– Не волнуйтесь, святой отец, у нас в доме хватает ловких женщин. Пришлю к вам кого побойчее.

– Благодарю от души, синьор Батиста, да только неуместно мне, служителю церкви, принимать в доме девиц. Как бы не случилось поклепа…

В обычный день синьор Джанброцци, может, и поберегся помогать там, где не просят, но добрые вести притупили его обычную цепкость.

– О чем речь, святой отец. Велю Розе к вам заглянуть. Она честная вдова, и в этом не будет худого!

Храмовник ушел, а купец отыскал няньку возле детей и велел ей на следующий день сходить к служителю храма, чтобы прибрать в его келье.

– Возьми, что нужно для уборки, с собой, – важно покивал головой старший Джанброцци, – и захвати на кухне ковригу хлеба, круг сыра и кувшин вина. Пусть святой отец помолится за нашего Джанни!

Роза молча поклонилась. Ей и так хватало забот с малышами, но ослушаться купца она не смела.

На следующий день молодая женщина собрала в корзину старые тряпки, немного мыла, щетку, запасной передник и чепец. Во вторую корзинку отправились подарки. До Храмовой улицы вдова шла неспешно – тяжелые корзины оттягивали руки, а еще ей хотелось немного отдохнуть от вечной суеты детской комнаты и посмотреть на город. Ее не узнавали, ведь она редко покидала дом Джанброцци, однако, завидев черное покрывало, многие вежливо кланялись.

Роза быстро добралась до храма, спросила у служки, где келья каноника, и, подойдя к добротному домику, постучала. Мужчина в строгой рясе открыл дверь и тут же расплылся в улыбке:

– А, служанка из дома Джанброцци! Приступай! – каноник посторонился, пропуская женщину в дом, но не ушел.

– Синьор Джанброцци просил передать вам этот скромный подарок, – не решаясь протискиваться мимо крепкого еще мужчины лет сорока, служанка вручила ему корзинку с гостинцами.

Это сработало – каноник отступил в глубину дома, чтобы заглянуть в корзинку, и Роза вошла в дом, настороженно сверкая темными глазами.

По правилам церкви, ее служителям надлежало пребывать в бедности, посте и молитве. Однако келья каноника отличалась приличными размерами. Примерно половину домика занимало единое пространство, включающее в себя сразу и кухню, и прихожую, и некое подобие гостиной. Слева располагалась кухня. Там стояла дровяная печь с плитой, открытые полки с простой посудой и шкаф для продуктов. Еще был утопленный в пол ларь для овощей и стол для готовки. Роза решила начать отсюда, потому что здесь ей все было понятно. Странно, что в доме Божьего служителя вся плита залита жиром, горшки закопчены, словно в них варили мясную похлебку, а на полках красивого резного шкафа стоит множество драгоценных безделушек и книг. Но кто такая Роза, чтобы судить?

Подобрав верхнюю юбку, как делают это поденщицы и прачки, молодая женщина вынула из корзины просторный рабочий фартук и повязала его, полностью скрывая фигуру от шеи до пят. Полотно передника можно вскипятить с золой, а вот плотную шерсть ее темных юбок стирать замучаешься, да и краска отойдет. Лучше поберечь единственное выходное платье! Вдовье покрывало Роза так же аккуратно сняла и убрала в корзинку. Взамен натянула уродливый полотняный чепец на завязочках – он отлично уберегал волосы от паутины, пыли и сажи.

Потом молодая женщина нашла в углу ведро и повернулась к хозяину кельи, чтобы спросить, где тут колодец. Каноник смотрел на нее почти с презрением, но про колодец все же ответил. Сходив за водой, Роза принялась за уборку. Она скребла, мыла и чистила, погрузившись в свое дело, и не заметила, что каноник подобрался к ней очень близко. Однако ощутив на талии мужские руки, молодая женщина вздрогнула и обернулась.

– Что такое, святой отец? – спросила она, борясь с желанием заехать ему по физиономии грязной тряпкой. – Споткнулись?

Мужчина раздраженно сверкнул глазами, но руки опустил.

– Да, не устоял на ногах! – сказал фальшиво, а потом вдруг огладил Розу по заду.

Она дернулась и закрутилась на месте, заставляя мужчину отступить.

– Что такое, синьор? Неужели паук прицепился? – непонимающе хлопнула она ресницами.

– Показалось, юбка помялась, – с пошленькой улыбкой ответил служитель, отступая.

– А у вас утюг есть? Может, вам нужно облачение погладить? – сказала Роза, изображая дурочку, не понимающую намеков.

«Мятыми юбками» иногда называли девиц, ночующих с дружками на сеновале.

Каноник отошел от нее, ощерясь, но вдова уже не поворачивалась к нему спиной и вообще старалась быстрее закончить работу и уйти.

С отъезда Джанни прошел месяц, когда Роза заметила, что ее «женские дни» не пришли в свое время. Это было странно. Потом пришла бледность, тошнота по утрам и желудочные колики. Испугавшись, в один из дней молодая женщина отправилась к травнице, что жила на соседней улице. Лекари брали за прием слишком дорого, а повитуха, которая неплохо лечила женские болезни, была слишком болтлива. Травница же – тихая старушка, отличалась удивительной молчаливостью.

– Добрый день, синьора, – Роза, стесняясь, зашла в лавку, подгадав самое тихое время дня.

– Добрый день, синьора, – старушка подняла выцветшие глаза от пучка лаванды, с которого аккуратно обрывала соцветия.

– Я чувствую недомогание и хотела бы купить травы, помогающие в этом случае.

– Что ж, опишите, что чувствуете, – сказала старушка, не прерывая своего занятия.

Роза перечислила все и напоследок добавила, что у нее пропали «женские дни», но это, пожалуй, нормально, она ведь уже немолода.

В ответ старушка хрипло рассмеялась:

– Ох, синьора, насмешили. Или вы решили, что глупая старуха даст вам зелье, чтобы вытравить плод? Таким не занимаюсь!

– Какой плод? – хлопнула ресницами Роза, и травница смягчилась.

– Неужели вы ни разу не носили дитя под сердцем, синьора?

– Не пришлось, – она закусила губу, чтобы сдержать жалобный всхлип.

– Так вот, Бог послал вам радость. У вас будет ребенок. Берегите его. А от тошноты попейте имбирный чай или мяту и ромашку. Еще хороша огуречная трава и иссоп.

Получив рекомендации и мешочек с травами, ошеломленная Роза вышла из лавки. Беременна! Не может быть! У нее будет ребенок! У нее и у Джанни! Это… это просто чудо!

Она шла к дому Джанброцци и едва не приплясывала от радости. Улыбалась всем встречным и потому не заметила злобного взгляда каноника, выходящего из комнат синьора. Но уже в детской Роза озадачилась насущными вопросами – она вдова. Джанлукко далеко и неизвестно когда вернется. Что скажут люди? И не пора ли ей потихоньку съехать из гостеприимного дома Джанброцци? Но если она уедет, как ее найдет Джанни?

Проведя беспокойную ночь, Роза решила не спешить – пока никто не знает ее маленький секрет, она вполне может списать свое плохое самочувствие на проблемы с желудком, а там уже видно будет.

И снова полетело время – день за днем. Писем от Джанни больше не было, а вот уборка у каноника стала еженедельным делом. Иногда у Розы получалось увильнуть – ссылаясь на женскую нечистоту, но настырный священнослужитель вновь являлся в дом Джанброцци, чтобы провести молебен, и в качестве оплаты брал помощь служанки по дому. И ведь жаловаться было не на что! Хитрый служитель изъяснялся намеками и умудрялся якобы случайно зажать Розу в своей тесной кухоньке.

Наконец, измученная его приставаниями, она не стала сдерживать рвотный позыв и запачкала только что отмытый пол. Как ни удивительно – каноник все понял! Тотчас отпрыгнул от женщины, как от ядовитой змеи, и зашипел, словно огонь на сковородке:

– Вот, значит, как! Меня приласкать не сподобилась, а какому-то грубому мужику позволила залезть к тебе под юбку? Ну держись! Сегодня же госпожа Джанброцци узнает, какую развратницу пригрела на груди!

– Да и пусть узнает, – устало вздохнула Роза.

Отяжелевший живот и приставания каноника так измучили женщину, что она впала в какое-то странное равнодушие. Собрав рвоту, она окатила пол кипятком и ушла, забрав корзины и тряпки. Служитель церкви ее не удерживал. Однако мстительный и мелочный мужчина выполнил свое обещание уже на следующий день. Он явился к госпоже Джиневре перед самой сиестой и, сказав проповедь о нечестии, поведал о беременности Розы. Синьора поначалу изумилась и велела позвать няньку, но, услышав, что это ребенок Джанни, разгневалась. Она сочла это обманом и уговорила каноника наказать лгунью. А тому того и было надо. Розу немедля забрали в храмовую тюрьму – холодный подвал в одном из пределов – и заперли там без воды и еды.