– Извиняй, – крикнул парень, со всех ног несущийся ко мне, чтобы поднять свою игрушку. Трое его друзей в стороне посмеиваясь над ним, кричали, что он лопух.

– Ну, немного усовершенствовать, и будет нормально летать. Чего сразу лопух-то.

– Да потому, что я ещё вчера сказал, что батарея не на месте! Центр тяжести смещён! А сервомеханизмы ты, похоже, даже и не закрепил! – недовольно сказал один из них, – Как мы будем проект сдавать?

– Без паники! Мне всего-то нужен клей! Сейчас доделаем!

Игрушку эту он сам смастерил. Здесь такое было не редкостью. Студенты создавали учебные проекты, по которым многие делали живые модели в миниатюре. Потирая затылок, я, наконец, нашёл в расписании свою группу и поплёлся в нужную аудиторию. Девчонок в нашем универе училось мало, потому что специальности были в основном технические, за исключением юридического факультета, но даже там во всём потоке можно было насчитать четыре или пять студенток. Со звонком я вошёл в аудиторию, и увидел, как с последней парты мне машет рукой Ефим. Вообще его звали Валера, но все его так называли, потому что фамилия была Ефимов.

– Что-то ты сегодня рановато. – Улыбнулся он мне во весь рот.

– Ага. – Коротко ответил я.

Ефим как раз и был тем единственным близким другом, с которым мы общались не только в универе. Сдружились мы как-то сразу. Потому что с самого начала за одной партой сидели. Он тогда у меня ручку попросил, я ему и дал. А он меня шоколадкой угостил. Вообще ручки с карандашами он, как оказалось, всегда забывает. Зато без шоколада на учёбу никогда не придёт. Пару раз я даже был у него дома, когда он оставался один. И теперь он каждый раз порывался придти в гости ко мне, хоть я и не хотел никого приводить в тёткину квартиру. Всё-таки жилье было чужое, и я это понимал.

– Представляешь, что мне вчера малой заявил, – так он своего брата звал, – говорит, позавчера ночью видел, как меня инопланетяне похищали, я говорю, чем докажешь? А он говорит – а ты шею свою сзади потрогай, ну я и потрогал. А там вмятина, какая-то, которой раньше не было. Я ему, конечно, сказал, что у него фантазия разыгралась, а сам-то задумался, откуда она взялась? А сегодня я опять с такой же проснулся. На, посмотри. – И он повернулся ко мне спиной и наклонил голову.

– Похоже, у вас у обоих фантазия разыгралась. Нету там ничего. – И он забегал по шее мясистыми пальцами, ощупывая её.

– Во дела. С утра была ведь. Да такая глубокая, прямо дырка.

– Так может ты просто заснул, на какой-то мелкой детали, вот она и отпечаталась?

– Да нет! Не было там никакой мелкой детали! А вмятина была!

И он замолчал. Небось думал о том, что его и правда похищали инопланетяне. Я зевнул. Преподаватель начал свою лекцию. Я опёрся щекой на свою руку и сквозь полуприкрытые веки смотрел на лектора. Первой парой была теоретическая механика. Довольно интересный предмет, но из-за нудного голоса Степана Николаевича меня каждый раз клонило в сон, особенно если она стояла первой парой. Я старательно записывал в тетрадь всё, что появлялось на доске, но человеческая потребность взяла надо мной верх, и я положил ручку и уткнулся носом в тетрадь, положив голову на руку. Не знаю, сколько я проспал, но когда открыл глаза, то оказался дома. И почему-то на полу. Спросонья я совсем ничего не понял и когда попытался встать, вдруг обомлел. Я шагал по комнате, передвигая все четыре…лапы!

Да, я был собакой. Моим Диком. Я взглянул на свои когтистые и мохнатые конечности и попытался посмотреть на свой хвост, бегая за ним вокруг себя. Страшно захотелось есть и я, виляя хвостом, побежал на кухню. Там я уткнулся мордой в миску и слопал весь собачий корм. Но было вкусно. Я потянулся и побежал по комнатам, искать людей, но дома никого не оказалось. Тогда я увидел зелёный мячик, тот, что мы подарили Дику несколько лет назад и стал гонять его по комнате. Вдруг я почувствовал, как меня что-то толкает в бок. Я моргнул и вдруг проснулся в своём теле, на той самой паре, где и уснул.

– Вставай, препод идёт. – Я быстро схватил ручку и сделал вид что пишу. Преподаватель прошёл мимо, совершенно не обратив на меня внимания, и я кивнул Ефиму в знак благодарности.

– Мне такой сон странный приснился, – сказал ему, когда мы выходили из аудитории, – будто я был собакой. При чём своей, собственной.

– Ха, а я котом мечтаю стать. Лежишь себе весь день, и никто тебя не трогает. А тут на пары ходи, экзамены сдавай. Отстой.

– То-то я смотрю, ты себе пузень начал отращивать!

– Да уж лучше, чем таким дрищем как ты ходить! – и он достал из кармана «Сникерс», открыл его и засунул в рот. Я только покачал головой.

После учёбы я как всегда шёл на работу. Про тот странный сон довольно скоро забыл. На улице было уже по весеннему тепло, и я шлёпал по дороге, перешагивая лужи, чтобы не запачкать светлые кроссовки.

– Привет Сенчик! Зайди к Олегу, он просил. – Встретила меня на входе Наташка – наш администратор.

– Хорошо. – Я спустился в раздевалку, а потом заглянул к директору, который радостно сообщил мне, что сегодня я работаю до часу ночи.

– Но мне же на пары завтра, Олег Семёнович, может, я пораньше уйду?

– Да я бы и рад тебя отпустить, только работать некому сегодня. А завтра важный день. Нужно погладить скатерти, засервировать столы. Выручай Сеня!

Пришлось согласиться.

– Ладно, – подумал я, – скоро выходные. Тогда и отосплюсь.

Домой я вернулся в 2:25, и с горечью заметил, что завтра по расписанию у меня предэкзаменационная контрольная, по итогам которой станет понятно, кого не допустят до экзамена. В общем, спать я тогда даже и не ложился. На следующий день, когда я пришёл на учёбу, Ефимов снова начал свою вчерашнюю песню.

– Что за странные дела, Сенич! Я сегодня опять с этой штукой проснулся. Брат от меня шарахается, говорит, что я меченый. И что это инопланетная метка ничего хорошего не сулит. Я ему тумаков надавал, а он говорит, что это ситуацию не исправит. Меченый и всё.

– Подушку свою проверял? Может в наволочке что застряло?

– Да проверял. Всю подушку изворошил. Даже перья вытряхнул, ничего.

– Так может ты и правда, того… меченый? – он толкнул меня в бок, а я засмеялся.

– Не смешно. Может это болезнь, какая.

– Да какая ещё болезнь? – я закрыл лицо рукой и покачал головой, – Не бывает таких болезней, при которых на теле вмятины появляются.

– Но ведь и инопланетян не бывает.

Мы немного помолчали, а потом он шепнул:

– Слушай, может, ты у меня сегодня переночуешь? А?

– Ты мне предлагаешь твоих инопланетян ловить?

– Ну не то, чтобы ловить…

– Нет уж Ефим. Давай без меня. Я уже сутки не спал, и вторые, боюсь, не потяну. Работал вчера допоздна. Потом ещё и домашку делал. Я ж с ходу усну, и забирайте меня кто хотите и куда хотите! Хоть инопланетяне, хоть призраки!

– Так и ладно, какая тебе разница, где спать, дома или у меня? Я ж тебе не предлагаю меня сторожить! Зато проверим, будет ли у тебя такая же отметка с утра! А заодно на мою посмотришь! И убедишься, что я правду говорю.

– Ладно. После работы жди. – И согласившись, добавил, – в любом случае, у этого должно быть разумное объяснение.

На этом и договорились. Я позвонил тётке и сказал, что заночую у друга, чтобы они с матерью не переживали. Он жил в обычной хрущёвке, с маленькой кухней, но тремя просторными комнатами. Его мать одна воспитывала двоих сыновей. Она была очень добрая и на удивление тактичная, так что когда я приходил, она никогда не заходила к нам в комнату с вопросами что мы будем есть или когда мы ляжем спать. Наверно понимала и принимала тот факт, что мы уже взрослые и можем сами о себе позаботиться. В этом конечно, ему повезло. Мне бы тоже хотелось, чтобы меня перестали контролировать, но каждый раз, когда мать просит меня надеть шапку весной, я вижу, что моё послушание доставляет ей удовольствие и дарит чувство собственной значимости и нужности. И я как мог, старался поддерживать в ней это чувство.