– Какого, – так и не договорил Тубан, застыв на пороге с вытаращенными глазами и покрасневшим лицом.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и захлопнуть дверь.

– Если занимаешь ванну, то закрывайся, – послышалось из коридора.

Торопливо накинув на себя халат, Тания осторожно открыла дверь. За ней было пусто. Стараясь производить поменьше шума, она добралась до своей комнаты и зачем-то заперла её на защёлку изнутри. Опустившись на кровать и переведя дыхание, девушка стала вслушиваться в частые удары собственного сердца. Чего именно она так испугалась? Неожиданного появления старшего из братьев или его самого? Она подтянула ноги к подбородку и закрыла глаза.

Чуть позже, за завтраком, Тания передала сестре под столом записку. Прочитав содержимое, Фекда громко рассмеялась, чем, конечно же, привлекла внимание остальных.

– От чего ты так веселишься? – обратилась к ней мама.

– Думаю, что об этом не мне стоит рассказывать, – загадочно улыбнувшись, ответила она.

– А кому? – не поняла Денебола.

– Тубан, – вместо ответа обратилась к старшему брату Фекда. – Ты ничего не хочешь нам рассказать? Насколько мне известно, у тебя сегодня было очень весёлое утро.

Услышав это, старший брат громко закашлялся, поперхнувшись куском брокколи.

– Не неси чушь, – прохрипел он. Переводя взгляд, полный ненависти, с Фекды на Танию. – Она просто забыла закрыть дверь ванной. И драму ломать здесь нечего.

– Всё ясно, – примирительным тоном подытожил Кастор. – Это была простая случайность.

Фекда весьма наиграно попыталась изобразить раскаяние.

– Вы спросили меня, почему я смеюсь, и мне захотелось повеселить вас. Разве это плохо?

– Повеселить? Повеселить! – вскипела Денебола, – В твоей выходке нет ничего смешного!

– А не пойти ли нам сегодня на «Звёздные гонки»? – резко переменил тему отец.

– А они сегодня? – подал голос Каф впервые за утро.

– Сегодня. И я даю вам полтора часа на сборы. Полетим все вместе.

– Я бы лучше остался дома. Мне есть чем заняться, – сказал Тубан.

– Дела подождут, – сказав это, Кастор посмотрел на Танию. – И никаких возражений.

– Но как же она полетит? Она на доске ещё ни разу не стояла, – не сдавался старший сын.

– Это правда, дорогой, – согласилась мама. – А там будет так много народу, нужно без конца маневрировать, чтобы не столкнуться с кем-то.

– Я присмотрю за ней, – пообещал Каф. – Я буду держать её за руку. Подстрахую, если что.

– Отлично, – хлопнул в ладоши Кастор. – Я знал, что могу на тебя рассчитывать.

– Твоя доска никуда от тебя не денется, даже если ты с неё упадёшь, – объяснял Каф, когда они летели по направлению к главной площади. – Если тебя собьют, она сама подхватит тебя на лету, не давая упасть в бездну. Скорее всего, поначалу ты будешь падать на доску абы как, но со временем научишься приземляться на ноги.

Тании было сложно сосредоточиться на его словах, ведь это был её первый вылет. Она вертела головой во все стороны, рассматривая подвешенный в воздухе город и каждого пролетающего мимо человека. То там, то тут воздух рассекали разноцветные лучи, выполняющие не ведомо какую функцию. Когда они уже приближались к большому скоплению народа, справа от Тании в воздухе вдруг растворился мужчина. Она вздрогнула, вопросительно посмотрев на Кафа.

– С посвящением, – невозмутимо ответил тот. – Ты только что видела смерть. Точнее, то, что от неё осталось в эру «Абсолюта». Если повезёт, увидишь и заморозку. Но я, к примеру, ещё ни разу не видел.

Сказав это, он посмотрел вниз. Тания последовала его примеру, но ничего кроме белого тумана ей рассмотреть так и не удалось.

– Дети, будьте внимательны, мы уже подлетаем, – громко объявил Кастор.

– Не отпускай мою руку, – сказал Каф. – Пару раз даже Тубана здесь сбили с доски. Кстати, а ты…, – он так и не договорил, замявшись и покраснев до ушей.

– О чём шепчетесь? – весело спросила Фекда, подлетев к ним. – Чего это ты опять такой красный? Это близость с Танией на тебя так влияет?

– Извращенка! – закричал на неё Каф, побелев от злости. На большее у него не хватило запала.

– Да не нервничай ты так. Может быть, я просто ревную, как Тубан, – засмеялась Фекда и отлетела к родителям.

– Порой она несёт чёрт знает что. Но это просто пустая бальтавня. Она и с тобой так шутить будет, когда ты у нас немного освоишься.

Подлетев вплотную к скоплению народа, семейство стало оглядываться по сторонам в поисках наилучшего места.

– Вон там народу вроде бы поменьше, – попыталась перекричать шум толпы Фекда. – Оттуда гонки будет хорошо видно.

– Тогда вперёд, – скомандовал Кастор.

Они расположились прямо напротив большой пустующей трибуны.

– А это для кого? – спросил старшего брата Каф.

– Для Цефеи, – ответил тот, – Надеюсь, сегодня её речь будет короче, чем обычно.

– Я её слушать тоже не очень люблю, – подключилась к беседе Денебола. – Как по мне, так её выступления все одинаковые.

Послышался громкий гудок, и на трибуну взошла правительница Росс. Она медленно оглядела притихшую толпу и удовлетворённо кивнула головой. Повинуясь сигналу, в двух сторон от трибуны поднялись в воздух два экрана, на которых крупно транслировалось её лицо.

– Прекрасно, теперь мы сможем в мельчайших подробностях рассмотреть все её ужимки и кривляния, – проворчала мама.

– Приветствую вас, достопочтенные поданные Росс! Я, правительница Цефея, обращаюсь к вам с радостной вестью. Перед тем, как поздравить наших бесстрашных гонщиков и пожелать им удачи в сегодняшних гонках, я представлю вам свою дочь Эридану Вторую. Принцессу Росс!

Несколько секунд толпа хранила молчание, рассматривая появившуюся на экранах девушку. Затем последовали оглушительные аплодисменты и свистки. Цефея повелительно выставила вперёд тонкую ладонь, и шум мгновенно стих.

– Моя дочь впервые выходит в свет, поэтому сегодняшние гонки я посвящаю ей. Желаю всем участникам удачи. Пусть победит быстрейший!

Пока собравшиеся громко хлопали в ладоши, спеша занять лучшие смотровые места вдоль воздушной гоночной трассы, небольшая группа из пяти человек оживлённо обсуждала свежую новость.

– Невероятно! Никогда бы не подумала, что эта женщина захочет стать матерью, – тараторила Денебола.

– Интересно, почему она не предоставила слово дочери, – недоумевала Фекда.

– Её вообще только мельком показали на экране, – говорил Каф. – Мне запомнились лишь бледная кожа и светлые волосы.

– И чем вас это так взволновало? – удивлялся Кастор. – Я вот не вижу ничего странного в том, что одинокая правительница захотела воспитать себе преемницу. Рано или поздно это должно было случиться.

– Но она же ещё не старая, – возразила старшая дочь.

– Твоя мать тоже была моложе, когда мы формировали всех вас, – заметил отец.

И только один Тубан не принимал участия в обсуждении. Он в задумчивости поглядывал на Танию, которая во все глаза следила за подготовкой к гонкам.

– Как тебе моя речь? – обратилась к Алголю правительница Росс.

– Как всегда бесподобна, госпожа, – тут же выпалил он. – Я могу увести Эридану Вторую?

– Да. Забери её во дворец, – ответила Цефея. – Я сегодня здесь на целый день. Как же утомительно быть правительницей. Даже смешно: я могу отдавать приказы всем, но собственным временем распоряжаться не в праве. Я с большим удовольствием приняла бы сейчас ванну, но вынуждена открывать гонки, сидеть в ложе до их завершения и награждать победителя. И всё это для того, чтобы поданные не чувствовали себя брошенными.

– Рискну не согласиться с Вами, госпожа, – пролепетал профессор. – Поданным необходимо видеть Вас как можно чаще, чтобы они не забывали, под чьим покровительством они находятся. Вспомните все эти ужасные войны на Земле. Ни у кого не должно возникнуть даже мысли, якобы править сможет кто-то другой.

– Верно. Никто не может повелевать Росс, кроме меня, – отрешённо глядя вдаль, прошептала Цефея.