– Здрасте, вы к кому и на какое время? – спросил охранник на ресепшен.
– Здрасте, на собеседование к Антону Валерьевичу Садырину, в «Демур». Гордеева, на два часа.
Охранник вписал в журнал данные ее паспорта и выдал разовый пропуск. Валя прошла через турникет и поднялась в лифте на пятнадцатый этаж. Садырин задерживался, и секретарша попросила подождать в просторном светлом зале. Валя села на диван и уставилась на плазменный экран, на котором новостной канал вещал о курсах валют и котировках акций.
Вскоре на входе пискнул пропуск, стеклянные дверцы разъехались, холл пересекла фигура в черном.
– Антон Валерьич, – привстала с места секретарша. – Звонили из геммологической экспертизы. Они получили нашу заявку на оценку камней и хотели бы обговорить условия.
– Хорошо, я свяжусь, – небрежно бросил молодой мужчина на вид не старше тридцати и, заметив Валю, кивнул ей: «Здрасте».
– Я Гордеева, на собеседование, – представилась она.
– Подождите, я вас приглашу.
Антон оставил пальто в большом зеркальном шкафу и, поправив часы, удалился в кабинет. Валя успела разглядеть директора: высокий, худощавый, в деловом костюме, держался отстраненно и смотрел – что на нее, что на секретаршу – свысока. Конечно, странно было ждать другого от руководителя, который им неровня. Но ей почему-то вспомнились прежние начальники – главные геологи на предприятиях, где она до этого работала и проходила практики – и все они были простые мужики. Ходили в свитерах и джинсах, при встрече с кем-то из полевых товарищей протягивали натруженные руки, а к молодым специалистам относились по-отечески. Пусть и проявляли строгость, были требовательны, но Валя чувствовала, что они свои, геологи и мужики. А здесь белая кость, и, может быть, как человек он неплохой, но он другой, и это видно сразу. Антон далек от геологии, он управленец. И с большей долей вероятности, не парень «с улицы», а чей-то родственник или сынок.
– Проходите, – позвал директор.
Когда Гордеева вошла, он сел за стол в просторном кабинете. Вдоль стены напротив растянулся кожаный диван, а в углу притягивал внимание столик из серпентинита. Из приоткрытого окна донесся слабый шум с проезжей части далеко внизу, а золотистые лучи сначала вовлекали люстру в робкую игру, но вскоре, осмелев, растеклись по всей стене ярким потоком света.
Антон Садырин постукивал длинными пальцами по столу и смотрел на распечатанный листок.
– Гордеева Валентина Игоревна, – прочел он в резюме. – Присаживайтесь, – и, показав на кресло напротив, молча пробежался глазами по листку.
В резюме было много непонятных негеологу слов, но общая картина складывалась такая: в Магаданской области работала на золото, в Приморском крае – на полиметаллические руды, в Новом Уренгое – на газ. Из этого следовал вывод, что Валентина поездила по стране, имела дело с разными полезными ископаемыми и была своего рода универсалом; плюс не «сырая», после университета, а с опытом работы. Сертификат геммолога, конечно, добавлял ей очков. На карьере не хватало узкого специалиста, человека со знанием геологии месторождений драгоценных камней и пониманием того, что искать, а главное, где искать.
– Что можете сказать про камень демантоид? – спросил Антон, решив устроить ей проверку.
– Разновидность граната-андрадита. Имеет сильную дисперсию18. Проще говоря, ограненный демантоид сверкает, как бриллиант, и за это ценится в ювелирном деле, – ответила Валя.
Директор удовлетворенно кивнул; стало быть, штудировал различную литературу. Пост руководителя обязывал хоть немного в этом разбираться.
– Вот вы работали в Магадане, во Владивостоке… Как занесло-то к нам?
– Вот так и занесло, – вопрос вызвал смущение, улыбку. – Приходилось переезжать с места на место. Работа у нас такая, не заскучаешь. В Магаданской области я пробыла четыре месяца на проходке канав. Работа на золото, сезонная, до первого снега. В Приморье провела неполные два года. Летом поисково-съемочные маршруты в тайге, зимой – камералка в городе. Условия специфические. Сейчас я здесь, потому что решила перебраться поближе к центру, – сказала Валя, а про себя подумала:
«И не такие расстояния преодолеешь, когда приспичит. И на Камчатку полетишь, и в Магадан, была бы там работа, а главное, зарплата – все нынче упирается в нее…»
– Мне интересно вот что. Ваше последнее место работы – ООО «Бургео», Красноярск. «Обязанности: петрофизические исследования шламовых проб, определение АВПД… так-так-так», – зачитал Антон. – И стаж: с августа по настоящее время. Что это значит? Вы все еще там числитесь или ушли?
– Числюсь, но готова уйти.
– А почему так мало проработали в компании?
– Я связалась с нечестным работодателем, – призналась Валя. – Устроилась к ним летом, заехала на первую вахту, но условия… оказались не очень хорошими, мягко говоря. И зарплата ниже, чем обещали. Сейчас у меня межвахта, месяц, даже меньше… Но скажу вам честно: я за ту работу не держусь.
Директор наморщил лоб. В какой-то миг его взгляд выразил поддержку (или ей так показалось), но тут же стал холодным, деловым, стальным.
– Где же вы остановились?
– У тети в Вухле.
– Я припоминаю, вы говорили, когда звонили. То есть вы готовы ездить на карьер из Вухлы?
– Ну да, – Валя не видела в этом проблемы, лишь уточнила: – Это каждое утро ездить туда, а вечером – обратно?
– Нет, зачем. На карьере пятидневная рабочая неделя, в понедельник утром заезжаете, в пятницу вечером выезжаете. Выходные дома. Все условия для проживания есть: теплые, обустроенные домики, баня, повар, питание за наш счет. Чем не санаторные условия? – на лице директора проступила ироничная улыбка.
– Это как посмотреть, – ответила геологиня весело. – Я по этим «санаториям» уже не первый год! Могу представить.
Антон пропустил ее смешок и продолжил с серьезным видом:
– Наши кадры из Екатеринбурга, а ехать до Елгозинки прилично, больше ста километров в один конец. На карьере есть все условия, чтобы жить там неделю, а на выходные уезжать домой. Да и сами понимаете: чтобы была дисциплина, нужно чтобы люди жили на участке, а не катались туда-сюда. Заехал, отработал, выехал. И с алкоголем у нас строго: с выпивкой не к нам.
– И правильно: мало ли что пьяные натворят, – согласилась Валя. Во всех организациях, где она работала, придерживались такой же политики, и пьющих не терпел никто. – А в чем заключается работа? Документация скважин? Канав?
И тут директор сел в калошу. Он не сказал ничего, что прояснило бы картину; отсутствие конкретики и выдало его в глазах специалиста.
– Мы ведем поисковые работы на демантоид. От вас потребуется… – замялся Антон, – описание образцов, выполнение геологических задач, ведение поисковых работ… – повторил он фразу, словно заученный текст.
Под поисковыми подразумевается целый комплекс работ, но негеолог этих тонкостей не различал и этим выдавал себя.
– Начальник участка Козлов Михаил Андреич все вам объяснит. Я отправил ему ваше резюме, и он ответил, что кандидатура интересная, подходите. Предлагаю вам съездить на карьер, увидеть все своими глазами, переговорить с главным специалистом. Если все устроит, то оформим вас со следующего понедельника.
Предложение директора показалось взвешенным, разумным, но прежде всего Вале хотелось прояснить важный для себя момент.
– А на какую зарплату я могу рассчитывать? – спросила она и, словно замерев, в напряжении уставилась на управляющего.
Тот не спешил с ответом и вчитался в резюме.
– У вас написано: «Желаемая зарплата: пятьдесят тысяч рублей». Но у нас геологи столько не получают. Здесь Урал, не Севера. Можем предложить вам тридцать пять, и это максимум.
Гордеева подумала, что не судьба ей завязать с полями и перебраться в чистый, теплый офис – но с этим ладно, не привыкать. Тревожило другое: не облапошат ли на этот раз? Работодатель любит привирать зарплату и завышает цифру, чтобы заманить, – все эти фишки были ей давно известны.
