Выйдя в тот день на улицу, и стоя на пороге здания суда, я расплакалась, жадно глотала зимний, морозный воздух и понимала, что внутри исчезает мрак.

- Мама! – голос сына вырывает из воспоминаний, за которыми не заметила, как вышла из дома и уже спустилась по ступеням порога, - смотри, что папа привёз Лизе! – двумя ручками машет на детский ПитБайк, на котором уже восседает девочка.

Дождалась!

- Я тоже такой хочу-у-у-у, - вытягивает губы, жалобно тянет.

- Вот будешь, как Лиза, и обязательно купим, а пока катайся на своём, - киваю на детский совсем безопасный трёхколёсный мотоцикл, что одиноко стоит на газоне чуть в стороне.

Насупился, бровки нахмурил, ручки сложил на груди, косится на Лизу и её подарок от отца.

- Миш, завидовать нехорошо, - произносит муж, и наконец-то обнимает меня, следом целует.

- Привет, - тихий шёпот любимого в губы.

- Привет, - ещё тише в ответ.

Смотрю в любимые глаза и тону в них.

- Как дела у моих принцесс? – ладонью проводит по моему животу, дочка тут же отзывается, пинает папу в ладонь.

- Теперь хорошо, - выдыхаю, подушечками пальцев провожу по его щеке.

- В ближайшие пару лет, никаких командировок, надоело, не могу в дали от вас, - ошеломляет радостным известием.

- Правда? – закусываю нижнюю губу, не до конца верю в услышанное.

- Правда, - произносит с улыбкой, от которой меня бросает в жар.

Муж замечает, как действует на меня, осматривается на детей, прищуривает глаза.

- Что делает тёща? – дёргая кадыком, задавая вопрос.

- С Викой пекут пирожки, - теснее прижимаюсь к мужу.

- А тесть?

- Проверяет снасти, он с твоим безопасником, завтра на рыбалку уезжает, - голос дрожит, я прекрасно понимаю, с какой целью любимый выведывает, кто, где и чем занят.

- Прекрасно, значит дети под присмотром, - отстраняется, разворачивает меня за плечи лицом к дому, - я так устал, - мягко подталкивает меня вперёд, говорит значительно громче, чтобы дети слышали, - хочу поспать пару часиков, ты же составишь мне компанию? – ещё громче и это явно уже для мамы, что вышла с Викой встречать своего зятя.

Жар смущения опаляет лицо, мама явно поняла намёк зятя, вон как лукаво смотрит.

- Идите, идите отдыхайте, за детей не переживайте, здравствуй мой хороший, - по-матерински обнимает моего мужа, целует в щёку.

- Огромное спасибо, мама, - подмигивает в ответ мой муженёк, совсем не стыдясь.

Ох! Хорошо, что папа не слышит! Вот бы он, точно что-нибудь сказал, от чего я неделю бы не смогла на его глаза показываться!

- Ты жадина! – кричит Миша.

- А ты ещё маленький! – летит от Лизы.

- Если бы знал, что так будет, не за чтобы не согласился привозить сюда этот ПитБайк, - стонет муж.

- Мишка! – встревает в детский конфликт мама, - мал ещё для таких вещей! Ты хочешь, чтобы у твоей любимой бабули сердце остановилось? Я же не переживу если ты на с него упадёшь! – пошла в атаку, играя на любви и заботе маленького внучка к бабушке.

- Ой! Нет-нет, бабуля, не надо останавливать сердце, - срывается с места, бежит к бабушке.

- Уходим, - шепчет на ушко муж, и подхватывает меня на руки, - тёща всё уладит без нас, - целует в висок.

Растворяюсь в его руках, мир вокруг меркнет, и только он, что яркое солнышко, согревает и освещает своими лучами мою душу.

- Я так тебя люблю, - целую в подбородок.

- И я тебя, малыш, больше жизни люблю, спасибо, что рядом, что поверила тогда, дала шанс, открыла своё сердце, позволила поселится в нём, я люблю тебя, моя Милана, - ласковый шёпот.

Нас никто не трогает все два часа, дают насладиться друг другом после долгой разлуке. Мы нежимся в постели, не произнося слов, общаемся прикосновениями, взглядами. Как бы не хотелось покидать постель, но приходится, Мишка скоро начнёт искать нас, под вечер ему нужны родители, бабушка с дедушкой ему становятся не интересными и начинаются капризы.

- Мил, - зовёт муж, когда я присаживаюсь в постели, - а девочки у нас ещё долго будут? – присаживается следом за мной.

- Я думаю ещё пару дней, - поворачиваюсь к Эрику.

Тогда, четыре года назад, я готова была подать на развод, забрать сына и уехать с родителями домой. Когда на пороге палаты появился Эрик, и яростно заявил, что я его жена, Павел обезумел! Он бросился на Эрика, не верил в услышанное, но мой муж ткнул ему в лицо свой паспорт с семейным положением, где было указанно, что мы женаты. После этого Павел перевёл на меня взгляд потерянного человека. Сколько печали было в его глазах, но меня это ни капли не тронуло. В душе было выжженное поле, чувств к этому человеку не осталось. Они окончательно исчезли после похищения после того, как его жена готова была меня убить.

Павел ушёл, молча, понурив голову. Но он появился в день выписке, поджидал нас у дома Кристиана, там-то он и нарвался на моего отца.

Эрик оберегал, поддерживал, проявлял огромное влияние. Кроме, как благодарности, первые полгода я к нему больше ничего не испытывала. Первые шевеление чувств в моей душе появись через три недели после суда над Алиной и её отцом. Эрик заметил это, и стал маленькими, неторопливыми шажками наше сближение. Через пять месяцев, мы стали настоящей семьёй! Я доверилась ему, поверила. Эрик всегда рассказывал обо всём, что происходило касаемо нашей семьи. А ещё, я приняла тот факт, что мой сын является наследником огромного состояния, мы столько пережили из-за этого наследства, что я посчитала это компенсацией, за всю боль и слёзы. И меня даже не смутило, что Кристиан не родной прадедушка Мише.

Павел из нашей жизни исчез, сразу после суда, погрузился в своих дочках. Но вот, полгода назад, он вновь появился, попросил о встречи. Эрик был против, но что-то в голосе Павла меня насторожило, я уговорила мужа, всего на одну встречу, на которой он тоже присутствовал. Там мы и узнали о болезни биологического отца Мише. У Павла онкология, необходимо лечение, долгое и изнуряющие. Он пришёл к нам не за деньгами, он пришёл просить помощи, взять его детей к нам в дом, так как больше никому не доверяет.

Наверное, многие скажут, что я дура, но ведь дети не виноваты! Я не стала брать время на раздумья, только посмотрела на Эрика, провели бессовестный разговор. Муж был согласен со мной. И уже через неделю, девочки впервые приехали к нам в дом, и провели свой первый месяц в чужой семье. Вика много плакала, просилась к папе, Лиза же много молчала, обнимала младшею сестру, когда та плакала, только ей удавалось успокоить сестрёнку. Со временем, девочки привыкли. Когда Павел выходил из больницы, то забирал дочерей.

Ни Миша, ни девочки, не знают, кто они друг другу. Это было моим условием! У моего сына только один отец, и это Эрик! Павел, конечно, был расстроен, но понимал, что так для всех будет лучше.

- Павла должны выписать, в пятницу, - выныриваю из очередных воспоминаний.

- Это хорошо, пару дней я думаю мы сможем продержаться, - целует меня в плечо.

- Это ты сейчас о чём?

- О том, что Мишка нас с ума сведёт с этим ПитБайком, пока он его видит, будет клянчить. Рано ему такой агрегат, - морщится муж, переживая за сына, - слишком он у нас непоседливый, на футбол завтра запишу, пусть там свою энергию растрачивает. Не надо было привозить его сюда.

- Ну кто знал, что Миша так загорится? – льну к любимому, - к тому же отказать в помощи тяжело больному у меня язык не повернулся. Он хотел подарить этот байк Лизе на день рождения, но неожиданно позвонил и попросил купить его сейчас, - на сердце появляется тяжесть, в голове вновь вопрос.

Что если Павел не победит болезнь? Как быть с девочками?

- Эрик, - вскидываю голову вверх, заглядываю в его глаза, - как нам быть с девочками, если Павла не станет? Своим бабушкам они не нужны, обе заняты личной жизнью, да и как, таким детей доверять? Они же насквозь пропитаны ненавистью к родным кровиночкам! Как можно считать, что девочки разрушили им жизни? В чём они виноваты? В том, что родились ни мальчиками, а прекрасными принцессами?