Туман снова рассеялся. Но избы на прошлом месте не было. Теперь она едва виднелась на другом берегу болота.

— Иллюзия? — догадался Дарен.

— Мы не знаем, где настоящая избушка. Есть шанс, что дотопаем до этой, а там старый пень. А моя магия не бесконечна, если буду поддерживать ветер постоянно, то быстро выдохнусь. А ты ещё что-то про ловушки говорил. Как ты в прошлый раз попал к Яге?

Царевич пожал плечами.

— Я бежал через туман от Круко, не разбирая дороги. А когда достал его из ловушки, появилась Яга и туман рассеялся.

— Похоже, выбора нет. Я не знаю заклинаний, которые бы нам помогли, — сказала Рогнеда и ступила на первую кочку. — Давай руку. Лучше держаться поближе, чтобы если что вытянуть друг друга.

— Часто ходишь по болотам?

— Нет, просто предполагаю, — честно ответила она.

Они взялись за руки и стали пробираться сквозь дымку. Рогнеда вытягивала руку вперёд, прощупывая пространство и немного помогала себе ветром. Совсем чуть-чуть, чтобы сберечь силы на случай, если они наткнутся на одну из ловушек. Болото под ногами булькало и ворчало, надуваясь чёрными пузырями вокруг кочек, на которые они наступали. Но чем больше путники углублялись в туман, тем тише становились звуки, тем плотнее и туже становилась пелена, Рогнеда кожей чувствовала, как туман сопротивляется продвижению, уже даже бульканья жижи под ногами было не слышно.

— А что за ловушка? — спросила она, чтобы нарушить мёртвую тишину, которая давила на уши. — В которую попал Круко?

Кочка под ногой провалилась, и Рогнеда бы полетела вниз, если бы не успела поддержать себя потоком воздуха.

— Ох, я чуть не…

Она не успела договорить, что-то схватило её за ногу и утащило в болото. Рогнеда зажмурилась и задержала дыхание, но не было ни всплеска, ни воды, её обвивали чёрные корни какого-то растения медленно и почти аккуратно погружая в грязь. Дарен всё ещё держал её за руку, тоже обездвиженный чудовищным растением.

— Вот эта ловушка, — прохрипел он, пытаясь выбраться из гибких тисков. — Она самая.

— Как ты, говоришь, спас Круко? — испуганно пискнула Рогнеда.

— Разрубил корни мечом.

Рогнеда с сомнением посмотрела на меч Дарена, до которого было не дотянуться даже при самом большом желании. Чем больше Дарен дёргался и извивался в корнях, тем туже они оплетали его. Это навело Рогнеду на какую-то мысль. Какую-то. Рогнеда никак не могла за неё ухватиться. Воздуха. Ей нужно больше воздуха. Сердце колотилось в груди, страх накатывал волнами бушующего океана, накрывая с головой и не позволяя вдохнуть. А в ушах стоял оглушительный свист.

«Хватит. Тихо. Я не слышу свои мысли. Я должна вернуть ту мысль. Очень важную мысль».

— В роще. Надо было попросить у Макошь выбраться отсюда живыми, — усмехнулся Дарен, а Рогнеда потеряла сознание.

Княгиня Чароградская сидела в своем любимом кресле у открытого окна и читала доклады счетовода. Её золотые волосы волнами ниспадали на грудь и сияли на солнце. Она ещё была в ночной рубашке, белой и почти прозрачной. Рогнеда наблюдала за ней из тени. За тем, как она ведёт тонким пальцем по строчкам, как изящно наклоняет голову, оголяя лебединую шею, как трепещут её длинные светлые ресницы. Рогнеда почти не замечала, как сжимает кулаки, и как ногти впиваются в кожу.

Княгиня вздохнула, запрокинула голову и потёрла шею.

— Рогнедушка, — позвала она. — Помни мне плечи, пожалуйста.

— Да, госпожа.

Княгиня убрала волосы, и Рогнеда коснулась острых, болезненно худых плеч. Княгиня облегченно выдохнула. Она была старше Рогнеды на десять лет, но всё ещё выглядела как подросток, сама часто смеялась над этим и говорила, что всё от того, что много болела в детстве.

— Представляешь. — голос её был тих, как шелест листвы. — Кто-то крадёт деньги из казны. Сначала суммы были маленькими. Я даже ничего не замечала. Но в последние месяц вор совсем страх потерял. Счетовод заметил недостачу, пошёл проверять. И знаешь что? Нас обкрадывают уже по меньшей мере четыре года!

Внутри у Рогнеды всё похолодело, а пальцы непроизвольно сжались.

— Ай! Больно! — воскликнула княгиня, дрогнув под её руками.

— Прости, госпожа, — пробормотала Рогнеда и продолжила разминать плечи деревянными пальцами. — Ты знаешь, кто это может быть?

— Понятия не имею. Да ещё как назло старик-счетовод преставился прошлой ночью, да примет его Морена. Теперь сама разбираюсь со всем этим. — Княгиня взмахнула бумагами. — А я же совершенно ничего в этом не понимаю. Вот матушка моя разбиралась, да хранит Морена её в своих Полях.

Княгиня печально вздохнула. А Рогнеда вздохнула с облегчением.

— Хочешь, я тебе помогу, госпожа? Я немного понимаю в числах.

— Ох, спасибо, дорогая! Не хочу утруждать тебя. — Княгиня запрокинула голову, посмотрела на Рогнеду чистыми голубыми глазами и ласково улыбнулась. — Лучше скажи, как твой батюшка? Давно он ко мне не заглядывал.

— Пропадает… на службе, — уклончиво ответила она. Что ж, в игорные дома он ходил и правда как на службу.

— Работает, — протянула княгиня, зарделась и отвел взгляд. — Не зря он мой воевода. И ты со мной уже четыре года. Стала мне как родная. Матушка твоя, слышала, тоже была прекрасным воином. И единственной чародейкой в дружине. Мои родители даже плакали, когда она оставляла службу после свадьбы. Думаю, и матерью она была прекрасной.

— Она умерла, когда мне было десять. Я мало что помню. — Равнодушно пожала плечами Рогнеда и перекинула волосы княгини за спину, чтобы заплести косу.

— Понимаю, дорогая, мои родители тоже рано покинули меня. Оставили это маленькое бедное княжество на моих плечах. А у нас то засухи, то нечисть деревни разоряет, то кочевники с юга стучатся. И царской воле до нас дела нет, и Вороны до нас редко доезжают. Представляешь, за всё моё княжение, лишь пару раз в Чароград заезжали, да и то, потому что у нас тут какой-то столичный чародей от закона прятался. Одни беды на нашу голову сыпятся.

Рогнеда не переносила её нытья. Княгиня была доброй, но такой безвольной, мягкой и слабой. Вечно плакалась и пеняла на обстоятельства, вместо того, чтобы взять всё в свои руки и заняться делом. Удивительно, что Чароград ещё не разорвали на куски кочевники и ушлые бояре. Впрочем, последние предпочитали покидать бесплодные земли и искать лучшей жизни в других княжествах. То же делали и ремесленники, и многие свободные жители.

Рогнеда посмотрела на худые плечи княгини. Возможно, и тело у нее такое хилое и слабое, потому что воли к жизни в нём нет. Этот мир не для таких, как она.

В дверь постучали, заглянула служанка.

— Госпожа, тут грамота. С царскою печатью.

Княгиня встрепенулась и приняла бумагу. Полюбовалась печатью в солнечном свете и долго не решалась её сломать.

— Открывай же, госпожа, — поторопила Рогнеда. — Вдруг там что-то хорошее.

— А вдруг нет, — прошептала княгиня.

— Ну, хочешь, я открою?

Княгиня поджала губы и протянула бумагу.

— Открывай! Если плохое что, не говори, если хорошее, вслух читай.

Рогнеда с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза, сломала печать и развернула грамоту.

— Царь приглашает тебя в столицу! — удивлённо воскликнула она. — На пир по случаю помолвки царевича Дарена! Первого числа Восьмой Луны.

Княгиня радостно хлопнула в ладоши вскочила с кресла.

— Вот это да! Какая радостная весть! — по-детски засмеялась она и схватила Рогнеду за руки. — Мы едем в столицу!

— Мы? — не поверила та.

— Конечно, же ты поедешь со мной! Это не обсуждается! — Княгиня крутанула Рогнеду на месте и заключила в объятия. — Повидаем Даргород! Я ни разу не была в столице! И с самим царём Радомиром познакомимся. Ну, разве не прекрасно?

— Прекрасно, — эхом отозвалась Рогнеда.

***

Рогнеда открыла глаза, но вместо полей Нави увидела всё то же болото. Корни держали крепко, но сжимали уже не так сильно, а она успела по пояс погрузиться в грязь. Похоже, без сознания Рогнеда провела не больше минуты. Корни продолжали тянуть вниз. Дарен не шевелился, голова безвольно упала на грудь, к которой уже подбиралась болотная жижа.