– Этот важный хрен – не просто важный и способный решить все проблемы с проектом, он ещё и настолько горячий, что мы с Мэри тебе завидовали огромной завистью, не белой, не думай, чёрной, мы решили тебя ненавидеть, – проговорила Кэт и расхохоталась, показывая этим, что она шутит.

– Я бы не смотрела на всё так… радужно, и завидовать мне тоже не стоит, – мрачно сказала Линда.

– Что-то не так? – озабоченно спросила Кэт, вглядываясь в её озадаченное лицо.

– Вот знаешь, Кэт, встречала ли ты когда-нибудь респектабельных людей с хорошими манерами, в чистой одежде, которые всем нравились, а у тебя от них мороз по коже и какой-то внутренний посыл бежать как можно дальше? – резюмировала она.

– Погоди, ты ведь с ним беседовала, что случилось? Ты отказалась от финансирования?! – Кэт побледнела и теперь испытующе глядела на подругу.

– Нет, конечно, – поспешила заверить её Линда.

– Он что-то сказал не так? Сделал? – допытывалась Кэт.

– Он был любезен, держался в рамках дозволенного, – она чуть умолкла, затем продолжила, отходя от окна и садясь в офисное кресло. – Но мне показались его рассуждения о рабах слишком… он как будто сожалел о прошедших временах, и ещё какой-то комитет, представители которых были на той конференции и слушали мой доклад, они сочли его достойным внимания, в противовес другим, которые даже не внесли его в основную программу, а мой доклад был поставлен в необязательные для прослушивания лекции.

– Ты слишком многое анализируешь, Портер, – Кэт поправила жалюзи на окнах и села за своё место, – пусть это будет хоть сам чёрт рогатый, но, раз он даёт деньги на исследование, какая разница, каковы его намерения?

– Наверное, ты права, наверное, и вправду «деньги не пахнут», – нехотя согласилась с ней Линда.

– Ты на пути нового открытия, возможно, оно послужит чему-то хорошему, – Кэт старалась поддержать подругу.

– От этого не легче, надеюсь, его миссия будет состоять лишь в том, чтобы являться посредником между музеем и загадочным комитетом, и нам «придётся» общаться лишь по телефону, – убедила сама себя Линда. – Главное – это дело, всё остальное потом.

Кэт кивнула, соглашаясь, затем же посмотрела на неё вопросительно, но Линда еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – нетерпеливо вопросила она.

– Нет, – Линда попыталась остаться невозмутимой.

– Точно? – ещё раз уточнила Кэт.

– Абсолютно, – подтвердила Линда, исподтишка наблюдая за подругой.

– Угу, – проговорила глухо рыжеволосая девушка, и её нижняя губа задрожала, она попыталась взять себя в руки, упёрлась глазами в компьютер и начала неистово стучать по клавиатуре.

– У тебя есть головной убор для сафари? – спросила Линда, поворачиваясь к подруге.

Та в своей воображаемой обиде сначала не поняла, о чём её спросила девушка.

– Что? – вопросила та, и уже в процессе поворота к своей подруге до неё начал доходить смысл вопроса, – То есть…

– То есть мы едем в Египет вместе, – подытожила она.

– Я знала, что ты меня не оставишь на растерзание этому Смиту, – Кэт притворно опустила ресницы, потом вновь взметнула ими, и девушки рассмеялись.

– Ой ли, Кэт, – произнесла Линда и решила, что этот день ей не испортит ни начальство, ни странный благотворитель, ни лондонская погода. – Ну а теперь давай работать, коль нас ждёт великое открытие, – на последних словах девушка улыбнулась, она буквально кожей чувствовала, что ей удастся подтвердить свою теорию, как только она копнёт глубже, но это «глубже» возможно только на родине великих тёмных богов Египта.

Кэт мотнула головой и в предвкушении глубоко вздохнула, увидев, как Линда покачала своей, улыбаясь.

Университетский колледж Лондона.

– Ну и напоследок, – Линда улыбнулась, глазами скользнув вверх по стройным рядам аудитории, заполненной студентами, – в качестве пищи для размышления.

Часть студентов недовольно загудела, что заставило девушку ещё раз улыбнуться. Моложе её всего на несколько лет, ученики были в меру злыми, отлично соображающими, но не без озорства молодыми людьми. Да и статус обучающихся в самом первом и престижном ВУЗе страны давал о себе определённые сигналы, составляющие мнение о студентах: ты сможешь получить все необходимые знания только при должном старании и подготовке, однако многое зависит не только от тебя одного.

– Понимаю, думать никому не хочется, но давайте себе представим мир, в котором вообще ничего не было… – продолжила она.

– В том числе лекций по мифологии Древнего Египта? – её прервали нелепым вопросом, раздался смех – студент, кинувший уточнение, решил сострить.

– Интернета тоже, – Линда прошла к столу и оперлась о него бёдрами.

– Шах и мат, – ответил тот патетическим тоном, и аудитория взорвалась смехом.

Она дождалась, пока утихнет веселье, и продолжила, сложив руки на груди:

– Но кое-что в этом мире было, и это что-то было Хаосом, бескрайним, безвидным и безмятежным океаном, простиравшимся от начала до края земли, но всеблагим и разумным, и вот однажды, хотя не было же никаких предпосылок, что-то случилось в нём самом, какое-то движение, колыхание, толчок. И воды его отделились друг от друга, став Землёй и Небом, Гебом и Нут соответственно. Хаос растворился в своих творениях, но мы до сих пор можем видеть его: сень от солнца, ведь наверняка все видели её, даже издалека ощущая, как в этой благодати хорошо, или густой воздух осенью…

– Когда опускается солнце, на горизонте появляется короткая яркая линия, как всплеск света… – с верхних рядов раздался густой бас.

Линда улыбнулась, увидев барона, и согласно кивнула.

– Каждый из вас может видеть его присутствие в этом мире, чувствовать его, – подтвердила девушка, – но продолжим… Земля и Небо всматривались друг в друга, не без помощи, конечно, Ра, бога солнца, видя отражения самих себя, сначала настороженно, затем всё более заинтересованно, пока однажды не поняли, что не могут быть больше сами по себе, а только вместе. Потоком ветра взмыл Геб вверх, закружившись в просторах Нут, для того, чтобы та пролилась дождём на его сухие земли. Правда, потом Ра их вновь отделил друг от друга, но именно так и появились остальные боги…

– Сёстры и братья, – выкрикнули из аудитории, раздались отдельные сальные смешки.

– Если Вы имеете в виду инцест, – холодно начала Линда, – то я, наверное, разочарую вас: хотя они все из одного источника, из Великого Хаоса, и для нас, людей, может казаться, что это и вправду кровосмешение, природа богов иная, и к тому же в Древнем Египте супругов было принято называть «брат» и «сестра», даже если это и не был кровосмесительный брак – всё просто, не надо ничего выдумывать; и, да, не будем забывать, что мы пытаемся переложить свою физиологию на те процессы, что происходят вне нашего сознания, персонифицируя то или иное явление, будь оно природное или социальное, но мы не древние египтяне, нам-то с вами не надо объяснять то, что учёными это всё давным-давно изучено, нам известно, почему в природе происходит то или иное…

– И даже смерть? – бодрым голосом задал вопрос барон, но в его взгляде лёгкой дымкой повисла растерянность, когда заметил, как помрачнели и без того тёмные глаза девушки.

Линда глубоко вздохнула, где-то внутри поднималась тревога, грозившая перерасти в паническую атаку. На неё уставились сотни глаз, и девушка, побледневшая, ответила:

– Учёные изучили всё вдоль и поперёк… Всё, что касается тела человека, – ответила она, но невпопад, только для того, чтобы немного отвлечься и привести скачущие мысли в порядок.

– И даже то, что за гранью физической смерти человека? – Фредерик не унимался.

– За гранью… ничего, – выдавила она из себя, справившись с сильным волнением, – мы видим только физическое тело, которое умирает, превращаясь в кусок гниющего мяса…