— Не торопитесь, можете завтра с собой прихватить, я пока не составлял заявление. — Хлопнул себя по лбу, ибо забыл об этом деле. — Знаете, а не могли бы вы мне выписать какой-нибудь препарат для улучшения памяти?

— Для начал нужно разобраться, в чём причина, — отозвался доктор. — Вам не помешает сдать анализы, а ещё сделать томографию. Шея не болит? Головокружения, обмороки, кровотечения из носа?

— Разве что галлюцинации, — усмехнулся я.

Уточнять, что принял горничную за свою погибшую супругу, не стал. Тут и так всё понятно: тоска по любимому человеку, прелестная молодая девушка, ночь, гроза и более чем странные обстоятельства её попадания в запертую для всех, кроме меня комнату.

— Хм, значит, и вас осмотрю, крови побольше возьму, чтобы на всё хватило. Насчёт томографии подумайте, дело нужное, а порой и вовсе спасительное. Всякое ведь в жизни бывает.

— Хорошо, тогда прошу вас прибыть к нам завтра вечером, я буду дома.

— Смогу быть не раньше восьми, — отозвался Альберт Юрьевич.

На том и раскланялись.

Я вернулся к делам, потом, закончив с текучкой, прошёл в мастерскую, где продолжил магически препарировать картину. Что характерно, о валерьянке даже не вспомнил. Потому что сейчас Сальватор вызывал у меня куда меньше эмоций, чем воспоминания о вчерашней ночи. Напротив, он стал моим спасением, ведь я смог отвлечься, занять ум и руки. Ну а то, что сердце ныло, так это всё из-за тоски по Катерине.

Возможно, мне действительно следует обстоятельно обследоваться. Потом, когда с Мунди закончу.

Отменять вечернюю игру из-за своей оплошности я не собирался. Да и вряд ли бы смог, ведь дети прекрасно помнили моё обещание и уже на ужине принялись о нём напоминать. Собственно, я решил совместить приятное с полезным, то есть сразу, как мы закончили с трапезой, попросил Генриетту Марковну задержаться, а горничную, которая обслуживала нас за столом, позвать Полину.

Девушка выглядела испуганно. Нет, она держала спину прямо, и даже голову не отпускала, но в глазах затаился вопрос.

Нет, девочка, обижать я тебя точно не буду. И смущать разговорами тет-а-тет тоже.

— У меня возникла одна идея, которую я считаю самой лучшей за последние три месяца как минимум, — начал я, лукаво улыбнувшись детям.

В глазах Павлуши и Людмилы тут же загорелся вопрос, у Полины он и так стоял во взгляде, разве что Генриетта Марковна держала марку. Вот такой вот каламбур.

— Я совершенно не учёл тот факт, что помимо гувернантки у детей обычно бывает няня. У нас таковой не имелось, потому что Катерина много времени посвящала Павлуше и Людочке, да и Галина Ильинична любезно согласилась взять на себя часть обязанностей няни.

Стоило мне упомянуть супругу, как Полина вздрогнула, а потом с теплотой посмотрела на детей. Улыбнулась им, ведь те, то ли чувствуя, к чему мой спич, то ли просто по привычке обратили свои взоры на неё. И только гувернантка недовольно поджала губы.

— Прошу понять меня правильно, — это я говорил непосредственно Генриетте Марковне, — я не считаю, что вы не справляетесь со своими обязанностями, но в то же время вижу необходимость в няне. Пусть не на полную ставку, а с совмещением обязанностей горничной…

Вот теперь Полина снова смотрела на меня, и глаза её были широко распахнуты.

— Да, Полина, я говорю именно о вас, — тепло улыбнулся, прекрасно понимая, что моё предложение может быть воспринято двусмысленно.

Или нет. Надеюсь, она поймёт мои мотивы, а не истолкует предложение превратно, ведь принимая его, она ничем не рискует.

— Это что, Полина теперь будет нами заниматься? — радостно подпрыгнул на месте Павлуша.

— Как это делала раньше мама? — прошептала Людмила.

Глаза её наполнились слезами.

— Да, она будет вас будить, контролировать гигиенические процедуры, принимать с вами пищу, гулять после уроков и укладывать на ночь, — сглотнув ком, вставший поперёк горла, принялся накидывать обязанности. — Если согласится, конечно.

Осторожно взглянул на Полину и… больше не смог отвезти от неё глаз. Она сияла, словно ей сделали предложение руки и сердца. Хотя, учитывая её добросердечность и то, как она успела за столь короткий срок привязаться к детям, это сравнение вполне подходило. Только руки и сердца были детские, и я ясно видел, как они тянулись к ней. Меня тоже к ней тянуло, взгляд серых глаз завораживал, напоминал о Катерине, хотя внешне они совершенно не похожи.

Моя жена была ниже Полины, её волосы были светлее, а глаза имели оттенок весенней листвы. И вчера в свете молний мне показалось, что эту зелень я увидел и в очах Полины…

С ума сошёл от тоски – не иначе.

— То есть я теперь буду только преподафать? — вздёрнула выщипанную до тонкой ниточки бровь Генриетта Марковна.

— Да, от вас потребуется только педагогическая деятельность и походы в бассейн, — кивнул я гувернантке. — Собственно, обычно это и входит в круг обязанностей гувернантки. Просто у нас было немного по-другому устроено, но сейчас я ясно вижу, что нужно менять порядки.

— А как же манеры за столом? Как же работа с гардеробом? — Лицо гувернантки стремительно краснело, что было редкостью для этой дамы.

— А что с манерами? Вы также будете следить за ними, поправлять в случае надобности. Гардеробом, я так понимаю, сейчас одна из горничных занимается, вы лишь помогаете в его подборке. Кстати, если Полина возьмёт эти функции на себя, то у той горничной освободится время для другой работы.

Я был доволен, как слон. Нет, серьёзно, мне определённо нравилась эта рокировка. А ещё я смогу любоваться этим милым личиком за завтраком и ужином. Издалека. Безо всяких пошлых продолжений. Князь я или кобель подзаборный, не способный удержать свои неприличные порывы?

— Но как же та работа, для которой меня наняли? — Полина, наконец, заговорила.

И её голос, пусть и полный смущения, был твёрд. Она понимала, что в доме действительно не хватает рабочих рук, и в то же время её глаза так и сияли, когда смотрели на моих сорванцов.

— Будем искать ещё одну горничную, — развёл я руками. — Кстати, у вас случайно не найдётся знакомой, которая смогла бы прийти на собеседование? Такой же воспитанницы монастыря, например?

Девушка задумалась. Почесала кончик носа, потом спохватилась, что сделала это в моём присутствии, смутилась, став ещё более привлекательной. Чёрт, на что я себя сейчас обрекаю? С другой стороны, намерение высказано, да и дети счастливы, как никогда. А ради них я готов на многое. Заодно потренируюсь в самообладании.

Кстати, а если окажется, что в ней течёт кровь Репниных? Вряд ли между нами будет близкое родство, и, вернее всего, то будет побочная ветвь. Как это любят называть – «по ту сторону одеяла».

Посмотрим. Сейчас не буду ничего загадывать. Буду решать проблемы по мере их возникновения. К тому же меня ждёт приятный вечер за игрой «Шёл солдат со службы».

Глава 13. Явление кота Полине

Полина Андреева

Всю ночь я металась на кровати из стороны в сторону – не могла заснуть из-за одолевавших эмоций. Стоило мне закрыть глаза, как перед внутренним взором вставал Олег Степанович. Да не просто так, а с обнажённым торсом, по которому текли капельки влаги. Губы горели от поцелуя, жаждали вновь прикоснуться к его горячим губам, а также поймать те самые капельки, попробовать их на вкус.

Спуститься ниже, укусить за косточку бедра – одно из самых чувствительных местечек в человеческом организме.

Стоп! Это что вообще такое? Откуда я знаю, что именно прикосновение к этому месту заставляет дрожать всё тело? Опять воспоминания умного дома? Или нечто иное, чего я боюсь до чёртиков признать…

— Полина, ты – дура! — выдала я сама себе великоумную сентенцию.

Шучу, конечно, для произнесения бранных слов большого ума не надо.