Девчонке дали немного передохнуть с дороги, а потом выстроились в очередь возле медпункта, нетерпеливо ожидая приём. Приезд автолавки не вызывал такого ажиотажа! Что поделать – у каждого пожилого человека свои болячки. В крохотной общине их целая коллекция: гипертония и атеросклероз, подагра и радикулит, простатит и диабет…

Очень быстро выяснилось, что практикантка ничего делать не умеет, даже уколы. Большинство болезней вообще не знает. Что можно ждать от второкурсницы медицинского училища? Зато языком молола, не переставая, ещё пуще прежнего. Голова кругом шла от её словоохотливости. Старики выходили из медпункта с опухшими мозгами.

Болтала обо всём, что приходило на ум. Про знакомых парней и подруг, мамашу, о которой скучала, отце, которого давно не видела и обижалась на него, о педагогах из медучилища, про Америку, особенности мексиканской кухни, долму и лемуров…

Что с такой делать?

– Совсем глупая, – возмущался Борис, в далёкой жизни – истопник. – Мелет, ничего в жизни не соображая.

– Больше мы к ней не пойдём, – решили жители. – Зачем она нам здесь со своим длинным языком? Потом и про нас разнесёт на весь белый свет!

Уже ближе к ночи со стороны медпункта услышали гитару. Практикантка бренчала что-то непонятное, но вполне оптимистичное. Живой музыки не слышали лет пятнадцать!

– Плохо получается, – заметил Марк. – Мучает гитару, слушать невозможно.

– Может, свой инструмент принесёшь? – предложила Анастасия.

– Давно не играю, – смутился старый аккордеонист…

Разошлись глубоко за полночь. Эту ночь Марк долго не мог заснуть, всё ворочался…

3

Под утро приснился ему сон. Давно Марк не ощущал ничего подобного. Вдруг такое: ярким солнечным днём он, мальчишка, шёл по песчаному берегу большой реки с молодой и красивой мамой. Боже, сколько лет он её не видел! Думал, совсем забыл. И ещё: в небе над ними светило удивительно яркое, огненно рыжее солнце!

Когда проснулся, быстро вышел на улицу и посмотрел вверх, пытаясь разглядеть светило. А потом увидел остальных. Старики стояли возле своих домов и точно так же смотрели на небо, пытаясь рассмотреть на нём хотя бы лучик солнца. Только не было там ничего, кроме густых серых облаков.

– Вы – тоже?! – крикнул им Марк.

Никто не ответил, но старик и так всё понял.

– Значит, тоже, – покачал он головой.

Быстро переделав домашние дела, все снова потянулись в медпункт. Быстро дорожку протоптали! Ола сидела грустная на крыльце, но, завидев визитёров, искренне им обрадовалась.

Дальше всё повторилось. Практикантка, не слушая пациентов, тарахтела обо всём на свете, а они потом снова возмущались меж собой: как такую ненормальную к ним прислали?!

А следующей ночью – снова сны. У каждого свои, но у всех красочные. С родными: молодыми, беззаботными и радостными. Нарядными домиками и улицами в праздничном городке. Ещё появилась музыка: добрая и прекрасная. И в каждом таком сне много этого чудесного рыжего солнца, яркого и удивительно тёплого!

Потом это возвращалось к ним каждый день.

– Больше так не могу! – не выдержав, взбунтовалась Татьяна, которая когда-то трудилась железнодорожным кассиром. – Я, конечно, понимаю, что это только сон, но боюсь просыпаться. Мои родители словно живые. И муж, который меня очень любил. Каждую ночь приходит с цветами и шампанским. Я усаживаю его за стол, и мы говорим…

– Да, после такого трудно просыпаться. Лучше умереть, – подтвердил Марк. Открываю глаза – и всё пропадает мгновенно. Как будто и не было моей жизни. Кругом – старая рухлядь и обломки.

– Что же нам делать? Дальше так продолжаться не может! Я думала принять упаковку снотворного, чтобы больше никогда не просыпаться, но это великий грех, – едва не заплакала Мария, самая почтенная жительница поселения, в прошлом – библиотекарь.

Снова сговорились больше к практикантке не ходить. И действительно, весь последующий день Ола просидела одна в своём никчёмном медпункте. К вечеру девушка не выдержала и сама пошла к людям, только все или запирались, или бежали от неё, как от чумной. Поговорить ни с кем не удалось.

Дальше ничего не менялось, и договор вроде бы соблюдался. Ну или почти соблюдался. По проторенной тропе к медпункту никто не ходил, но появились окольные дорожки. Одна вела от дома Марии, другая – от Татьяны, третья… В медпункте росла гора угощений, которая выдавала отступников.

Спустя неделю все снова собрались на совещание. Теперь уже обвиняли друг друга в нарушении соглашения.

– Вы хотите, чтобы я отказалась от родителей? Каждую ночь смеюсь и плачу вместе со своей мамой, – жалобно, плохо сдерживая слёзы, вопрошала несчастная Анастасия.

– Надо от неё избавиться, – предложил Алексей, бывший электрик. – Девчонка нас всех погубит. Сведёт с ума.

Марк возражать не стал. Вот так и решили – изгонять.

Через день всеобщего окончательного бойкота Ола пришла к Марку.

– На меня никто не жаловался? – не то спрашивала, не то утверждала она неуверенным голосом. – Объясните, почему вы меня игнорируете?

Марк не стал ходить вокруг да около.

– Помолчи хотя бы минутку. Не тараторь. Мы уже тебя наслушались! Всё равно не разбираешься в политике, а лемуры и долма нам здесь не нужны! Только вот что… Приехав сюда, ты изменила нашу жизнь так, что нам стало плохо.

– Как плохо? – удивилась практикантка. – Я приехала вам помочь. Привезла лекарства. То, что их мало… Это же не от меня зависит. У нас и в городской больнице кроме бинтов и зелёнки ничего нет. А тут хотя бы аспирин, немножко корвалола, пилюли от поноса… Давление можно измерить. Вот вы считаете, что я ничего не умею, а одна моя знакомая не знает, как градусник поставить, хотя и капитан женской команды по регби и выиграла серебряную медаль. А ещё она…

– Ты опять за своё, – прервал болтушку бывший аккордеонист. – Дело не в отсутствии таблеток и не в том, что ты не можешь простой укол сделать. Всё из-за снов.

– Снов? – переспросила Ола. – Я не понимаю.

– Как ты появилась, нам стали сниться сны.

– Что же в этом странного, и при чём тут я?

– До тебя никому из нас уже давно ничего не снилось, а тут каждую ночь мы видим себя молодыми, в окружении родных… И ещё – много, много солнца! Рыжего.

– Рыжего?

– Именно. Похожего на тебя! Может, ты, сама не желая, заразила нас фантазиями или мечтами?

Вероятно, случилось чудо. Неиссякаемая трещалка молчала. Не знала, что сказать…

– Разве это плохо? – наконец спросила она.

– Мы просто не можем так дальше жить. Боимся просыпаться. Лучше умереть, но навсегда остаться в этих волшебных снах. Или не видеть их совсем. Жить, как до тебя, в старом разрушенном городе, среди руин, ничего не помнить и не вспоминать… Да, просто жить.

– Но при чём тут я?!

– Не знаю, но ты должна оставить нас в покое. Чем скорее уедешь, тем лучше.

– А может, дело в вас самих? – предположила Ола.

В её глазах читалась жалость.

– Ко мне сегодня приходил Алексей. Плакал. Я никогда таким его не видел. Прежде самого чёрта не боялся. А теперь говорит: «Страшно! Или руки на себя наложу или убью практикантку!»

Ола поняла. После этого разговора девчонку в посёлке больше никто не видел…

Уже на следующий день после исчезновения непутёвой говорушки все начали переживать: не случилось ли с ней что плохое? Алексей разругался с Марком, что тот отпустил девочку без провожатого.

– Как я мог знать, что она просто так уйдёт? Трещалка слова не проронила. Я думал…

– Ты всегда отличался чёрствым характером! – Анастасия готова была растерзать бывшего аккордеониста.

В общем, Марку досталось от всех!

Не мешкая, дружно отправились на поиски. Почти все они давно не ходили в лес, а тут прошагали по буреломам несколько километров. Никого и ничего не нашли, даже следов. Татьяна звала беглянку, пока не охрипла. Экс-истопник Борис не соглашался прекращать поиски, и его чуть ли не силком пришлось выводить из леса…