Но кроме всего прочего, Эля понимала также, что он делает это специально. Его движения ясно говорили Эле: «Я такой великолепный парень, и у меня куча подружек! А ты, забитая деревня, еще смеешь открывать на меня свой рот!» Ей действительно показалось, что он сделал какой-то пренебрежительный жест в ее сторону. И как же это ее задело! Хорошо! Она покажет ему забитую деревню! Она соберет вокруг себя всех представителей мужского пола, выдергивающихся в этом курятнике! Тем более, к ней уже приблизился какой-то долговязый прыщ, своими полиомиелитными движениями намекающий на то, чтобы она к нему присоединялась.

Дождавшись начала музыкальной фразы, Эля вдохнула, слегка приподнялась на носки и решительно приняла свою привычную танцевальную позу.

Данил мгновенно отошел назад и стал в общий круг. Почему она сказала, что не умеет танцевать?.. Она двигалась чудесно! Правда, ее манера была совершенно уникальна, и Давыдов ни за что на свете не смог бы повторить эти ажурные взмахи. Периодически переступая, она поворачивала плечи: вправо-влево, вправо-влево… Ее свободно согнутые руки были подняты довольно высоко, Эля крутила головой, но смотрела только вниз. Иногда она задерживалась в одной стороне на два такта, хлопала в ладоши, щелкала пальцами и начинала опять. Короткая юбка дерзко хлестала по смуглым бедрам. Неужели она представлялась ему ребенком? Сейчас Эля была женственной, грациозной, легкой — это было совершенство!

Данил чувствовал, что превратился в неподвижный столб, но ему было на это плевать, и, конечно, ее замечал не только он! Перед ней уже стоит полукругом какая-то мерзкая пульсирующая шпана. Да они же ей хлопают! А среди сидящих под стенкой наблюдателей уже пошел тот одобрительный пошлый шепоток, которого Данил не мог слышать из-за громкой музыки, но чувствовал его кожей!

— Дэни, что случилось? — скрипучий Анжелкин голос прозвучал как сигнал к активным действиям.

Ошалевший Давыдов несся через зал, уже не слыша музыки, не замечая столкновений и возмущенных окриков — вперед, по кратчайшей прямой к этому порхающему сгустку.

Вот он уже стоит прямо перед ней и закрывает ее от улюлюкающей своры. Пытаясь поймать ее ловко уворачивающиеся руки, он понял внезапно, почему не может видеть, как Лешка к ней прикасается, почему не может нормально с ней разговаривать и спокойно на нее смотреть. Да кому же, кроме него, она может достаться?!.. Как мог он думать, что не ревнует ее и вообще не хочет?! Да он никогда в жизни ничего и никого так не хотел! Только он хочет не ее тело, а вернее — не только ее тело! Он хочет эти ее движения, ее слова, ее мысли!..

— Хватит дергаться!

А она уже и не дергалась. Музыка закончилась, и Эля стояла, радостно улыбаясь и глядя по сторонам. Слева подошли трое каких-то идиотов. Наверное, они подумали, что Данил к ней цепляется. Замечательно! Ему как раз это сейчас и нужно. Сейчас их свирепые глазки украсят собой эти убогие стены! Но Элина, видимо, тоже явственно представила себе эту картину, только, может быть, в несколько другом исполнении.

— Нам лучше уйти! — она сама взяла его за руку и решительно вывела на улицу.

Уже темнело и было довольно прохладно. Очутившись на улице и сделав несколько глубоких судорожных вдохов, Данил пришел в себя и быстро вернул на место свои взбесившиеся мозги. Так, теперь он знает, что ему нужно, и может начинать действовать в соответствии с намеченной стратегической целью.

Шумно выдохнув, Эля развалилась на скамейке, сразу начав болтать неутомимыми ногами.

— Где ты так танцевать научилась?

— По телевизору видела. А ты? — повернула она к нему свое довольное лицо с наивными глазами.

— А, так… — Данил вяло махнул рукой, — в процессе бытия.

— Я что-то хотела спросить у тебя… Но забыла!

Давыдов пересел к ней вплотную.

— Тогда можно я спрошу? — улыбнулся он, мягко взяв Элю за плечо и немного разворачивая ее к себе. — Тебя целовали когда-нибудь?

Элина кивнула. Давыдов подумал, что, скорее всего, она врет, и решил не спешить. Он хорошо знал, какое впечатление производят на впервые целующихся девочек откровенные засосы, и не хотел рисковать. Но он и не предполагал, насколько трудно ему будет сдержаться. Едва касаясь губами ее лица, он чуть не сломал ногти, впиваясь в деревянную спинку скамейки.

Эля знала, что должна его отпихнуть и дать по морде, но, кажется, забыла это сделать, рассматривая вблизи эту самую «морду» с прямыми бровями и длиннющими острыми ресницами.

Однако то, что начал делать Данил, оказалось совсем не похожим на поцелуй той слюнявой свиньи у Ингриды во дворе. Его губы были нежные и совершенно сухие. Вытянув их трубочкой, Данил слегка коснулся угла ее рта: одного, потом другого, потом немного захватил ее нижнюю губу, чуть-чуть втянул в себя и отпустил совсем. Это было похоже, скорее, на то, как целовал Элю брат, но разве чувствовала она такое, когда к ней прикасался Золтан? От Данила пахло сигаретами, и, кажется, от этого у Эли что-то медленно опускалось внутри. У нее сводило бедра и руки, а рот растягивался в идиотской улыбке до ушей.

— Почему ты смеешься? — спросил Данил, приподняв брови.

— Как дура, да?

Они засмеялись вместе, немного отодвигаясь друг от друга. Эля услышала медленную музыку и предложила:

— Хочешь, пойдем еще потанцуем?

— Хочу, конечно!

Раньше Эля часто танцевала с друзьями Золтана и не испытывала никакого смущения или неловкости. Но сейчас, стоя к Данилу лицом, она медленно и несмело поднимала руки перед тем, как положить их ему на плечи.

Данил уже жалел о том, что начал с ней танцевать: стоило ему коснуться ее талии, как его, словно неискушенного подростка, стал бить заметный озноб. Она стояла, слегка склонив голову, и Данил опустил лицо к ее пушистым волосам. От Эли не пахло духами, лаком и какой-то вообще парфюмерией. То, что едва улавливали его ноздри, было тонким, мягким, естественным ароматом. «Наверное, так пахнут маленькие детки», — подумал он и коснулся губами ее нежного уха.

От этого прикосновения по спине Эли пробежала нервная дрожь. Она слегка склонила голову, не отдавая себе отчета в том, что так только подставляет ему шею.

Данил знал, что должен остановиться, поскольку его возбуждение нарастало с такой скоростью, что уже начинало перевешивать все его расчеты и продуманные действия. Еще немного, и он вполне может представить глазам благодарной публики совершенно потрясающую, редкую и надолго запоминающуюся сцену.

А Эля была просто в восторге от происходящего, она никогда не ощущала ничего подобного. Странный был этот танец — она вдруг осознала, что они стоят как вкопанные посреди танцплощадки. И все было бы здорово, но у нее устали ноги. Она решила немного переступить, и в этот момент кто-то случайно толкнул ее сзади. Невольно подавшись вперед, она на мгновение прижалась к Данилу всем телом, и ее просто парализовало от неожиданности. Она была потрясена этой каменной твердостью.

Через секунду Данил вдруг схватил ее за плечи и грубо от себя отпихнул:

— Все, хватит! Хорошо? Достаточно для первого раза! — раздраженно говорил он, отходя от нее и держа руки перед собой так, будто боялся, что она сейчас на него набросится.

Эля опустила голову. Хорошо, что здесь темно! Она заливалась краской от стыда. Она вытворила что-то не то, что-то очень позорное. Наверное, она сделала ему больно. И стоит теперь, как полная кретинка! Она быстро повернулась и побежала на улицу. Ну откуда она об этом знает? Где можно было всему этому научиться? Может, это должно как-то передаваться по наследству?.. Кажется, Эля права, если считает себя немного ущербным подкидышем…

— Стой, куда ты летишь? — догнал ее Данил и пошел перед ней спиной вперед. — Ну, прости меня, Эля! Мне не нужно было этого делать, прости. Ну, стой же, в конце концов! — он поднял руки, уперся ей в плечи и остановился. — Больше такого не будет. Просто, понимаешь, все так быстро происходит…

Нет, она не понимала! Что это «все», которое так быстро происходит? И почему он просит прощения, если сам ее оттолкнул?