Аппетитно попыхивая сигаретой «Опал», подполковник Емельяновский делает небольшую паузу и, неожиданно улыбнувшись, добавляет:

– В нашей службе – экзотика на каждом шагу. К примеру, лето не лето, жара не жара, а каждую пятницу, ближе к вечеру, товарищи офицеры и прапорщики управления отряда весь вечер проводят в бане. В раскаленной парной, до умопомрачения истязая себя вениками из арчи или привозными из отпусков – березовыми, дубовыми, эвкалиптовыми. Это называется вышибать «клин клином».

– Баня в пустыне – да вы шутите, товарищ подполковник? – недоверчиво восклицает курсант Василий Быченков, чей опыт срочной службы был ограничен пределами западной границы и разглядыванием в бинокль расположившегося неподалеку от заставы уютного польского городка с симпатичными «коханками». Реплику сослуживца курсанты пропускают мимо ушей, вслушиваясь в каждое слово опытного преподавателя.

– Так вот, – глубокомысленно продолжал Емельяновский, – тому, кто попадет на горную заставу, считай, повезло. Здесь по местным меркам – курорт: буйство зелени, родники с хрустально-чистой ледяной водой, мимо которых не пройдет ни одна заставская лошадь на выпасе, нетронутая природа и краснокнижная живность. Благодать!

Ну, а наступит зима, она тоже как подарок судьбы. Всю округу заметает снегом под два метра высотой, и участок становится фактически непроходимым: ни для нарушителей границы, ни для внезапных проверок отрядного начальства. Что тоже, согласитесь, приятный бонус!

Помню, лейтенант Леонид Гурбо с «Арваза» – а это как раз участок Бахарденского пограничного отряда – попытался на спор, на излете декабря, преодолеть весь маршрут в конном строю до самого стыка с соседней пограничной заставой Ореховая. Куда там! Лошади по грудь проваливались в снег, хрипели, гарцевали, то и дело норовили встать в «свечку», но дальше по дозорке никак продвинуться не могли. Словом, пришлось даже этому упорному в достижении цели офицеру и отличному кавалеристу от своей затеи отказаться. В конце концов, лучше, проиграв спор, расстаться с бутылкой отменного армянского коньяка, чем пытаться доказать недоказуемое.

– Но как же в таких условиях нести службу? – поинтересовался курсант Виктор Никаноров, всегда щепетильный в вопросах организации службы, старающийся детально разобраться во всех ее тонкостях.

– Так в том-то и дело, что службу никто не отменял! – назидательно воскликнул подполковник. – Есть лыжи, маскхалат, приборы наблюдения. Нетронутый снежный покров – лучше всякой сигнальной системы. В ясную солнечную погоду – видимость на сотни метров превосходная. Тут главное – тщательное планирование и организация службы, включая охрану самой заставы!

А знаете, чем печально знаменита упомянутая мною пограничная застава «Арваз»? Точнее, еще та, старая застава, которая раньше дислоцировалась в этом высокогорном районе? В 30-е годы, в самый разгар борьбы с басмачеством, с территории сопредельного Ирана была осуществлена дерзкая вылазка против пограничников, жестко пресекавших здесь деятельность вражеской агентуры, контрабандистов, эмиссаров английской разведки, вьющих подрывные гнезда из состава «идейных противников советской власти», и прочих нарушителей государственной границы.

Месть была холодной и по-изуверски тщательно продуманной. А предшествовала ей, скорее всего, утечка информации. Ввиду продолжительных снежных метелей, плотно накрывших горную гряду в районе «Арваза», пересменка личного состава затянулась. Выслужившие установленный срок бойцы убыли в запас, молодежь же ждала «климатическое окно». Этим обстоятельством и воспользовался расположившийся неподалеку за кордоном басмаческий отряд.

Малочисленный состав заставы стал своего рода приманкой для отморозков из банды Джунаид-хана. В предрассветный час, когда большинство пограннарядов уже вернулись со службы и бойцы спокойно отдыхали, восполняя силы безмятежным сном, на заставу незаметно проникла небольшая группа боевиков. «Сняли» часового. Полоснули ножом по горлу нечаянно задремавшего у горячей печки дежурного по заставе. Проникли в казарму, в спальное помещение. Орудовали только ножами. Жестоко и беспощадно. Ясно, что крепко спящие солдаты были легкой добычей, а последствия – ужасными!

Операция «Возмездие», к разработке и осуществлению которой тогда привлекли офицеров разведотдела не только отряда, но и пограничного округа, резерв отряда, не заставила себя долго ждать. Установили каждого нападавшего басмача пофамильно. И по зубам дали крепко! Даже тем, кто спокойно отлеживался в близлежащем ауле на сопредельной территории.

Это ЧП прогремело тогда на весь округ. Шифровками и политдонесениями о случившемся проинформировали каждого солдата, сверхсрочника и офицера. Волной воспитательных мероприятий и тренировок учебных тревог накрыли все без исключения пограничные заставы, подразделения и погранпосты. Цель – больше никогда, ни при каких обстоятельствах не допустить ничего подобного.

Громкий резонанс после бандитской вылазки имел место и на сопредельной территории. Переполошившиеся руководители иранской жандармерии, ранее упорно «не замечавшие» противоправных действий антибольшевистских групп, даже подготовили ноту с официальным протестом, намереваясь передать ее по дипломатическим каналам в Москву. Однако, поразмыслив, от этой затеи все же отказались. Логика проста: уж лучше бандитам с обеих сторон не потворствовать. Граница ведь не только разъединяет, но и объединяет общностью целей. Законность и порядок на передовом рубеже одинаково важны для всех без исключения соседствующих государств.

С тех пор много воды утекло. От развалин старой заставы почти ничего не осталось. Лишь кроваво-красные маки, пышно цветущие здесь ранней весной, хранят в себе страшную тайну. Они и сейчас напоминают молодым пограничникам, делающим свои первые шаги в службе, о судьбе «вырезанной заставы». О нечаянно вздремнувшем у печки дежурном и утратившем бдительность часовом. Кровавый опыт – шокирующий опыт! Зато он накрепко врезается в память, формирует качества, без которых профессионалом на границе не станешь.

Наступившую паузу, заполненную до краев тягостным молчанием, каждый из нас, без пяти минут лейтенантов, воспринимает по-своему. Я бросаю беглый взгляд на своих однокашников – Валеру Зуйкова, Володю Некрасова, Гену Мишенина, словоохотливого Шуру Панкратьева и дружелюбного, всегда подтянутого в строевом отношении Володьку Денисова. Каждый мысленно погружен в свое, переваривает ту грань службы, о которой нам прежде не рассказывали.

– М-да, процесс познания бесконечен, – неожиданно не в тему философски замечает явно склонный к научной работе курсант Юра Курносов, захлопывая книжку философа Канта «Критика чистого разума». – Вот сдам экзамен по философии и – гора с плеч! Считай, к службе готов.

– Кантом, Махом и Авенариусом границу не перекроешь! – упрямо гнет свою линию подполковник Емельяновский, бросая на нас свой выразительный, ироничный взгляд. – Философскими изысками барышень в парке развлекать будете. А сейчас надо сосредоточиться именно на подготовке к экзамену по службе и тактике пограничных войск. Вот уж где философствовать я вам точно не позволю! Спуску не ждите!

Сказал – как отрубил. И зашагал прочь.

В унисон моим воспоминаниям самолет ТУ–154, глубоко вздохнув гулом реактивных двигателей и чуть качнув крыльями, приступил к плавному снижению с высоты около десяти тысяч метров. В бесконечном голубом пространстве белоснежный лайнер казался чудо-птицей, причудливым элементом сказочной «машины времени», ставшей реальностью. Ну разве не удивительно: еще позавчера я купался в Днепре, веселился с друзьями на дискотеке, а уже сегодня, с разницей в несколько часов, окунусь в мир жары, туркменских халатов, тоскливо-однообразных звуков дутара, доносящихся из всех радиоприемников, и скрытых за яркими платками лиц местных барышень в пыльных, стоптанных сандалиях. Запад и Восток, такие непохожие друг на друга, стали географически близкими, но пока еще не родными. Да и станут ли?