— Чернокнижница раскусила чернокнижницу. Забавно, — улыбнулась Власта. — По молодости я принесла клятву Чернобогу. Всегда считала это глупой ошибкой, скрывала и никогда не думала использовать всерьёз. Потом родилась Есения и мне стало любопытно. Ты знала, что если контролировать сознание человека с рождения, то потом это становится не сложнее бытовых чар? Со служанкой так не вышло. У взрослых сознание слишком сильное. Но я кое-что придумала. Если хорошенько напичкать человека маковой грёзой, процесс проходит в разы проще. Но ты права, он сильно истощает.

Спина покрылась липким потом. Она контролировала Есению с самого рождения? Едва та появилась на свет?

Власта невинно улыбнулась.

— Но с людьми так нельзя, — покачала головой Рогнеда. Внезапное спокойствие Власты начинало её злить. — Не с собственной дочерью. Ты искалечила её. Использовала как свою куклу.

— Отчего же? — Власта вскинула брови. — Да, думаю именно из-за моего вмешательства Есения выросла слишком уж тупа и слаба. Но раз уже так случилось, пусть хоть на что-то сгодится.

Рогнеда вздрогнула. На миг ей показалось, что в кресле напротив сидит вовсе не Властна. На мгновение над ней скалой нависла тень отца. И в этот миг Рогнеда всё поняла.

— Ты! — вскочила она. — Ты это сделала не просто для того, чтобы отвести подозрения и не марать собственные руки, не просто, чтобы избавиться от меня…

— Ты была скорее проверкой моих возможностей. В конце концов, я хотела занять её место, — кивнула Власта и развела руками, будто ничего не могла с собой поделать. — Со временем. Есения бы вышла замуж, стала царицей. И я смогла бы окончательно вытеснить её сознание и занять тело. Прожить ещё одну жизнь. Законной царицей.

Рогнеда остолбенела. Вот значит как. Инструмент для достижения цели, полностью подчинённый власти своего создателя. У Есении попросту не было шанса прожить собственную жизнь, стать царицей или просто собой, этот шанс у неё отобрали, не спросив, не пожалев, не задумавшись. Сделали дорожкой к власти, вымостили её жизнью путь своих амбиций. И Власта говорила об этом так уверенно, будто её замыслы — единственная причина для Есении жить.

— Даже мой отец не такая сволочь. У меня хотя бы всегда был выбор между добром и злом. Ты же не оставила своей дочери даже шанса на выбор.

— Она — моя. Моя плоть и кровь, и я могу распоряжаться ею так, как посчитаю нужным.

Рогнеда сжала кулаки, собирая вокруг себя потоки воздуха. Этого достаточно, она обездвижит Власту, позовёт Дарена, Атли, всех — сдаст эту суку закону и навсегда забудет о ней. Рогнеда взмахнула руками, но ничего не произошло. Она замерла, не понимая, что происходит.

— Ой, что-то не так? — Власта притворно огляделась по сторонам. — Ах, кажется, я просто чуточку отвлекла тебя, чтобы успеть пробраться в сознание. Давай поболтаем ещё немного, мне нужна парочка мгновений, чтобы завершить чары.

Рогнеда не могла пошевелиться, она чувствовала, как Власта продирается в её сознание. Больно, словно кто-то вбивал в череп гвозди. Нет. Невозможно, для контроля сознания нужно зелье, нельзя просто так…

— О, я много упражнялась на Есении, — отозвалась Власта, улавливая обрывки её мыслей. — Это сложно, особенно с незнакомцем, и наверное, я постарею ещё немного, но, уверена, оно того стоит.

Глаза заволокло красной пеленой, и сознание Рогнеды смялось, будто лист пергамента, задрожало, вытесняемое в темноту. Она закричала и схватилась за голову, пытаясь выдёрнуть из черепа невидимые гвозди, но пальцы хватали лишь пустоту.

И тут всё закончилось. Рогнеда снова обрела контроль, а Власта, зашаталась, хватаясь за голову.

— Что за… — выдавила она.

Затылок сильно жгло. Рогнеда потянула руку и тут же отдёрнула пальцы. Мамин гребень обжёг пальцы. Это он защитил её только что? Так он всё-таки волшебный?

Думать было некогда, и Рогнеда сделала первое, что пришло в голову. Закрыла глаза и представила, как искры её сознания вспыхивают в голове Власты.

— Нет! — крикнула Власта. — Не трогай меня!

«Как ты не трогала свою дочь? Как не трогала меня?» — мысли Рогнеды смешивались с мыслями Власты, с её чувствами, гневом, страхом, жаждой власти и чёрной, сосущей пустотой, что заменяла всё остально. Золото её сознания окутывало Власту белёсым туманом, подчиняя воле Рогнеды.

— Я защищала свой трон! Это ты! Ты злая ведьма!

«А я защаю твою дочь. От её собственной матери».

«Я смогу её защитить. Раз уж никто не защитил меня. Я хотя бы смогу сделать это для неё».

Мысли превратились в чувства. Громкие, болезненные, разрывающие сердце. Чувства, которые Рогнеда прятала в глубине своей души девятнадцать лет, которые никому не показывала и которыми ни с кем не делилась. Она думала, что они ничего не стоят и ничего не значат, но теперь они значили всё. Они захватили её, как вызванная землетрясением волна, огромная, сильная, неотвратимая и неостановимая.

Рогнеда подошла к окну и распахнула створки. Холодный ветер ударил в лицо и принёс запахи зимы. Внизу расстилалась ночь, а с неба падал первый в этом году снег.

Закрыв глаза, Рогнеда шагнула вниз.

Рогнеда открыла глаза и села.

Она всё ещё была в тёмном кабинете. Но Власты нигде не было. Снег врывался в открытое окно и падал на ковер, тут же тая.

Рогнеда оглянулась. У двери на полу сидел Дарен и закрывал руками лицо.

— Я зашёл, и она спрыгнула, — сказал он.

— Как Есения? — пробормотала Рогнеда. Голова раскалывалась и кружилась.

— С ней что-то случилось. Она… просто упала на пол и перестала отзываться. Я пошёл тебя искать…сначала подумал, что ты вернулась в библиотеку, но тебя там не оказалось и я понял… Не знаю, что точно я понял, но… это была она, да? Власта?

Рогнеда кивнула, попыталась встать, но её тут же скрутило, перегнуло пополам и вырвало. Контроль чужого разума никогда не проходит бесследно и безболезненно. По крайней мере, так гласили предупреждениях в книгах по тёмной магии. Похоже, не зря.

На дрожащих ногах Рогнеда поднялась и направилась к выходу. Она старалась не смотреть в сторону окна.

— Ты куда? — Дарен поднялся следом.

— Ты сказал, что с Есенией что-то не так. Идём.

После смерти заклинателя, его животные погибают. Пчёлы в ульях Иванко были мертвы. Все до одной. Сердце гулко билось в груди, и Рогнеда молила всех известных ей богов, чтобы Есению не постигла та же участь. Из-за того, что она в очередной раз не смогла, не сдержалась, из-за того, что она в очередной раз убила. Рогнеда стиснула зубы. Она не жалела Власту, она бы убила её снова, но Есения. Девчонка не заслужила умереть. Из всех знакомых людей, она меньше всех заслуживала подобной участи.

Приходилось идти медленно и то и дело останавливаться, приваливаясь к стене, чтобы отдышаться. Иногда мир гас, ноги подгибались, и от падения Рогнеду спасали только заботливые руки Дарена, который не отходил от неё ни на шаг.

Есения лежала на кровати, мертвенно бледная. Синие губы выделялись на бескровном кукольном личике. Золотые волосы аккуратно уложены на подушку, руки сложены на одеяле.

— Я не решился оставить её на полу, — тихо сказал Дарен.

Рогнеда подошла к кровати. Маленькая грудка Есении едва заметно вздымалась и опускалась.

Жива.

Чародейка не сдержала вздох облегчения и опёрлась руками на прикроватный столик, чувствуя, как дрожат колени. Сделав несколько глубоких вдохов, она нашла в себе силы выпрямиться. Вытерла вспотевшие руки о платье и приложила холодную ладонь к ледяному лбу Есении, закрыла глаза и попыталась заглянуть в её сознание. Сознание поддалось легко, пропуская Рогнеду почти без усилий, она словно вошла в воду. Холодную и спокойную.

Тишина. И темнота.

«Есения!» — мысленно позвала Рогнеда, пытаясь отыскать хоть что-то в непроглядном мраке. Но ответа не было. Ничего не было. Рогнеда была здесь совершенно одна.