Данте резко вскинул голову, выдавая себя с потрохами. Я осторожно приблизилась к ним, чтобы видеть все оттенки эмоций на лицах брата и сестры. Раз уже мне представилась такая возможность, я хочу знать всё, что думает и чувствует Лорк по отношению ко мне.
— Темнейшая! Вот это шутка! — Люмина заливисто рассмеялась, запрокидывая голову. А я отметила, что вены на её шее, что были раньше чёрными, заметно посветлели. Значит, Оливер прав, и болезнь если не отступила, то значительно замедлилась. — Данте Лорк, вы влюблены в свою собственную легатку?
— И ничего я не влюблён, чушь не говори, — ответил магистр, хмуро сдвинув брови.
Но даже я видела, что Лорк врёт. Неумело, но отчаянно желая, чтобы ему поверили.
— Брось ты, уж от меня-то можешь не скрываться, — посмеиваясь, произнесла Мина. — Она хорошенькая? Расскажешь мне про неё?
Данте на мгновение замер, потом резко выдохнул. Будто принимая неизбежное — с сестрой придётся делиться. Он развернулся спиной к прозрачной перегородке и упёрся затылком в стену. Подсознательно выбрав эту позу, чтобы не смотреть сестре в глаза.
— Она… она упрямая… — начал Данте, а я задержала дыхание — столько тепла и нежности было в его голосе, — и гордая… временами злая. Никого не слушающая, на всё находящая, что ответить. Она удивительная… И она сводит меня с ума…
В помещении повисла тишина — не давящая, не зловещая, — просто тишина, когда один человек обдумывает слова другого.
— И, похоже, она всё-таки дорога тебе, — наконец-то проговорила Мина, вновь отзеркаливая позу брата и приваливаясь спиной с той стороны своей камеры.
— Похоже, что так, — подавшись вперёд, проговорил Данте и принялся рассматривать свои руки. — Я не могу объяснить, как это произошло, а самое главное, как такое возможно — но после первой же нашей с ней встречи, я в любой толпе вижу только её. Я чувствую, где она находится. Она словно всегда со мной. Я ощущаю её эмоции, как свои. И иногда меня это совсем не радует. Потому что злится она на меня чаще, чем испытывает нежность.
— То есть она тоже тебя…. э-м-м, тоже испытывает к тебе симпатию, — Мина развернулась к брату боком и наклонилась вперёд, пытаясь взглянуть ему в лицо.
— Хочу в это верить, — ответил Данте, вздыхая. — И в тоже время боюсь этого, — он в задумчивости уставился перед собой. — Ты же понимаешь, что появление Аурии ломает все планы Марисоль. Она просто так этого не оставит. Я готов пожертвовать собой, и раньше думал, что и всем, ради твоего здоровья. Но сейчас, Мина, я разрываюсь. Как уберечь и тебя, и Рию…
— Данте, в этом твоя проблема, — вампирша отодвинулась от стены и уперлась взглядом в спину брата.
В её глазах я увидела не то облегчение, не то принятие неизбежного. Так выглядят люди, которые наконец-то приняли сложное для себя решение. И теперь не намерены от него отступать.
— Пытаясь спасти нас обеих, ты потеряешь каждую из нас, — Мина отсоединила трубку, тем самым прекращая переливание. — И раз выбрать не можешь ты, выберу я. Иди, и больше не приходи. Я не буду принимать лечение, не хочу ещё больше ломать тебе жизнь.
— Мина, не глупи, — Данте вскочил на ноги, — подключись. Кормление не закончено.
— Я всё сказала. Данте, да услышь ты меня наконец! — она посмотрела на брата со смесью боли и гнева. — Сколько я уже здесь? Шесть, семь лет? А может и десять? Я не вижу жизни и не даю жить тебе! Все самые яркие моменты, которые могли бы случиться у меня или у тебя — они проходят мимо нас. Просто потому, что я их уже никогда не проживу, а ты — потому, что не можешь меня отпустить и жить дальше! — ее глаза наполнились злыми слезами, и она уткнулась в сгиб локтя, чтобы вытереть их.
Скрывая себя этим жестом от обеспокоенного взгляда брата.
А для меня эти слова оказались похлеще удара под дых. Столько лет взаперти… Не зная, выживешь ты или нет. Понимая, что за твою жизнь расплачивается родной тебе человек. То, что Люмина все еще в здравом уме и памяти — уже чудо. И сколько же бесконечных попыток Данте ее вылечить стояло за этими словами вампирши.
— Моё время вышло, — тем временем продолжила Мина, взглянув на брата полными холодного спокойствия глазами. Видимо умение брать себя в руки у них семейное. — Скажи своей больной на голову Марисоль, что сделка отменяется. Пускай меня хоть завтра передают на суд кланов.
Вампирша отошла к кровати и отвернулась, показывая, что разговаривать больше не намеренна.
— Это уже не тебе решать, — строго ответил Данте, вмиг преображаясь в того магистра, которого я каждый день вижу в Академии. — Можешь отказываться от поддержки, но пока я не найду лекарство, ты будешь сидеть тут. Спокойной ночи, сестра.
Он резким движением отключил себя от системы. Так же резко, и даже дёрганно, проследовал к лестнице в углу и, не произнося ни слова, поднялся наверх. Всё в его поведении выдавало то, насколько он был зол. И я разделяла его чувства. Была бы моя воля — схватила бы Мину за грудки и выбила бы из нее эту дурь. Нельзя опускать руки!
И вообще — что за клуб "Жертвенные барашки" они тут устроили? Брат за сестру, сестра за брата? Не обязательно же кому-то умирать. Я впервые в своей жизни желала Люмине, чистокровной вампирше, исцеления. Если уж мои установки, вбитые люменами, дали трещину, то и двух упрямых вампиров я смогу убедить.
Тем временем Мина развернулась в мою сторону:
— Береги его, — прошептала она, заставив меня ошарашенно открыть рот.
Картинку перед глазами начало затягивать туманом сновидения. Если Мина почувствовала моё присутствие, значит, и Данте тоже?
И не спектакль ли они передо мной разыграли?
Глава 22. Парад павлинов и рояль в кустах
— М-да, — задумчиво произнёс Ник.
— Да-да, — ехидно проговорила Сиб.
— Да-а-а-а-а, — протянула я, рассматривая церемониальный зал.
Надо сказать, балы в Академии проводили на широкую ногу. Воздух в помещении мерцал от невесомой звёздной пыли. Мимо нас то и дело проносились иллюзорные кометы и астероиды. А потолок и вовсе терялся в галактическом сиянии и разноцветных вспышках от взрыва магических звёзд. И сейчас зал был битком набит легатами первого курса.
— Я же говорила, это плохая идея, — осматриваясь, скептически хмыкнула Сиб.
И я её понимала. Ведь в форме, хоть и в её парадном варианте, пришли только мы трое! Все остальные проигнорировали требование Академии и вырядились кто во что горазд. Украшенные перьями и шифоном платья юпирианок. Струящиеся, словно под водой, образы акванток. Да даже марренки в своих графичных костюмах выглядели представителями богемы и элиты. И, конечно, среди всей этой пёстрой толпы выделялись представители саттерн — их наряды били все рекорды по яркости и изощрённости. Мы среди такой вакханалии смотрелись бедными родственниками.
— В нашей деревне ежегодно проводят ярмарку, где устраивают смотр отборных петухов, — шепнул мне Ник. — Очень похоже.
Не совсем поняв, о чём он, всё же суть я уловила — и была полностью с ним согласна.
— Эй, неудачники, вы проходить будете? Или вам только дверь держать доверили? — донеслось нам в спину.
Позади меня стояла Нина в платье, больше похожем на гигантскую алую розу — столько слоёв искрящейся ткани на ней было намотано.
Из нас троих только Ник молча посторонился, пропуская девушку внутрь.
— Хороший мальчик, — проговорила зазнайка, проходя мимо и похлопывая его по плечу.
А витиеватое ругательство, которым я хотела наградить сокурсницу, так и не успело сорваться с моих губ.
— Да плевать, я сваливаю, — Сиб уже развернулась к выходу, и мне пришлось цеплять её за локоть.
— Э, нет! Не для того мы тебя весь день уговаривали, — я для убедительности ещё крепче прижала её руку к себе. — Помнишь — мы с первого испытания вместе и позориться тоже будем вместе!
Некрос закатила глаза к потолку, но сдалась:
— Хорошо, но с одним условием! Мы найдём выпивку! Я не выдержу этот бред на трезвую голову!
