Но когда Екатерине полегчало, она перечитала свое завещание, и все написанное показалось ей бредом сумасшедшего. Она разорвала его на клочки.

Екатерина посмотрела на часы. Еще не было десяти часов, но солнце поднялось уже высоко и залило светом Сатевельское ущелье. Екатерина прислушалась к шуму Сатевелы. Слева волны Сатевелы заигрывают с шоссейной дорогой, справа, образуя густую тень, выстроились тутовые деревья. Лента дороги тянется вверх, в горы, и входит в Хемагали, как песня.

Шумит Сатевела, шелестят тутовые деревья, блестит на солнце шоссе.

«Сегодня воскресенье, вся деревня отдыхает, а Гуласпир сидит в конторе совхоза и щелкает на счетах. Странный он человек, и надо же мне было утром встретить его. Ему не понравилось, как я с ним обошлась, и он сразу заторопился в контору. Ну что ж, пусть посидит немного и постучит костяшками счетов, авось отойдет и перестанет на меня обижаться… А может быть, и Реваз в конторе? — И мысли Екатерины вернулись к Ревазу. — Он принимал самое непосредственное участие в строительстве школы. Как только была закончена лаборатория и возведен первый этаж здания дирекции совхоза, он перебросил всю строительную бригаду на строительство школы и отдал школе часть строительных материалов, завезенных для других совхозных объектов. Он не побоялся ни министерства, ни строительного треста… Да, сначала он выстроил школу, а потом уже контору. Разве односельчане не должны знать об этом? Вот когда все мы соберемся в школе на торжественное собрание по случаю начала нового учебного года, я встану и все это скажу. Ничего страшного не случится. Ну, придется Ревазу покраснеть немного, зато люди похлопают ему. А как обрадуется Александре! Еще спасибо мне скажет… Я знаю, Реваз, что у тебя неспокойно на душе, но ты ни с кем об этом не говоришь. Я очень за тебя переживаю. Чем тебе помочь? В позапрошлом году Русудан приезжала на два дня, в прошлом году вообще не появлялась, вот и нынешнее лето кончается, а от нее ни слуху ни духу. Твой отец на нее очень сердит, только тебе ничего не говорит… А поведение Сандро мне тоже не нравится. Беспечный он очень и о матери вроде и не вспоминает! Слыханное ли это дело? Мне кажется, все это радует мою Эку. Может быть, она что-то скрывает от меня? Ну, я ей покажу! Вот только вернусь из школы!.. Я ей запрещу шататься с Сандро и ходить без дела в контору! Запру дома! Очнись, приди в себя, бедная ты моя девочка!»

Большая Екатерина выпрямилась и постаралась идти быстрее.

Во дворе школы она оглянулась и, хотя никого не увидела, около парадной двери снова остановилась…

…На прошлой неделе Александре корил Екатерину, мол, сама больная, а нам присылаешь гостинцы. Правда, у нас в доме только мужчины, но ты же знаешь, что уже почти двадцать лет, как я сам хозяйничаю. Прошу тебя больше таких вещей не делать. Какие гостинцы? — удивилась Екатерина. А Александре ответил, что между близкими людьми церемонии не нужны.

И Екатерина догадалась, что это от ее имени Эка носит в дом Чапичадзе гостинцы, якобы для Александре и Сандро, а на самом деле они предназначаются Ревазу.

«То-то она все время пекла хачапури и жарила цыплят. Я думала, она моих гостей угощает, а она все это, да еще водку в придачу, посылала Ревазу. Подумать только!»

Вот она побудет немного в школе, а уж когда вернется домой — берегись, Эка! Ох и задаст ей Екатерина жару…

Она прикрыла за собой дверь и опустилась на стул, который был поставлен специально для сторожа.

Екатерина устала, и ей надо немного отдохнуть. До школы она, слава богу, дошла. А сейчас спешить ей некуда. Она немного отдохнет, а потом осмотрит школу. Ничего, что в классах пусто! Ее они радуют и такие! Скоро привезут из Марелиси мебель, и они похорошеют. Тогда Екатерина будет официально принимать школу, а сегодня она зашла просто так, посмотрит и уйдет.

Ей понравился и холл первого этажа — он был очень просторный. Для первого этажа именно такой и нужен. А клуб и спортивный зал, наверное, тоже на первом этаже?

Она вошла в клуб. Да здесь не только вся школа, целая деревня поместится. Свой первый спектакль школьный драматический кружок покажет здесь. Когда? Наверное, где-нибудь в конце сентября. Драмкружок сначала собирался ставить «Отцеубийцу», но Екатерина заменила его «Тариэлом Голуа». Она не хотела обидеть память Зураба Барбакадзе, ведь он и в могиле узнал бы об этом и потерял бы покой… Школьные артисты сначала бурно возражали против предложения Екатерины, так как они уже успели выучить почти весь текст «Отцеубийцы», но Екатерина смогла их уговорить и они ее послушались.

Екатерина с трудом поднялась на второй этаж.

Сначала она зайдет в кабинет директора. Не может быть, чтобы там не было хоть одного стула, и, прежде чем подняться выше, она немного отдохнет.

Она открыла дверь… Да, письменный стол надо будет поставить в левом углу около окна. Екатерина посмотрела в «тот угол», а потом оглядела всю комнату, не веря своим глазам. Она зажмурилась, но, открыв глаза, увидела ту же самую картину: на окнах висели белые шелковые шторы, письменный стол стоял как раз в углу около окна, а около него — кресло. К письменному столу был приставлен длинный стол, вокруг которого стояли мягкие стулья, а вдоль двух стен кабинета выстроились обычные деревянные стулья. У одной стены стоял книжный шкаф.

Очень медленно, останавливаясь буквально на каждом шагу, Екатерина подошла к письменному столу и опустилась в кресло.

— Значит, так! Ну, Екатерина! Кабинет директора в полном порядке! Добро пожаловать!

Неожиданно дверь кабинета распахнулась, и Екатерина, недовольно взглянув на входящего, увидела Эку. Она вспыхнула.

— Как ты нашла меня?

Пауза.

«Неужели ей сказал сторож? Ведь я же просила его о нашем секрете никому ни слова».

— Зачем ты пришла, Эка?

— Я тебе принесла завтрак, мама! — тихо сказала Эка, покачав маленькой белой корзинкой, которую она держала в руке.

— Я буду завтракать дома, и ты сейчас же отправляйся домой! — громким, хорошо поставленным голосом сказала Екатерина и встала.

Удивленная Эка ушла.

Екатерина еще раз придирчиво оглядела кабинет. В нем не было ничего лишнего, но и ничего не было забыто. Она немного успокоилась, но вдруг перед ее глазами встала Эка, в удивлении застывшая в дверях, и она опять рассердилась.

«Ты ведь не удивилась, что мой кабинет уже приведен в порядок? Хотя с чего бы ты стала удивляться? Тебе же известно все, что делает Реваз… Ты ожидала застать его и, увидя меня, растерялась, но выход из положения нашла быстро и сделала вид, что принесла мне завтрак… Когда это было, чтобы ты носила мне в школу завтраки? Ох, обманываешь ты меня, Эка! А вот скоро тебе придется плакать, и некому будет тебя пожалеть и ободрить. Меня-то уже в живых не будет, Эка!

Она снова опустилась в кресло, облокотилась о стол и, закрыв лицо руками, прикрыла глаза.

…Своими словами о том, что Екатерина хорошо выглядит, он приободрил ее. Неужели она и в самом деле выздоровела? Но как она быстро устает!.. А раньше, бывало, и не заметит, как дойдет от деревни до Херги. Там она обходила райком, райисполком, отдел просвещения и, если не добивалась решения своего вопроса, тут же отправлялась в Тбилиси… И вот сломалась Екатерина. Своего-то она добилась и не дала закрыть хемагальскую школу, но здоровье ее совсем расстроилось.

Екатерина сидит у себя в кабинете. Перемена. За окном дождь. Из-за дождя ученики не могут выйти во двор и шумят в коридорах. Да, их дело молодое, пусть себе шумят… Сегодня вечером тоже будут шуметь и школьные коридоры, и клуб, ведь на сегодня назначена премьера драмкружка. Все-таки хорошо, что Екатерина отговорила их ставить «Отцеубийцу». Она не может позволить тревожить дух Зураба Барбакадзе. Зураб вырастил ее, Зураб дал ей место учительницы, Зураб передал ей хемагальскую школу.

…Клуб переполнен.

Прозвенел второй звонок. Скоро начнется спектакль. Екатерина входит в зал и садится в пятом ряду с краю.