышел, а мы как дураки молча смотрели друг на друга.

— И что? — наконец спросил Патрик.

— Мы победили, — робко сказал я.

— Мы победили окончательно! — добавил Ярослав.

— Мы победили всех своих врагов! — монахи бросились обнимать друг друга, и колокольня моментально заполнилась шумом. Я все еще не мог поверить, что эти два выстрела решили все наши проблемы. Но тень меня задери, мы только что реально спасли мир. И это было здорово!

Гостья из будущего

— Поддаваясь ересям, вы губите сами себя! Видите, к чему привело ваше отступничество. На этот раз все обошлось, потому что Спас всемогущий милостив, но что будет в следующий раз? Подумайте сами: как только вы начали поклоняться Митре, в городе случилось землетрясение, развалился мост, в итоге дожились до кометы. Я понимаю, что вам показалось, что было явлено чудо. Но это искушение, в которое вводят вас ваши страхи и демоны из антимира. Ну и где ваш Митра был вчера, когда случилась эта беда? Где тот мир, о котором говорила великая мать? Где сама эта мать в конце концов? Зарезана собственным любовником. Спас милостив и прощает вас. Вернитесь в лоно его церкви, потому что лишь он заботится о вас, как о собственных детях. Все мы и есть его дети!

Речь великого магистра длилась около получаса и транслировалась со всех экранов Карабалам-Сити. Народ слушал и каялся. Все, как и было положено. Я смотрел и понимал, что не смогу относиться к Аарону, как прежде. Вчера он показал себя совершенно с другой стороны. Сначала он убил несчастную и сумасшедшую женщину и ее не в чем неповинного ребенка, а потом, не моргнув и глазом, уничтожил целый народ. Народ, который мало того, что хладнокровно наблюдал, когда нас всех уничтожит комета, так еще и лишил любой возможности защититься от нее. Оорто бы точно никого не пожалели. Так уж встал вопрос, что место на этой планете было лишь для одной из наших рас.

Сам Аарон когда-то и учил меня, что нет такого понятия, как зло и добро в чистом виде. Существует лишь желание всеобщей справедливости, которое в один момент может обернуться сумасшествием, и фундаментальная агрессия, которую может породить, к примеру борьба за выживание. Именно это и произошло с великим магистром. Это была его война, как всемастера ордена. Он мог впутать в это весь орден, но он решил взять все на себя, чтобы никто из нас не был замешан в этом массовом убийстве. Он, никому не сказав, пошел и лично прикончил Лану с ее ребенком, а потом вызвался сам нажать на кнопку, чтобы уничтожить флот Оорто. Теперь мы все вместе праздновали победу, но она не может быть общей, ведь вся кровь на руках одного человека. Поступок великого магистра чудовищен, но, как не крути, он позаботился о спокойствии нашей совести. А как бы я поступил на его месте? А как бы поступил каждый из нас?

Что-то начало жечь шею. Я потрогал и обнаружил там небольшую царапину. Скорее всего, Алекс немного задел меня своими зубищами. Укус брата весельчака немного меня научил, лучше перебдеть, чем не добдеть. Я пошел в лазарет.

в качестве жеста доброй воли Митраисты отдали останки Вольфа. От него мало чего осталось, сектанты постарались на славу, мстя за свою мать. Которую он и не убивал, и возможно даже искренни любил. Кровь Вольфа была и на моих руках. Я выставил его из ордена, посоветовав идти к Лане. А он предложил сделать Митраизм главной религией города. Это доставило нам кучу проблем, и возможно вынудило великого магистра пойти на это убийство. Значит, и я был немного замешан.

в тот день Вольф на самом деле был искреннен. Ему некуда было идти. Родители умерли, когда Вольф был совсем маленьким. Он жил на улице с бродягами и промышлял мелкими кражами. Однажды, он перешел дорогу крупным криминальным авторитетам. Вольфа поймали и собирались линчевать в подворотне, но мимо проходил Менге. Он отбил мальчика у бандитов и привел в орден. Естественно, тот был верен ему как собака. Не его вина, что наши пути не сошлись. Однако, я не сжалился, ведь Вольф хотел меня убить.

Останки Вольфа отнесли в храм. Отпевал Фил, видимо великий магистр тоже не решился. Я стоял у самого входа и слушал. С глаза невольно скатилась слеза. Вся процессия монахов двинулась вперед. Повинуясь какому-то наитию, я пошел за ними. Хотя имел ли я на это моральное право. Каждый подходил, прикладывался к останкам и отходил. Я был последним.

— Прости меня! — прошептал я и заплакал. Ко мне подошел Хэм и тихонько отвел за локоть. Старый друг прекрасно понимал, что я сейчас чувствую. Аарон так и не появился.

— Он бы не пощадил тебя, — шепнул Хэм.

— Да ни в этом дело! — отмахнулся я, утирая слезы. Наше дело правое, но кто так решил? Первый Спас? А каким он был человеком при жизни? Кто его помнит? Если только кто-то из великанов. МОСК помнит всех, но МОСК не человек. Он не умеет чувствовать. И своих учеников превращает в такие же бесчувственные машины. Я готов был поклясться, что до обретения своего статуса Аарон был другим. И я был другим. Во что нас превратили? То, что осталось от Вольфа, забрали и отнесли в общую усыпальницу. Говорят, над ним глумились до самого начала трансляции речи великого магистра. А что он чувствовал, когда умирал? Пытался доказать свою невиновность? Или просто молчал.

Я продолжил свой путь в лазарет. Я видел, что целитель вышел раньше остальных. Огромный синий вихрь кружил за окном. Что там еще произошло? Какой-то старый отшельник грел косточки, прислонившись к батарее.

— Такой же был, когда появилась Мала шестьдесят лет назад, — заметил он.

— Опять путешественники во времени? — усмехнулся я. — Не комета, подождут.

Наконец я доплелся до лазарета. Я оказался прав. Алекс таки грызанул меня за шею.

— Вроде не токсично, — заметил целитель.