- Ника, почему так долго? – ломится в дверь. Вот неугомонный. Почему в такой момент меня нельзя оставить в покое.

Открываю рот, чтобы ответить, вернее отправить мужа на работу, и неподвижно замираю, потому что в этот момент на дисплее появляется «+3». Хватаю тест в руки и неотрывно пялюсь на него несколько секунд. Матерь божья! Это чего…, я реально беременна? Я жду ребенка?

О, господи! Плюхаюсь на корзину для белья и зажимаю рот ладонью. Меня так штормит от эмоций, что я не чувствую ног. Прихожу в себя, когда дверь в ванную начинать опасно вибрировать от грохота.

- Ника, с тобой все в порядке? Двадцать минут прошло! Я сейчас дверь выломаю. Открой, пожалуйста!

Говорить я пока не в состоянии, поэтому пихаю тест в карман и отпираю дверь. Молча прохожу мимо охреневшего мужа и сажусь на спинку дивана.

- Ника, - очень тихо зовет меня Кир, - что с тобой? Ты не рада, да?

- Рада, - шепчу растерянно и начинаю плакать.

Любимое лицо напротив меня тут же расплывается в счастливой улыбке.

- Это значит, да? Беременна?

Я достаю тест из кармана и пихаю ему в руки. У меня нет никаких сомнений, что он разберется в том, что значит «+3», потому что очень давно мечтает сделать меня беременной. Уже вдоль и поперек изучил всю информацию, которая даже косвенно касается этой темы.

С громким воплем муж подхватывает меня на руки и начинает кружить по комнате.

- Кирилл, хватит! Иначе меня снова вывернет наизнанку.

Кир, опомнившись, осторожно ставит меня на пол, крепко обнимает и, зарывшись руками в волосы, очень нежно целует.

- Как же я счастлив, Ника! Ты себе даже не представляешь.

- Я тоже, - едва заметно улыбаюсь, - но я буду еще счастливее, если ты отпустишь меня на соревнования.

Кирилл резко меняется в лице и, судя по скрипу зубов, готов отшлепать меня по заднице.

- Ты совсем что ли перестала соображать от переизбытка гормонов? А если с ребенком или с тобой что-нибудь случится?

- Кир, - не сдерживаюсь и начинаю хохотать в голос, - ну, я же пошутила. Хотела на твою реакцию посмотреть. Я никогда в жизни не стала бы так рисковать.

- Шутница, блин, - вытирает пот со лба, - седым меня сделаешь раньше времени.

- Боюсь, если наша дочка хоть немного будет похожа на нас с тобой, седеть раньше времени будем вместе.

Стою возле панорамного окна и смотрю на то, что творится на улице. Уже несколько дней почти без перерыва валит снег. Крупными хлопьями кружит в воздухе, а потом падает на землю, постепенно образуя рыхлые сугробы. Все наши ели вокруг дома, на посадке которых я так настаивала еще до строительства дома, тоже изрядно припорошило. Даже ту, которую мы вчера вместе с Кириллом украшали гирляндами и новогодними игрушками.

Сначала я расстроилась, что пока Кир по ней ползал, смахнул весь снег, а ее сегодня снова замело. Так красиво. И так волшебно.

- Ты уверен, что твой рейс не отменят? – спрашиваю у вошедшего в гостиную мужа.

Он проходится по мне внимательным взглядом, особенно задерживаясь на большом круглом животике и снова хмурится.

- Я не хочу никуда ехать, Ника. Сто раз уже тебе говорил и повторю сто первый. Тебе вот-вот рожать, как я уеду?

- Очень просто. Рожать накануне новогодних праздников в мои планы не входит. Я что совсем идиотка, пролежать новогодние каникулы в роддоме? Да, не дождетесь. Так что, можешь спокойно ехать, я кремень.

- Можно подумать хоть кому-то удавалось контролировать этот процесс, - смеется надо мной муж, - как матушка-природа решит, так и будет.

- Считай, что я с ней договорилась. И с дочкой нашей тоже. Ты сам-то подумай, Кир. Ты год готовился к этой сделке. Целый год. И что теперь? Все коту под хвост?

- Почему под хвост? Я могу отправить заместителя.

- Не можешь. Ты сам говорил, что он в этом вопросе ни черта не понимает. Завалит результаты всех твоих трудов.

- Ну и плевать. Для меня дороже тебя и дочки никого нет, - подходит ко мне со спины и обнимает. Гладит руками животик, получая от дочери ответные пиночки.

- Кир, ты едешь. И это не обсуждается. Я пока поживу у родителей. Они сильно скучают по мне, поэтому все будут довольны.

- Ника, - осторожно разворачивает меня к себе лицом, - я там с ума сойду от беспокойства.

- Тебе врач на последнем приеме, что сказала? Что две недели у нас еще точно есть. Как раз кончатся все праздники, и я со спокойной душой пойду сдаваться в роддом.

- Если ты хоть раз не возьмешь трубку или не ответишь на мое сообщение, я сразу лечу домой.

- Договорились, - расплываюсь в довольной улыбке. Уговорила все-таки.

- А вообще я очень надеюсь, что из-за непогоды все рейсы отменят и я останусь дома, - добавляет тут же и снова хмурится.

- Где твой чемодан? – чувствую пора выпихивать мужа из дома, - поехали уже. Я хочу еще у родителей елку нарядить. Мама обещала без меня ничего не украшать.

- Только не лезь никуда, пожалуйста. И не напрягайся. Руки высоко тоже не поднимай.

Ну, началось… Аккуратно вылезаю из любимых объятий и иду одеваться, если его сейчас не остановить, он точно передумает ехать.

Кирилл за ручку заводит меня в дом родителей и вручает им, так сказать, из рук в руки. Целует на прощание и уезжает в аэропорт. Я, конечно, его очень люблю, но эта гиперопека мне уже в печенках сидит. Вздохну хоть спокойно, пока он свои деловые вопросы решает.

Весь день с мамой украшаем гостиную, развешиваем гирлянды по всему дому, как я люблю. Расставляем всякие декоративные фонарики и всякие забавные мелочи. Мама, наслушавшись Гордеева, постоянно контролирует все мои передвижения и постоянно спрашивает про самочувствие.

Я теперь хорошо понимаю, что чувствует женщины, которые перехаживают беременность. А их добрые, излишне назойливые родственники постоянно лезут с вопросами «Ну, что, не родила?»

После такого продуктивного дня принимаю душ и спускаюсь в столовую, чтобы поужинать. Мама сама лично наполняет мою тарелку, перед этим поинтересовавшись, что сегодня больше всего хочет ее внучка. Видимо того, что хочу я сама, уже давно никого не волнует.

Наворачиваю жульен и немного подумав, накладываю себе любимый салатик. В голове постоянно звучат слова Юльки о том, что лопать все подряд на последних неделях беременности нельзя, иначе есть риск откормить слоненка и потом не разродиться, но я в который раз его игнорирую.

- Что там опять учудил наш дед? – спрашивает мама у папы.

- Умирать собрался, - совершенно спокойно отвечает папа, а я давлюсь компотом от таких новостей.

- В каком смысле? – спрашиваю у обоих родителей, отодвинув от себя тарелку с едой. Что-то у меня вдруг резко аппетит пропал.

- Да, не накручивай себя, Ника, - пытается успокоить меня папа, - он каждый год зимой хандрит, а потом его депресняк отступает, и он идет дальше крушить своих бизнес-конкурентов.

- Но так нельзя. Нужно съездить к нему, поддержать. Возможно, ему нужен просто разговор по душам.

- Может, ему еще сладкий новогодний подарок купить? – хохмит папа.

- Ну, а что. Шоколад всегда поднимает настроение.

- Ты деда-то с собой не путай, Ника, - смеется мама, - ему настроение поднимет только прибыльная сделка, которая принесет очередной миллион.

- Давайте съездим к нему.

- Хорошо, - соглашается папа, - давай съездим. Только не сегодня.

- Ника, ты уверена, что мы можем оставить тебя одну?

- Мам, не включай моего мужа, пожалуйста. За пару часов, которые вас не будет дома, со мной точно ничего не случится.

- Ладно, уговорила, - встает из-за стола и идет собираться.

Я ложусь на диванчик в гостиной, предварительно включив все гирлянды. А потом не выдерживаю, беру из морозилки свое любимое мороженое и с удовольствием наворачиваю его в этой волшебной обстановке. Включаю по телевизору новогодний фильм и наслаждаюсь им ровно до тех пор, пока снова не вспоминаю про деда.

Он, конечно, вредный, а иногда просто невыносимый старик, но за последнее время я к нему очень привыкла. Решаю, что нужно хотя бы позвонить. Показать, что мне не все равно, что с ним происходит.