– Детка, а ты часом не того, не?

– Не того ― это чего?

– Ну того самого, ― выразительно играют бровями. И это у меня ещё они живут отдельной жизнью? А её тогда что? На независимых солнечных батарейках работают?

– Девушка, вы на что намекаете?

– Да кто ж намекает?! Да я ж прямым текстом отмигиваю. Азбукой морзе отстукиваю: точка ― точке ― тире ― запятая. Непонятно?

Да понятно всё. Только я решительно не согласна с тем, что так незатейливо пытаются мне втолковать.

– Я на него не запала!

– Конечно, нет. Ты ж с каждым вторым до трусов раздеваешься. Стандартная процедура, ― на нас с интересом оборачивается несколько человек. Один особенно рьяно подключается, изворачиваясь так, что коленками задевает стол, заставляя зазвенеть стоящие на нём стаканы. ― Вам ничего не светит, мужчина, ― невозмутимо отмахивается от него Скворцова. ― Хлебайте свою пина-коладу дальше. Закусывать не забывайте только.

– Точно? ― не столько разочаровано, сколько чисто ради развлечения уточняет он.

– Верняк.

– А с тобой?

– Дядя, я, конечно, привезла с собой Стокгольмский синдром как сувенир и мечтаю сдаться в плен, но не тем, кто мне в отцы годится. Вы свободны. Не вынуждайте звать охрану и жаловаться на домогательства, ― осаждают его предельно равнодушно, переключаясь обратно на меня. ― Ну так что, бабочки в животе, все дела?

– Нет никаких бабочек!

– Значит, куколки ещё в коконе томятся. Подождём, пока вылупятся.

– Слушай, завязывай, ― начинаю злиться. ― Он мне даже не нравится. Грубый, резкий, вспыльчивый, нестабильный, вечно себе на уме ― ты бы с таким связалась?

– Ещё как. Вот ты сейчас говоришь и прям слюнки текут. А фотка есть? Я тебя сколько просила, ты так и не скинула.

– И где бы я её взяла? Попросила бы попозировать? "Улыбнись как разок без оскала, мне тебя подружке показать надо", да? Завтра сама и увидишь. Познакомишься.

– О, непременно! Познакомимся, ещё как!

Сколько азарта, сколько азарта-то у человека. Её бы энергию, да в полезное русло.

***

– Увидела.

– Чё? ― озадаченно моргает Сорокин, когда Скворцова перекрывает ему проход в кабинет, разглядывая как диковинного зверька.

– Увидела, говорю.

– Поздравляю. Брысь с дороги.

– А познакомиться? ― протягивают ему руку, брякающую от многочисленных браслетов. ― Карина.

– Веришь ― нет, вообще насрать. Брысь, говорю, ― раздраженно отпихивают её, проносясь мимо меня и, как уже стало обычным, не соизволяя даже мельком взглянуть.

– Фу таким невежливым быть, ― оскорблённо потирая плечо, подруга плюхается рядышком. Для неё место и бронировалось всё это время. Не нужно мне левых соседей.

– Ну что, познакомилась? ― усмехаюсь. ― Слюнки всё ещё текут?

– Не. Слюнки засосались обратно, а вот мозжечок активизировался. Слушай, не знаю ― почему, но мне его лицо ужасно знакомым.

– В ментовке бывала когда-нибудь? Не удивлюсь, если его анфас давно красуется на доске: их разыскивают.

– Нет. Но всё равно, что-то в его чертах мне смутно напоминает. Витя, Витя, Витя… Виктор… ― стуча ногтями по зубам, Скворцова уходит в анабиоз, пытаясь подмести в своей голове и нащупать ниточку. ― Вспомнила! ― подпрыгиваю от неожиданности. ― Это ж друган моего бывшего!!! Ну помнишь того, что тачку свою больше девушек любит?

Честно? Я в её мимолётных романах давно запуталась. Причём там редко когда заходило до чего-то серьёзного. Обычно одной-двумя встречами дело и ограничивалось, так что запоминать не имело смысла. Но про машину я что-то такое смутно припоминаю…

– Это который на Волге своей доисторической катался?

Стоит отдать должное, раритет советского автопрома у него был как с иголочки. Наворочен, оттюнингован и только что не слепил от блеска.

– Он самый! Помню я твоего Витька на одной из ночных движух на пустыре. Он ещё тогда с какой-то девчонкой приходил. Так, ― Карина торопливо лезет в телефон, листая ленту сообщений в ВК. ― Где-то у меня оставался контакт Никитоса в переписке…

– Что ты делаешь?

– В смысле, что? На свидание хочу его позвать.

– Ты ж сама его бросила.

– Не бросила, а слилась по весаой причине: потому что улетала. А сейчас вернулась, соскучилась и безумно хочу встретиться.

– Зачем?

– Как зачем? Не тупи, детка. Справки наведём про твоего хмурёныша.

О… Ну всё. Шерлок Холмс вышел на охоту. Теперь у Сорокина нет шансов, потому что подруга об стену расшибётся, подняв на уши весь город, но выяснит всё до мельчайших деталей: вплоть до того, как зовут его двоюродную бабушку четвероюродного дяди по линии матери. Если такие имеются. Не у одного Маркова, сидящего по диагонали с фиолетовой рожей, есть знакомства и связи в городе.

– Может, не стоит? ― осторожно замечаю, но этот танк уже не остановить. ― Личное должно оставаться личным.

– Хочешь сказать, тебе нисколечко не интересно?

Интересно… Но нужно ли мне знать то, что рассказывать не хотят? А если правда не понравится? Или что хуже, если Витя об этом узнает?

Ух, тогда точно ора не оберёшься.

Глава шестая. Закон всемирного тяготения

POV СОРОКА

– Я заберу тебя в четыре.

– Хорошо, ― детские объятия, кстати, клёвая тема. Они такие крепкие и такие искренние, что умилится даже самый чёрствый сухарь.

– Давай, чеши. Точно всё взяла?

– Точно.

– Сочинение переписала на чистовик?

– Переписала, переписала! Не будь таким же дотошным, как мама, ― хулиганисто высовывают мне розовый от конфеты язык и, придерживая лямки капец какого тяжелого для восьмилетки ранца, вприпрыжку бегут к главному входу, куда ленивой вереницей стекается мелкотня.

Дожидаюсь пока две белокурые трубочки Мийкиных хвостиков скроются в стенах младшей школы и пешком иду до собственного каземата. На первую пару точно опоздаю, но у Норы сегодня с утра запись ко врачу, а Серёга уехал в мастерскую когда ещё и пяти не было ― пришлось заехать за малявкой, чтобы сопроводить до цитадели знаний и социального адаптирования.

Торопиться уже некуда, так что по пути заскакиваю в Мак позавтракать. И кофейку заодно купить. Взбодриться, а то ночка снова выдалась бессонной. Но приятной. Спасибо Янычу за старания.

К тому моменту, когда подгребаю к вензельным узорам на главных воротах элитной шарашкиной конторки можно сразу заворачивать в сторону раздевалок. И обратно чесать на улицу, на спортивную площадку. Физкульт, привет.

Там и сижу на трибунах, наблюдая за заканчивающими заниматься классами помладше. Правда почти сразу стадион пустеет. Закуриваю в ожидании народа, лениво подтягивающегося лишь четверть часа спустя.

Издалека примечаю Чижову с новенькой. Той, что вроде как старенькая. Я хз, если честно, но деваха сверхэнергичная. И громкая, её слишком много. Болтает, хохочет как ненормальная, мельтешит везде до ряби в глазах. Зачем синие волосы? К чему они? А малюется зачем так ядрёно? Комплексы прикрывает за вызывающей внешностью?

Странная девица. Но Алиса рядом с ней совсем другая становится. Будто из панциря вылезает. Ожила. Улыбаться стала больше. Смеяться. Затычки из ушей вынула. Они, вон, и сейчас идут, да трещат о чём-то активно. На меня если и обращается внимание, то вскользь, без особого интереса. Несильно, смотрю, её и парит моё динамо. Ну и славно. Так даже лучше.

Докуриваю, бросая третий по счёту бычок в траву и задавливая подошвой. Поднимаю голову и натыкаюсь на Потапову. Как её там зовут? Алина? Алевтина? У меня хронический склероз на имена и людей, которые мне до лампочки.

– Привет, ― обворожительно улыбаются. Ммм? Это меня что, завести должно?

– Чего надо?

– Тебя, ― мальца охреневаю, когда её локоть закидывается на моё плечо.

– Родная, ты вешалку, случаем, не перепутала? Твоя левее, с баскетбольным мячом развлекается.

– Да ну его, ― отмахиваются пренебрежительно. ― Мы расстались.

– Что так?

– Надоел.