Сила печати позволяла сохранять имущество и не платить по чужим счетам. Например, если люди вступили в брак, а у кого-то из супругов были долги и кредиты (увы, системе долгов и кредитов уже более четырех тысяч лет!), то другой не обязан был расплачиваться за них, только за те, что появились уже в ходе совместной жизни. Если же долги семьи оказывались слишком большими и оплатить их не представлялось возможным, должник попадал в рабство к своему кредитору, но только на три года, и суд строго следил, чтобы с должником хорошо обращались. В долговое рабство могли вместо себя отдать жену и детей, но через три года их тоже обязаны были отпустить[34]. Надо сказать, что закон учитывал и то, по какой причине долг не был выплачен вовремя, и если главной проблемой становились не личная вина человека и его нерадивость, а природные явления – неурожай, затопление, прорыв плотины и др., – то снижались и долги, и проценты.

Все законы и правила основывались исключительно на практике повседневной жизни, условиях материальной среды и не привязывали мотивы, проступки и наказания за них к религии, то есть не искали виноватых перед богами или обычаями далеких предков. Именно это кардинально отличало их от правил жизни других государств. Просто удивительно, как внимательно относились на Древнем Востоке к документам, которые достались нам в наследство от месопотамской цивилизации, а не прописаны современными юристами!

Шумеро-аккадские города уже три тысячи лет назад наполнялись представителями самых разнообразных профессий, рынок труда тоже находился под городским управлением – должности и обязанности строго прописывались. Но в эпоху Хаммурапи не только законы утверждались государем, но и объем вознаграждения за работу. У ряда профессий уровень заработной платы фиксировался законом, например у врача, ветеринара, ремесленника, наемного рабочего – все эти категории жителей принадлежали к низшему сословию, хотя многие их представители хорошо зарабатывали.

Услуги врача, безусловно, были высокооплачиваемы, причем серебром, но стоимость одной и той же процедуры могла сильно различаться, поскольку напрямую зависела от статуса пациента. Например, полноправный собственник земли или царский служащий (то есть не имеющий участка земли) платили за себя одну цену, а за своего сына или раба – в два раза меньше. Для сравнения: если врач сделал сложную операцию и она прошла удачно, то состоятельный человек обязан был заплатить 10 сиклей серебра. За такую же операцию, проведенную для его сына, доктор получал 5 сиклей, а для раба – всего 2 сикля. За лечение перелома госслужащему назначалось 5 сиклей серебра, а за сращивание кости его сыну – 2 сикля. Разница, как видите, очень велика – в 2, а то и в 5 раз. Но в любом случае речь идет о крупных суммах, потому что, к примеру, годовая оплата аренды дома выходила около 5 сиклей, а зарплата простого работяги составляла примерно 0,3 сикля серебра[35]. Разумеется, при рождении мальчика гонорар врача значительно превосходил плату, получаемую им при появлении на свет девочки.

Тем не менее профессия лекаря в Вавилонии считалась хоть и почетной, но небезопасной, потому что в некоторых случаях наказание за врачебную ошибку было очень жестоким. Если врач рискнул сделать сложную операцию полноправному горожанину или царскому чиновнику, но это привело к смерти пациента, то по Закону Хаммурапи врач лишался кисти руки. Если же в ходе лечения умирал раб, то врач обязан был возместить это хозяину – отдать собственного слугу. Таковы были вавилонские понятия справедливости. Ветеринар, конечно, не так рисковал в случае, если провел операцию животному, но не смог спасти его, – просто возмещал владельцу четверть рыночной цены погибшего вола или осла[36].

Именно эти жестокие законы в итоге привели к тому, что медицина в Месопотамии пришла в упадок, и к I тысячелетию до н. э. то шумерское наследие врачевателей, которое получили Ассирия и Вавилон, было вытеснено магией, ритуалами и заклинаниями. Врачи-асу (или асуту), соглашавшиеся проводить хирургические операции, с их медицинскими приемами и знаниями, несли слишком большую ответственность и зачастую могли поплатиться и профессией, и жизнью. Разумеется, гораздо безопаснее было работать ашипу – врачевателем-магом, заклинателем, гадателем, трактователем судьбы по внутренностям животных, – и ничем не рисковать, ведь всегда можно было сослаться на волю богов и на то, что пациент получил наказание в виде болезни за свои проступки, ошибки или неправедность, поэтому и выздоровление целиком находится в руках провидения – простят или не простят боги человека. Главной частью лечения ашипу являлись ритуалы и заклинания, лечебные травы использовались лишь как подспорье. Поэтому, несмотря на большие достижения, медицина в Месопотамии не только не получила дальнейшего развития на протяжении столетий, но и оказалась заменена строго прописанными ритуалами. Врачи-асу исчезли с рынка востребованных и уважаемых городских профессий.

А вот архитекторы-строители и корабельщики уже принадлежали к другой, более высокой социальной категории, их работа как высокоинтеллектуальная деятельность не могла измеряться общим ремесленным стандартом, и поэтому специалистам платили своеобразные гонорары – что-то вроде подарка за услугу. Но вознаграждение все-таки имело свою единицу измерения и зависело от величины построенного дома или судна, при этом за единицу измерения брали приблизительно 35 кв. метров. Строитель обязан был отвечать за качество своего труда, и если выяснялось, что дом или корабль оказались непрочные и это привело к гибели хозяина, то строителю в качестве наказания грозила смертная казнь. Если же рухнувшая постройка убила сына домовладельца – должен быть убит и сын строителя[37]. Вот такие правила справедливости и возмездия – «око за око», «сына за сына», «раба за раба».

Уникальность древней Месопотамии, сформированной самостоятельными городами-государствами, как раз и состояла в особом – городском – характере населения, которое имело в целом высокий уровень образования. Неслучайно именно эти поселения первыми в человеческой цивилизации обзавелись школами и библиотеками, историками и летописцами, архивистами и юристами, чиновниками и военными – то есть постройками и профессиями, которые отсутствовали в деревнях. Даже после того, как города потеряли независимость и стали частью государственных систем с единым правителем, общими законами и верховными богами, города продолжали влиять и на сами законы, и на государей. Рычагами «давления» могли быть экономическая и религиозная значимость сильных торговых и храмовых городов. Удивительно, но уже три тысячи лет назад многие из них имели здесь, на Древнем Востоке, те же привилегии, что и средневековые города Западной Европы, с боем получившие особые права несколько столетий назад.