Энн успела забежать в маленькое здание проходной завода в последний момент, еще немного – и опоздала бы, а на предприятии с этим строго. Несколько задержек без уважительной причины – и можно собираться на выход, никакие уговоры и объяснения с начальством не помогут, дисциплина превыше всего.

Территория завода была просто огромной и занимала площадь нескольких крупных городов, а то и небольшой планеты. На закрытом предприятии производилось рекордное количество химической продукции: органическая и неорганическая химия, полимеры, фармацевтика, основные составляющие парфюмерии и косметики и даже взрывчатые вещества. Караваны судов, нагруженные химическими компонентами, ежедневно отправлялись в разные уголки галактики.

Завод был построен по новейшим технологиям, но несколько корпусов все же сохранились c самого основания и эксплуатировались не один десяток лет. В обветшалых зданиях модернизировали оборудование, насколько позволяли бюджет и технологические возможности, но отдельные производственные линии медленно и неумолимо превращались в аварийный хлам. Руководство закрывало глаза на древние механизмы, их комфортабельные офисы располагались на значительном удалении от грохочущих железных монстров. Проверяющие в дебри завода тоже не заходили – всей жизни не хватит обойти каждый закуток и ржавый ангар. Гораздо приятнее осмотреть новые белоснежные корпуса, сделать рекламные фото в яркой каске и улететь домой с пухлым конвертом хрустящих купюр в оттопыренном кармане. По документам химическое предприятие числилось передовым и современным, а небольшие аварии и даже летальные случаи на производстве старательно замалчивались.

Еще недавно Энн была одним из лучших работников завода и выполняла сложные операции на новейшем электронном оборудовании. Девушка мечтала получить высшее образование и переквалифицироваться в инженеры, она даже успела подать документы на заочное отделение одного престижного технического вуза.

Все планы в одночасье перечеркнуло очередное медицинское обследование. О высшем образовании и даже о работе на прежнем оборудовании речи уже не шло – с ее диагнозом это было полностью исключено. Впереди предстояло длительное болезненное лечение, которое все равно давало один шанс из ста. Все процедуры оплачивались по страховке, государство не бросало своих граждан один на один с такой бедой, но просто сидеть дома и медленно умирать Энн не могла. В исключительном порядке и только из уважения к былым заслугам девушке разрешили работать на проходной: следить за камерами, делать бесконечные выгрузки из базы данных, формировать сводные отчеты об опоздавших и прочую нудную дребедень. Но лучше так, чем сидеть дома в оглушающей пустоте и гадать, сколько она еще протянет.

Иногда по камерам Энн видела бывших коллег, с тоской провожала их взглядом, но встречаться лично не хотела. Многие сослуживцы уже знали, что она смертельно больна, начинали шептаться за спиной – их сочувствующие любопытные взгляды только усугубляли и без того тяжелое душевное состояние.

Энн полностью замкнулась в себе, с головой уходила в отчеты, с таким же рвением делала ежедневную рутинную работу, как раньше управляла электроникой. Но работать с каждым днем становилось все тяжелее, силы утекали, как песчинки в старинных часах, доставшихся от бабушки.

За последнее время девушка очень изменилась: стала бледной, почти прозрачной, казалось, сквозь нее видно все, что происходит за спиной. В этом преображении были некоторые плюсы – большинство знакомых ее просто не узнавали, проходили мимо, не замечая бестелесное замученное существо в серой униформе, и не терзали вопросами, что с ней и как. По злому стечению обстоятельств прямо из окна проходной был виден корпус завода фармацевтической химии: в новом белоснежном здании производились самые современные лекарства и отправлялись в разные концы Вселенной.

«Целый завод выпускает тонны медицинских препаратов, а для твоей болезни ни одной таблеточки не придумали», – шептал в голове мерзенький голосок. Точнее, придумали много всяких тяжелых, отравляющих организм, лекарств, практически ядов, но ни одно из них не могло помочь по-настоящему. Максимум – продлить мучения, продлить на пару лет унылую, полную боли и одиночества жизнь. От лечебной отравы начинали крошиться зубы, выпадали волосы, Энн постоянно сопровождали хроническая тошнота и головокружение. Хорошо, что пока не мучили сильные боли, но это испытание еще было впереди.

Энн заставляла себя вставать каждое утро и упорно идти на работу. Как ни странно, но там ей становилось легче, словно измученный тяжелой болезнью и еще более тяжелым лечением организм тоже забывался, мозг с усердием начинал считать цифры и сводить бесконечные таблицы.

В тот день ей было особенно плохо – сказались бессонная ночь накануне и новый курс лекарственной отравы. Энн все же пришла в маленькое здание проходной, села на рабочее место и серьезно раздумывала, не прекратить ли лечение – так хотя бы быстрее все закончится. Большинство сотрудников вовремя проскочили на территорию, опоздавших почти не было, только несколько человек торопливо бежали в свои корпуса. Энн грустно смотрела им вслед. На таком огромном предприятии пропускных пунктов было много, но сейчас ей казалось, что вся жизнь кипит там, на предприятии, а она осталась здесь одна, за бортом чужой интересной жизни, медленно умирающим безмолвным наблюдателем.

Именно в этот момент прогремел взрыв. Он был такой мощный, что все стекла в маленькой проходной вылетели, а саму Энн с силой отбросило взрывной волной от окна и ударило о стену. На долю секунды она даже потеряла сознание. Когда девушка пришла в себя, то первым делом подползла к окну и ужаснулась – на месте корпусов предприятия высилась огромная гора обломков, а еще дальше полыхал пожар, черный едкий дым застилал небо. В полной темноте слышались взрывы: видимо, начали гореть баки с химическими реагентами. Двое охранников, дежуривших вместе с Энн, тоже остались живы, хоть и сильно порезались стеклами. Зажимая кровоточащие раны на лице, они уже связывались по телефону с экстренными службами и сообщали о ЧП на предприятии. А потом оба побежали в сторону горящего завода, посмотреть есть ли раненые.

Энн забыла про свое плохое самочувствие, схватила аптечку и тоже понеслась искать пострадавших. Раненых людей оказалось слишком много, некоторые кричали, звали на помощь. Всех опоздавших взрывом отбросило на приличное расстояние от развороченного корпуса, остальные работники погибли под грудой обломков или сгорели в жутком пожаре; огненные языки пламени поднимались к самому небу. И еще повсюду был черный дым, он полностью застилал горизонт, выедал легкие и глаза. Энн все же смогла кому-то помочь, перевязала раны, но пострадавших было слишком много… некоторые лежали без сознания, полностью обожженные, кто-то сразу погиб – замер в неестественной позе с жуткими рваными ранами. Энн оглядывалась вокруг, из-за дыма и горящих химикатов она потеряла ориентацию в пространстве и уже не понимала, где ее маленькое здание проходной, а где – развороченная махина завода. Крики, стоны, покалеченные люди, обломки зданий – ей казалось, что она сходит с ума, все это какой-то страшный сон, надо быстрее проснуться и все станет как прежде. Она даже стала тереть глаза, но страшная картинка не менялась.

В этот момент в черном едком дыму появились высокие изящные фигуры – они выступали величественно, осторожно, аккуратно обходили горящие обломки зданий и взрывающиеся баки с реагентами. Энн решила, что происходящее вокруг все же дурной сон, потому что в реальной жизни такого просто не бывает. Среди полыхающих развалин завода неспешно прогуливались высокие женщины, каждая ростом двадцать метров в высоту, все в невероятно красивых старинных платьях. Тяжелые бархатные юбки, расшитые золотом, легко скользили по грязным обломкам, тонкие талии странных красавиц были стянуты тугими корсетами, а высокие кружевные воротники полностью скрывали шею. Руки женщин закрывали длинные рукава, на тонких пальцах виднелись изящные кружевные перчатки. Каждая леди была в шикарном парике из натуральных волос, локоны небрежно распущены по плечам или собраны в изящную прическу. В силу болезни Энн сама была вынуждена носить парик и сразу поняла, что красивые волосы у странных дамочек не свои. Венчали образы красавиц изящные шляпки с перьями или густой вуалью. Каждая женщина была индивидуальна, каждая невероятно красива и изящна. Правда, одна особенность все же бросалась в глаза – лица всех дам были закрыты белыми бесстрастными масками, полностью скрывающими лицо. В тот момент Энн больше всего удивил не огромный рост странных красавиц, а их появление именно здесь, в гуще пожара на растерзанном взрывом химическом заводе. Такие красотки должны танцевать на балу в старинном дворце, а не ходить по обломкам и нюхать горящие химикаты. У каждой из женщин через руку была переброшена корзина с длинными шелковыми лентами, не хватало только букетов цветов для полного образа.