— Я люблю тебя! Очень сильно люблю! — кричу из последних сил, перебиваю его и валюсь с ног. Полотенце спадает с тела, оголяя покрытую мурашками кожу. Я прижимаю одежду к себе, дрожу от сильнейшего потока слёз, но продолжаю стоять но коленях перед ним. — Я люблю тебя, и я никогда бы не подставила тебя. Я не знаю, как доказать тебе, что я не имею к этому отношения. Я была с тобой искренней, боялась потерять, не хотела, чтобы ты страдал. Ты теперь всё для меня. Ты имеешь права не верить меня, ведь я много раз делала тебе больно. И сейчас снова ты получил удар в спину от меня. Но я больше всего всё это время беспокоилась о тебе, о твоей жизни. Я люблю тебя. И не перестану любить даже сейчас. Поверь мне, пожалуйста. Я не предавала тебя. Всегда боялась сделать тебе больно. Я люблю тебя! — слова заканчиваются вместе со спутанным потоком разных мыслей.

Страх нещадно терзал голову, скрючивал меня ещё больше. Стою перед ним на коленях с опущенной головой и жду его слов. Я вырвала из сердца всё то, что боялась сказать вслух. Я люблю его, и не хочу, чтобы он видел во мне врага.

Откуда взялся этот жучок? Кто вшил его в моё тело, и почему я раньше не заинтересовалась тем, откуда этот дурацкий шрам? Я снова во всём виновата, снова разрушила абсолютно всё. Почему я приношу столько боли тому, кого так сильно люблю?

«Я знаю, что ты не виновата. Не вини себя».

Нет, виновата именно я.

«Ты любишь его. Прости, что я порой брала контроль над тобой. Но в «тёмном» мире тебе было бы лучше».

Тёплые ладони касаются моих мокрых щёк и вынуждают поднять лицо. Я открываю зареванный глаза и смотрю на этот мрак, за которым скрывается он.

— Прости меня за всё, пожалуйста, — губы дрожат, заливаются слезами.

Он прижимает к себе, целует в макушку и начинает укачивать, поглаживая по волосам. Но я продолжаю держать одежду в своих руках, не осмеливаясь обнять его. Я не имею на это право.

— Прости, — шепчет он, продолжая целовать меня. И я поддаюсь слабости, растворяясь в его руках. — Я не должен был на тебя нападать.

Снова он защищает меня, хотя сам находится в опасности. Обнимает, окутывает собой, пытается успокоить. Но я так сильно ненавижу себя, что не могу нагло и эгоистично ухватиться за его доверие.

— Чёрт, твои волосы, — шепчет он, отодвигая меня. — Они потемнели.

— Что? — раскрываю глаза, ещё сильней сжимаю одежду в руках.

— Твои волосы у корней потемнели, — он проводит по ним, а потом быстро встаёт, оставляя меня в ступоре. — Бл*ть, глаза! — он ударяет что-то.

— Что происходит? — испуг сковывает горло.

— Я не знаю, что, чёрт возьми, происходит. Но твои волосы начинают темнеть, а мои глаза светлеть. Нам конец, Аврора.

Глава 46

Обнаженное тело застыло, покрываясь множеством мурашек из-за вдруг возникшего холода. Я открыла рот, но от испуга будто проглотила язык.

— Мне нужно отлучиться, — первый раз я услышала столько паники и беспокойства в его обычно серьёзном голосе. Если страх смог окутать даже его, то дело слишком серьёзное и опасное.

— Это сейчас все происходит серьёзно? — прижимаю к груди сверток одежды, сглатываю и поднимаю на него голову. — Объясни мне всё, — мечусь глазами по мраку, в поисках хоть какого-то силуэта. Но гул сердца отвлекает и не дает мне вновь увидеть странные картинки.

Его ладони касаются моего лица и вынуждают смотреть на него. Кажется, что сердцу стало спокойно, но это лишь эффект его прикосновения. Чувствую, что смотрю ему в глаза, но не могу набраться уверенности от него, так как он сам ищет хоть что-то, что даст ему сил для его дальнейших действий. И снова сердце ускоряет ритм и будто со всей силы ударяет меня изнутри.

— Все хорошо, — успокаивает он меня, поглаживая по горящим от страха щекам. Проводит по волосам и на несколько секунд замирает.

— Куда ты? — кладу свою свободную ладонь на его руку и останавливаю эти формальные движения. Я не хочу чувствовать себя прекрасно, пока он будет искать пути решения проблемы.

— Я скоро вернусь. Ты пока что оденься, — стремительно целует меня в губы и встает, оставляя возле меня сумку. Я рефлекторно тянусь за ним, но останавливаюсь, когда слышу хлопок двери.

Сидя на полу, дрожащими руками я натягиваю на себя одежду. Когда холодная кожа спряталась под слоем чёрной ткани, я достала из сумки фонарик. Луч света направился сначала на пол, застеленный чёрным линолеумом, а затем уже побежал по пустым стенам, окрашенным в чёрный цвет. Все такое мрачное и холодное, будто здесь не живёт человек.

Я встала и принялась искать зеркало, чтобы понять, о чем говорил Брайен. Я до сих пор не могла поверить в слова, которые вылетели из его уст, как страшный приговор.

Пропуская расправленный диван, спрятанное за досками окно, которое можно открыть только ночью, если убрать своеобразный щит от света, я заметила совсем небольшое зеркало, которое было в разводах и следах от капель. Маленькая трещина портила отражающую поверхность. И почему его зеркало в таком состоянии?

В стороне раздался звук упавших на землю пакетов. Глеб мгновенно замер, открыв глаза…

Направляю луч прямо на свое отражающееся лицо, но тут же жмурюсь из-за боли. Ну да, я вновь позабыла, что слишком яркий свет теперь не успокаивает, а, наоборот, вызывает одно сплошное беспокойство и неприятное жжение.

Единственный выход — поднять фонарик над своей головой. Своими потерявшими все силы руками я освещаю голову и в зеркале вижу раздраженные серые глаза с тускнеющим блеском, взволнованные искусанные губы и покрасневшие от духоты и страха щеки. Сглатываю, перед тем как поднять свой обеспокоенный взгляд на макушку.

— Боже мой, — пробубнила я, тонкими пальцами перебирая волосы. Брови от удивления поднимались вверх, глаза все шире раскрывались.

Отойдя от шока, я наконец осознала, что мои корни обрели темный оттенок. Не могла оторваться от чёткой границы двух совершенно разных цветов. С каждой секундой появлялось все больше вопросов.

— Но как? Из-за чего? — продолжала говорить сама с собой.

«Представь, если твои волосы полностью потемнеют. Это же будет превосходно!»

Это ужасно.

— Черт! — рычу я, выключая фонарик. Не хочу больше видеть этот ужас.

Я перестаю быть прежней даже внешне, что автоматически запирает дверь в мой родной мир. Этот черный оттенок с моим блондинистым будто боролся, желая занять всю длину волнистых волос. То, с чем я никогда не сталкивалась, пришло в самый неожиданный момент, когда наша ночь и так испортилась жучком в моём теле.

Неужели наш первый секс так резко изменил нас? Не может же быть, что из-за этого все перевернулось. А что если мое признание дало старт перевоплощению?

Конечно, все это произошло в одну ночь. Мы окончательно сломали границы, преодолели барьер, который навязали природа и политика. И это наше наказание: теперь все узнают о нашей связи, и никто за нас не порадуется.

Но я не могу понять, почему из-за любви мы должны будем умереть от рук наших миров? Ведь именно благодаря этому чувству нам удалось стереть черту, которую так усердно выводили на протяжении нескольких лет. И мы стали чем-то совершенно новым, тем, что испугает правительство и выведет из равновесия стабильную жизнь. Мы теряем признаки наших миров и встаем на тонком пересечении. Это и есть тот сказочный баланс?

В моих представлениях он был абсолютно другим: я должна была внешне остаться «светлой», мои особенности не должны были затухать, лишь характер мог поддаться изменениям, которые мне приходилось бы скрывать, чтобы не выделяться. Но сейчас я вижу, что происходит своеобразная мутация, причём не только у меня.

Это всё больше походит на дар. Я чувствую это трепещущее счастье. Будто были вознаграждены за то, что наплевали на принципы. Но эту способность стать теми, кто сможет расширить рамки, дать другим понять, что «светлые» и «тёмные» — это лишь навязанные образы, от которых можно избавиться, осудят и сочтут как признак нарушения всех прописанных законов.