О Боге намного более правильно размышлять в апофатическом стиле, путем сравнения, чем он на самом деле не является. Так как Бог – источник всего сущего, с этим никто не может поспорить, – то он является источником и для первой пары противоположностей – добра и зла. Но он не является ни тем, ни другим, потому что он по определению – до любого творения. При таком понимании нет обесценивания зла, равно как и нет цепляния за Свет. И зло, и добро продолжают свое существование, меняя свой статус с абсолютного на относительный, переставая быть конечными и основными кирпичиками Бытия.

Как сказал Григорий Сковорода, когда его спросили, что такое зло, то он ответил – «отсутствие добра».

На практике получается следующим образом. Интуитивное знание, что у мира есть какой-то сущностный центр, делает его поиск оправданным, интересным и захватывающим. Человек становится похож на собаку, которая по аромату ищет своего хозяина. И чем она ближе, тем больше у нее радости.

Картина мира, в которой есть единый центр, автоматически перемещает человека в третью категорию людей, где процесс поиска «абсолютной истины» становится естественной частью повседневной жизни.

Стремление к Истине, преданность ей, любовь к ней становится «хлебом насущным». Так же как увлеченный математикой ученый не просто решает уравнения, а ищет самое красивое решение, так и люди из третьей группы не просто живут, но ищут наилучший способ это делать. При этом такие люди никогда не будут фанатичными, потому что фанатизм – это из области догм, которые в корне исключены привычкой и навыком апофатически мыслить.

Вернемся в нашу маленькую светлую комнату к Игорю, которую я посещала один раз в неделю. Сначала я рассказывала о событиях, которые произошли со мной. Игорь помогал мне их правильно контейнировать. Его мнение мне всегда очень нравилось, и я внутренне чувствовала, что то, что он говорит – верно, но не с точки зрения социума, а вот как? Попробую объяснить.

Если у вас был опыт общения с каким-нибудь старцем, то вы знаете, что, когда вы озвучиваете ему свою проблему, он может вас и поругать, и похвалить. Или сказать так, что вам даже придется лишиться денег или любимого человека. Но вы чувствуете, что эта потеря глубинно правильная. Чувствуете внутреннее освобождение и одобрение высшего порядка, высшей справедливости.

Вторая часть занятия была всегда разная. И тут Игорь был очень изобретателен. Но по большому счету все эти практики и техники были промежуточным этапом между старым способом жить – способом накопления, в котором надо было что-то постоянно приобретать, совершая бесконечный апгрейд образа собственного «Я»; и новым, в котором вектор внутренней жизни с внешнего мира был устремлен вовнутрь себя, – способом отпускания.

– Все эти психологические техники – это своеобразные подтанцовки, пока с человеком не случилось главное преобразование, – сказал Игорь.

− В чем заключается это преобразование? – спросила я.

− В самоотдаче.

− Кому?

− Зависит от религиозной традиции, но не просто так говорят, что у Бога есть только имя. Это имя, как последний ярлык, последний миг исчезающего творения, определяет то, как будет сделан последний прыжок в бесконечность.

− А что потом, за порогом другого способа жить?

− Ничего. Человек внешне живет как и раньше, но внутри он устремлен к последней своей цели – к божественному экстатическому соединению. При этом внутреннем развороте наступает то, что в христианской традиции называется смирением. И только так оно будет истинным. Смирение в угоду выгоде, реализации собственных скрытых желаний – это не смирение, а терпение.

− Так бывает? Я не видела ни одного живого человека, кто так бы жил, только читала в книгах.

Тут мне стоит сделать отступление и вернуться из моих воспоминаний в день сегодняшний. Я побывала во многих святых местах Индии, России. Была в монастырях. И сейчас я могу сказать, что я видела таких людей. Видела тех, кто совершил свой разворот. Это простые люди, порой обычные женщины, которые убираются в храмах.

− Важно не быть совершенным, а стремиться стать таковым, – улыбнулся Игорь своей теплой улыбкой. – Пока полный разворот внутренней жизни не завершен – необходима различного рода психологическая игра, которая может быть тонким способом обезболить психику, пока человек не отпустит то, что причиняет боль.

− И вы играете с нами в эти игры?

− Да.

Мне стало стыдно. Впрочем, это не имеет значения.

− Очень мало людей способны на то, чтобы идти путем отпускания, а не приобретения. И среди этого меньшинства лишь единицы тех, кто, однажды встав на этот путь, дойдет до его цели.

Третьей частью занятия была авторская методика Игоря. Он называл это: «продышивать». И об этом стоит рассказать отдельно.

Игорь сказал, что он придумал эту технику сам. Очень трудно объяснить, как происходило это «продышивание». Мы садились спинами, я закрывала глаза. Он, вероятно, тоже. Я чаще всего опиралась на его спину, как на спинку стула. Сидеть мне было комфортно, так как спина у Игоря была большая – он был в прошлом альпинистом.

Когда я с ним встретилась впервые – ему было слегка за сорок. Он был хорош собой. Русые волосы, в которых отсутствовала седина, серые глаза.

− При общении с людьми мне больше всего интересно наблюдать за нюансами их личности. Замечать какие-то редкие, едва заметные качества. – Когда Игорь говорил, он всегда смотрел немного в сторону, словно разговаривал сам с собой. – Это похоже на то, когда ты пробуешь новое блюдо в шикарном ресторане. Ты знаешь, что курица имеет определенный вкус. Но, приготовив ее по-разному, мы получим миллион разных оттенков. Так и каждый человек – в нем всегда есть что-то необычное, может, сочетание какое-то или способ реагировать. Даже глупить человек может так, что это выглядит гениально.

Завершающим штрихом в его образе было чувство юмора. Мне казалось, что в эти моменты он как-то по-особенному оживал. Способность искренне смеяться была хорошей балансировкой его созерцательности. Хотя тут сложно сказать, какое качество было первым.

Всякий раз, садясь вот так спинами, я чувствовала это особенное женское удовольствие, что мне есть на кого опереться. В Игоре была редкая черта – создавать у женщин ощущение внутренней защищенности, не посягая на их свободу. Вероятно, это получалось потому, что на каком-то своем, тонком плане он брал за нас ответственность.

Многие мужчины сейчас не умеют этого делать. Нет у них этого внутреннего навыка – брать ответственность. Они ждут, что женщина расслабится с ними, как кошечка при виде самца. Но так не бывает. Нельзя требовать следствие, не зачав в самом себе причину.

Вот так усевшись спинами, я чувствовала, как меня лифтом погружает в разительно другое состояние. Уходили мысли и энергетические спазмы. Иногда я переставала ощущать тело, иногда теряла восприятие окружающего мира. Это было так, словно тебя выдернули из котла со страданием и погрузили в котел с умиротворением и спокойствием. Помните, как в одной из русских сказок?

Как объяснял Игорь – в эти моменты он проходил блоки моего прошлого опыта – обид, боли, страданий. А потом и ложных идей. Говоря простым языком, он гармонизировал мое тонкое тело. Многие возмутятся – как так? Можно же что-то «взять на себя» – это опасно! Но если есть понимание, а лучше – знание, основанное на переживании, что в своем пределе мы все одно – то для ТОГО центра, что моя личность, что личность другого становится такой же внешней одеждой.

Я часто спрашивала – как он это делает? И он неизменно отвечал:

− Я не знаю.

Сейчас я понимаю, что он и правда не знал. Потому что потом, когда мы многое научились делать сами, стало совершенно понятно, что объяснить это невозможно. Как невозможно объяснить появление мысли в голове или изменчивость чувств. Это просто навык, но очень эффективный.