А Леша действительно победил. Он спел Наташе столько романсов, сколько она захотела прослушать. В точности следуя давыдовским указаниям, он ни разу не употребил нецензурного слова, он подливал ей вино в высокий фужер и угощал шоколадными конфетами.

Еще одна минута, еще один глоток алкоголя — и сговорчивая Наташка уступила терпеливому Лагунову. Потом она немного поплакала над своей утраченной невинностью, но довольно быстро успокоилась и даже начала смеяться, слушая Лешкины импровизации на тему известных эстрадных песенок в сочетании с фрагментами военно-патриотических шедевров.

С этого дня они на некоторое время стали типичной неразлучной парой. Данил поражался, с какой легкостью Наташка врала преподавателям, что переночует дома, а родителям — что останется в училище, и спокойно отправлялась к Лагунову. Благо, Лешкина мама вообще сейчас куда-то уехала. Натаху же можно элементарно проверить! Но Збруеву, видимо, это не очень беспокоило.

Леха встречал ее после вечерней репетиции или спектакля, и, предварительно зайдя в любимую «Кулинарию», они садились в троллейбус и ехали в свой райский уголок. Вот, интересно, с Данилом тоже такое когда-нибудь будет?.. Так, чтобы потерять интерес ко всем ранее любимым развлечениям и даже в друзьях не чувствовать больше особой потребности?

Данил все же надеется, что это явление у Лагунова временное. Как можно столько времени проводить вдвоем с одним и тем же человеком? В кровати — понятно, но не валяются же они там постоянно! Надо же о чем-то разговаривать, например. И что можно обсуждать, интересно, с этой глуповатой балеринкой?

Нет уж, Данил Давыдов так не попадет! Слишком много он их видел и слишком хорошо знает, чтобы потерять способность смотреть на происходящее трезво и объективно. Он сам решит, когда ему будет нужно, и женщину себе будет выбирать сознательно, опираясь только на здравые рассуждения. И до этого еще очень далеко, в ближайшие лет десять он вообще не собирается лишать себя никаких жизненных удовольствий! А может, и вообще не собирается! Его крученный папочка, например, даже будучи глубоко женатым человеком, ни в чем себе не отказывает…

***

Данил сдал экзамены и отлично повеселился на выпускном вечере. В компании явно приходящего в себя Лагунова и верного Левковского Давыдов тихонько смылся посреди мероприятия и, захватив с собой парочку девчонок, превосходно отметил окончание школы у Лагуны дома. А в пять утра два друга приволокли Давыдова домой и разместили в ванной к тихой радости давно привыкших к подобным явлениям родителей.

У Данила замечательный аттестат, и он может подавать документы куда угодно. А угодно ему, пожалуй, в политех. Его серьезно увлекает новое направление в области вычислительной техники, и в Киеве достаточно прогрессивный факультет, куда он поступит почти автоматически благодаря своему влиятельному папочке. И вот это — самая настоящая для Данила проблема! Потом ведь и сокурсники будут относиться к нему как к блатному, хотя он и сам вполне способен в этот институт поступить!

Однако хуже всего — другое. Ему опять придется жить с родителями! Он уже узнавал: с киевской пропиской никто его в общежитие не поселит.

Следовательно, нужно поступать в другом городе. В каком? Данил готов был бросать жребий. У него давно собраны документы, но он тянет до последнего момента. Как хорошо Лагуне! Он с детства вбил себе в башку, что станет летчиком-испытателем, и на следующей неделе уезжает в Харьков поступать в летное училище. Что ж, это как раз ему подходит, только как же он обойдется без своей Наташеньки?..

Отец вошел в комнату.

— Ну что, ты решил? Времени нет.

— Наверное, в наш политехнический. Ну… это еще не точно, — заколебался Данил.

— А когда будет точно? Надеюсь, ты понимаешь, что можно опоздать?!

— Завтра.

— Договорились. Завтра — крайний срок!

«Договорились»! И о чем же это они договорились? Данил вышел в гостиную. Отец стал собираться на работу и вскоре ушел, а Даня начал переключать телевизионные программы в поисках интересной передачи. Вот. Кажется, какой-то фильм. На экране происходили военные учения на море. Корабль сражался с подводной лодкой, и капитаны — друзья-соперники — обменивались по рации идиотскими шуточками.

Данил представил себя в такой же черно-белой форме. Наверное, ему будет очень здорово в подобной фуражке с блестящей кокардой. Ну а почему бы и нет? Почему бы ему не стать военным, например? Он схватил со стола толстый справочник. Прибалтика, Ленинград, Севастополь… отлично! Отчего же не пожить несколько лет в Крыму? Он часто бывал на море и никогда не хотел оттуда уезжать. Интересно, какое море зимой?.. Теперь — экзамены. Одни цифры и физподготовка — то что нужно! Он слышал, что там нужны какие-то стандарты. Ну что ж, его сто восемьдесят сантиметров, пожалуй, вполне подойдут!

Он стал быстро собираться на почту. Вот это сюрприз он придумал для дорогого папочки! Если Лагунов будет летчиком, то Давыдов — моряком. Он трясся от беззвучного смеха: «Моряком! Какой бред…»

На следующий день отец не замедлил поинтересоваться:

— Ну что, «завтра» наступило? Давай документы, я сам их отнесу, в конце концов!

— У меня уже нет документов. Я их отослал, — равнодушно сказал Даня, не отрываясь от страницы какой-то книжицы.

— Отослал? Куда?!

— В Севастополь, в Нахимовское. В высшее военно-морское.

— А-а… Что? — растерялся Валерка. — Надеюсь, это шутка?

— Хочешь проверить? Вот квитанция, — Данил положил на край стола мятую бумажку.

— Слушай, — судорожно глотнул Валерка, изучая документ, — ты хоть понимаешь, что ты сделал, бестолочь? Мы же не успеем уже их вернуть.

— А зачем? — пожал плечами Данил, которому все это начинало нравиться: сюрприз вышел на славу. — Я отослал их потому, что буду туда поступать.

— Ага! Замечательно! Ты хочешь сказать, что напялишь на себя военную форму и не снимешь ее до конца дней своих?! Ты будешь жить в казарме и мыть засранные унитазы?! Отлично, давай! Давай! Я посмотрю, на сколько тебя хватит! Я посмотрю на тебя!.. — отец схватился за сердце и убежал в спальню. Людмила вошла в квартиру и услышала вопли своего мужа. Когда он уже лег на кровать, держа во рту таблетку валидола, она спросила:

— Что такое, Валерочка?

— А ты пойди поинтересуйся! Наш дорогой сыночек очередной подарок преподнес!

Люда вошла к Данилу.

— Даня, что случилось?

— Ничего. Папа хотел, чтобы я подал документы, и я их подал. А он вот все равно недоволен почему-то.

— Куда же ты их подал?

— Ну привет, мама! В мореходку, конечно!

Людмила ничего не ответила. Она уже ничему не удивлялась, а теперь была даже рада, что это божье творенье скоро и надолго отчалит от родного дома. Она пошла успокаивать Валерку.

***

Данил легко сдал вступительные экзамены, однако очень скоро понял, насколько был далек от правильного представления о том, куда так необдуманно вляпался. Но пожаловаться он мог только на свои бараньи мозги.

Первым ударом была стрижка практически «под ноль», как только все поступившие съехались в казарму. Потом им выдали форму с брюками совершенно фантастического покроя. А когда начались занятия, до Давыдова окончательно дошло, что попал он не по адресу.

Их жизнь текла по строгому расписанию, их постоянно наказывали за совершенно, на его взгляд, незначительные нарушения, а Данила, кажется, больше всех.

Он привык быть центром внимания в школе, где ему прощались ехидные фразы и смех в ответ на случайную ошибку учителя. Здесь же такие штучки не проходили. Они карались вахтами вне очереди, и Данил после занятий занимался самым разнообразным общественно-полезным трудом: он красил двери и подметал плац, разгружал машины и драил полы. Каждый раз после таких вахт и ночных бдений за учебниками, падая в изнеможении в кровать, он клялся себе, что это его последний день в отвратительной тюряге. Он несколько раз уже порывался складывать вещи, но все время вспоминал последнюю папочкину фразу: «Я посмотрю, на сколько тебя хватит!» Нет, если он приедет домой — он проиграет и будет вынужден это признать. И Данил собирался с силами.