- Лёшенька, я вернусь… честно… вот лучше станет и вернусь… в клинику-то. Я закончу курс, как ты и хотел.
- Мам, - сжимаю её хрупкий кулачок, - ты поправься сначала полностью, а потом обсудим.
Меня однозначно радует её настрой. Это то, чего я не ожидал. Но, видимо, когда ходишь по краю обрыва, появляется желание жить и способность цепляться за эту жизнь с невиданной силой.
* * *
В дверь комнаты легонько стучат. Сегодня я в помещении для персонала на территории шефа, завтра ранним утром выдвигаемся в командировку. Я еду вместо Романа, тот приболел, поэтому приходится его подменять. Решили, лучше мне остаться здесь, чем мчать из города к четырём утра.
Встаю с кровати и приоткрываю дверь.
- С ума сошла, что ли?
Уже сонные глаза распахиваются, когда вижу Веру на пороге.
- Пусти.
Она решительно задвигает меня внутрь, а сама набрасывается с поцелуями, едва дверь за её спиной закрывается. Иногда она может быть очень решительной.
Не могу сопротивляться её нежному напору, отвечаю, а сам ругаю себя за эту слабость.
- Вера, Веруня, нам нельзя. Не здесь. Ты точно сумасшедшая.
- Да, я сумасшедшая, - шепчет отчаянно, - неделю тебя не видела, конечно, сумасшедшая. Что прикажешь делать, когда ты тут, рядом, в нескольких метрах, а завтра снова уедешь надолго.
- Всего на несколько дней.
- Всего на несколько дней, - с тяжким вздохом передразнивает.
Качаю головой и, не сдержавшись, целую. Действительно, сложно сопротивляться, когда она рядом. Мягкая, живая, волнующая, желанная. Моя и не моя…
Иногда мы встречаемся, но реже, чем прежде. И я больше не увожу её из города, опасаясь, что её перемещения контролируют. Да, наверняка, так и есть. И уж тем более, не зажимаю её в углах родительского дома, если приезжаю сюда.
- Возвращайся к себе.
- Я хочу остаться, - упрямится.
- У тебя что, нервы стальные, пощекотать захотелось? - глажу её бока, и Вера хихикает. – Если нас застукают…
- Да и пускай. Может, всё проще станет.
- Нет, малыш, всё только больше усложнится. Потом здесь везде камеры, ты уже, наверняка, попала на них.
У Веры всё просто.
- Сотри запись.
- Я не всесильный и не имею доступа ко всей охранной системе.
- Тогда плевать.
Хочется ей поверить, но мой опыт и моё понимание ситуации всё-таки более верное. Я итак рискую, встречаясь с хозяйской дочкой втихую, но заявиться сейчас к Петру Алексеевичу и прямо в лоб выдать, что у меня к Вере самые искренние чувства, будет глупо и чревато последствиями.
Сначала мне надо перестать работать на него, а дальше… дальше посмотрим.
Никогда я семейству Сергеевых ровней не стану, но могу показать, на что способен на перспективу.
Мы с Верой самозабвенно целуемся, это действительно сложно - удержаться и не утащить её в постель. Но я уже сам дал себе зарок, что если мы и обнажаемся, то только на моей территории. Жаль, конечно, что сейчас это происходит редко. Мне не хватает Веры в той мере, в какой я жажду её присутствия в своей жизни. Но так будет лучше.
Наконец, я её выпроваживаю, как бы больно не было.
Губы горят, а сон, как рукой сняло.
- Твою-то мать… - выдыхаю в потолок, плашмя падая на кровать.
Вот я попал…
Поспать всё-таки надо. Сказывается армейская привычка, так что вырубаюсь, но не так быстро, как хотелось бы. И в четыре утра просыпаюсь вроде даже отдохнувшим.
Мы выезжаем большой группой машин, и гоним по трассе несколько часов без продыху, пока в районе восьми не тормозим на заправке с кафе, где покупаю себе быстрый завтрак.
Вынимаю телефон из кармана, чтобы проверить, не написала ли чего Вера. Мы теперь часто «живём» в сообщениях. Хотя я и не любитель долгих переписок.
От Веры пока ничего нет, зато приходит сообщения от Стаса. Тому понадобилось чуть больше месяца, чтобы созреть.
«Лёх, привет, разговор есть. Вернёшься в Москву, набери меня».
У меня два вопроса: что за разговор и откуда Ярыгин знает, что я не в городе? Я ведь ему о своих передвижениях не отчитываюсь.
Мне непонятно, чего он от меня захочет взамен, но уже напрягаюсь.
* * *
Со Стасом мы встречаемся на его территории. Мне, мягко говоря, неуютно, а когда Ярыгин излагает просьбу, так и вовсе хочется, встать и уйти.
Но сделать этого я не могу. Лишь отрицательно мотаю головой.
- Исключено.
- Важные ребята помогли тебе, теперь надо помочь им, Лёх.
Ярыгин сидит за своим столом, будто паук, будто осьминог с миллионом невидимых щупалец, протянувшихся на многие километры вокруг и проникнувших в любые сферы и инстанции: от простых до малодоступных.
- Это не помощь, Стас, это преступление.
Тот пожимает плечами.
- По факту то, что они приостановили и аннулировали вполне себе законную сделку с твоей хатой тоже преступление. Пришлось кое-кого припугнуть, чтобы были сговорчивее. Чего ты ожидал?
- Уж точно не просьбы украсть информацию у своего работодателя.
- На носу важный разговор. У Сергеева контрактов – одним местом жуй. Подумаешь, лишится одного.
- Конкуренция должна быть честной, а это… это подсудное дело.
- Если тебя поймают, парни вытащат, не переживай. Срока не будет, Лёх.
Зато будет ещё больший долг? Ну да, по всей видимости.
Меня уже какое-то время преследуют подозрения, а сейчас я в них ещё больше убеждаюсь, что Ярыгин с самого начала всё распланировал. Он знал, на кого я работаю, и сделав меня обязанным себе, связал по рукам и ногам.
- Не могу, Стас. Это против правил.
Его лицо вытягивается.
- Тогда ребята могут дать обратку. И твои проблемы вернутся.
Завуалированные угрозы меня не слишком пугают. Пусть дают… Разберусь как-нибудь.
- Понимаю, Стас.
- Ты меня подставляешь.
А ты меня как бы нет?
Развожу руками, мол, очень жаль.
- Прости, но ответ прежний. Нет. Может, я в чём-то другом могу быть полезен?
Ярыгин смотрит на меня и вздыхает.
- Давай ты подумаешь, не отвечай сейчас, ладно?
- Думать тут нечего.
- Нет, Лёх, время на размышления всем нужно. Обстоятельства могут измениться просто по щелчку пальцев.
И щелчок не заставляет себя ждать. Буквально несколько дней спустя на телефон с незнакомого номера приходит фото моей спящей матери.
Просто фото. Никакого текста.
Да он и не нужен.
Оно и без слов понятно.
Хочется рычать от злости. Аксиома – проще всего достать человека через близких.
Только у одиночек нет таких проблем.
Ночь провожу в размышлениях, пока в голове не вырисовывается план. На следующий день перво-наперво звоню Вадиму и договариваюсь о встрече.
Захожу в бар, днём тут совсем пусто, за столиками только завсегдатаи и приятели. Вот и отлично. Не хочется общаться с Вадимом в присутствии лишних глаз и ушей.
- Выпьешь чего? – качает приятель бритой головой.
- Времени нет.
- Даже на чашку кофе?
- Не поверишь, но даже на неё.
Однако Вадим подзывает официанта и тот подходит уже со свежезаваренным американо.
- Что за дело? – тем временем интересуется Вадим.
Достаю телефон, набираю имя и фамилию Стаса, потом показываю экран Ваде.
- Знаешь такого?
- Нет, но могу узнать.
- Узнай, а? Что там на него есть? Как прижать можно?
- Перешлёшь ФИО? Координаты?
- Нет, так запоминай.
Лишнюю информацию оставлять на любых носителях опасно, Вадим и сам это понимает, цокая языком и качая головой. Он кивает.
- Запомнил.
- Позвонишь?
- Как только что-то узнаю.
Залпом допиваю всё ещё горячий кофе и поднимаюсь. Затем мешкаю, барабаня пальцами по источенной временем и неаккуратными посетителями столешнице.
- Ты говорил, в Краснодаре подвязки есть на парней, с кем можно в нормальные дела вписаться? Кинешь номерок?
Вадим складывает руки на широкой груди и подтверждает с ухмылкой:
