Прежде чем перейти к истории дальнейшего развития экономической науки и к периоду, непосредственно предшествовавшему учению физиократов, нам необходимо рассмотреть учения Ксенофонта и Аристотеля в рамках конкретного исторического контекста, поскольку, как говорилось ранее, только это поможет охарактеризовать ту или иную теорию как прогрессивную либо реакционную.

Во-первых, основной момент, который нужно учитывать при изучении трудов представленных классиков, заключается в том, что и Ксенофонт, и Аристотель жили и писали в эпоху рабовладения. Данная общественно-экономическая формация имеет множество характеристик, но непосредственно наша тема затрагивает лишь одну из них. При рабовладении не существовало рынка как такового, сам рынок товаров был далеко не всеобщим явлением. Большая часть производившегося тогда продукта с чисто экономической точки зрения не являлась товаром и в товар не превращалась. Продукт обращался либо путем натурального хозяйства, когда люди сами потребляли то, что производили, либо через натуральный обмен, минуя какой-либо рынок. Говоря максимально простым языком, две соседствующие виллы могли обменивать производимые продукты напрямую между собой (например, оливки на виноград и наоборот) без доставки их на рынок. Данным фактом объясняется, к примеру, то, что Ксенофонт рассматривал экономику лишь в рамках отдельного домохозяйства, а Аристотель так и не смог развить своего положения о меновой стоимости.

Подчеркнем еще раз: политическая экономия в Древней Греции не смогла получить дальнейшего развития и выйти из зачаточного состояния не потому, что конкретные мыслители не могли дать этого развития, а потому, что реалии конкретного исторического периода были таковыми, что какое-либо углубленное изучение данного вопроса не представлялось возможным. Тот уровень технологического развития общества, а также уровень развития производительных сил и производственных отношений не позволяли выйти за рамки имевшегося понимания не только экономических процессов, но и в принципе всего бытия. Проблема, стоявшая тогда перед научным сообществом (если данный термин вообще подходит под реалии Античности), не могла быть решена усилиями нескольких людей – непосредственных представителей сообщества. Очевидно, что Аристотель не мог вывести трудовую теорию стоимости на рынке товаров, поскольку сам рынок находился на зачаточном уровне и был крайне ограничен.

Все дальнейшие изменения, происходившие в науке, в том числе и в политической экономии, были напрямую вызваны изменениями в самом обществе. Развитие производительных сил и производственных отношений и последующее развитие общественной надстройки позволило изучать экономику на новом уровне, поскольку сама экономика изменилась и стала демонстрировать новые реалии и новые механизмы.

Представленное выше объяснение необходимо по двум причинам.

Во-первых, мы в очередной раз подчеркиваем, что только объективные причины, не зависящие от воли и желания конкретных людей, двигают ход истории. Наука развивается сообразно с развитием общества, и никакие прогрессивные и инновационные идеи не представляются возможными до тех пор, пока не будет создана материальная и общественная база для их разработки.

Во-вторых, рассмотрение всяких научных теорий и идей в рамках конкретного исторического контекста позволяет критически относиться к этим самым теориям и идеям. Факт того, что мыслители Античности не смогли превратить политическую экономию в настоящую науку в современном понимании этого слова, ни в коем случае не умаляет значимости выдвинутых ими положений.

Именно идеи Ксенофонта и Аристотеля (в большей степени, конечно же, Аристотеля) стали основой для дальнейшего развития экономической науки. Несмотря на то, что с закатом Античности и переходом западной цивилизации в эпоху феодализма и Средневековья и вплоть до Нового времени практически не существовало крупных и значимых трудов по политической экономии, дальнейшее развитие и в каком-то смысле возрождение данной науки основывалось именно на трудах античных классиков. Выражаясь метафорически, Аристотель поставил двоеточие, за которым следовало длинное продолжение в виде различных теорий и школ. Учение Аристотеля, в том числе и экономическое, было предметом изучения как во Франции, так и в России, а заложенные им основы послужили началом к дальнейшему изучению политэкономии, но уже в абсолютно новых исторических реалиях.

О

дним из предшественников, а также одним из главных политэкономических учений до теории физиократов стал меркантилизм. Меркантилизм представлял собой кардинально новый этап развития экономической науки, поскольку, во-первых, был научно и теоретически обоснован (разумеется, с поправкой на уровень развития науки XVII в.), а во-вторых, продемонстрировал множество направлений и периодов развития. Более того, меркантилисты подкрепляли свои теории фактами из других, смежных с политической экономией наук.

Однако, прежде чем перейти к разбору учения меркантилистов, а также его влияния на экономическую политику европейских государств (в том числе Франции и России), мы считаем необходимым провести относительно подробный обзор того хода человеческой истории, который, собственно, и позволил меркантилизму появиться.

Начать стоит с заката Античности.

К началу IV в. развитие производительных сил и производственных отношений в Европе привело к тому, что рабовладение как общественно-экономическая формация начало постепенно умирать и новая система хозяйствования начала набирать силу. Главный рабовладельческий гегемон поздней Античности – Римская империя – постепенно начал приходить в упадок из-за невозможности дальнейшего своего расширения и, следовательно, приобретения нового производительного ресурса – рабов. Помимо этого, главный субъект римской экономики, аграрные латифундии (крупные виллы, владевшие рабами и занимавшиеся сельским хозяйством) в своем расширении дошли до той стадии, когда эффективность и производительность труда отдельного раба начала снижаться. Связано это было с характером самого рабовладения. Раб находится в условиях чисто физической эксплуатации, то есть от того, будет он работать или нет, напрямую зависела его жизнь. Какого-либо экономического интереса в своей деятельности раб не имел. Большие латифундии, на которых одновременно работали сотни рабов, автоматически предусматривали большое количество надсмотрщиков. В то же время сами надсмотрщики также требовали определенной степени контроля во избежание сговора с рабами, а факт того, что рабов было много, позволял последним выполнять свою работу не так качественно, как от них требовалось.

Все это привело к тому, что производительность труда отдельных хозяйств зависимых крестьян – колонов – стала приближаться к производительности труда рабов, а затем и превысила последнюю. Итогом стало то, что больше не было единого экономического фактора, который бы обуславливал существование такого колоссального государства, как Римская империя. Государство постепенно начало разрушаться на части. К концу V в. западная часть империи распалась на множество отдельных территорий, которые вскоре образовали первые средневековые королевства и княжества. Началась эпоха феодализма.

Если говорить о развитии экономической науки, то в Средние века практически не было трудов, посвященных изучению системы хозяйствования.

Основной причиной относительного затишья в политэкономии стало общественное устройство самого феодализма.

В этот период по всей Европе, от Португалии до Волги и от Шотландии до Балкан, христианство являлось ведущей религией. Общественный институт христианской церкви обладал колоссальным влиянием не только на повседневную жизнь людей, но и на науку, право и государство в целом. Вплоть до XVI в. церковь представляла собой главный идеологический инструмент общества. Более того, именно церковь определяла принадлежность людей и их самосознание. В Средние века еще не существовало понятия нации и условная система «свой – чужой» работала исключительно за счет принадлежности к той или иной религии.