- Нет, не снятся, это жизнь девочка, иногда приходится пачкать руки, чтобы добиться желаемого, - шипит, вскидывает подбородок, взгляд её мгновенно изменился, в нём снова стервозность и превосходство над другими, и она совершенно не раскаивается от своего преступления, - тебе наивной дурочке не понять, - кривит губы в усмешке.

«Наивной дурочке»! Да! Такой я и являлась, пока мне не показали, насколько может быть чёрным мир, ударив очень жестко и больно.

- Извиняться не стану, глупо это, - заявляет женщина, на что Эрик хмыкает и проходит обратно к стулу, присаживается в излюбленной для него манере, наверное, это привычка.

- Ну почему же «глупо»? Вот мне кажется, Мила бы с удовольствием посмотрела, как вы, Елена Эдуардовна, будете на коленях стоять, и умолять не писать на вас заявление в полицию, - скрещивает руки на спинке стула, растягивает губы в широкой улыбке, от чего на его щеках появляются две глубоких ямочки.

Они ему идут. Невольно проносится в голове.

- Заявление в полицию? Мне на колени встать? – щурит глаза, и неожиданно заходится громким хохотом.

В её смехе нет веселья, там горечь, злость, ненависть!

- Я не дура, я знаю, что меня ждёт, куда мне против Иннокентия? Он же ради своего друга на всё пойдёт, вот уж не думала, что бывает такая дружба. Два престарелых пердуна, ни сегодня-завтра в могилу лягут, а все продолжают держать в своих руках такую власть, - пропитанным ядом голосом плюётся женщина.

У меня нет слов, что-либо ей сказать, понимаю, что её не пристыдить, не заставить испытывать чувство вины или раскаяния. Она безжалостная, продажная гадина!

- Ну раз вы не дура, то должны понимать, Милана с сыном не останутся в этой клиники, так что подготовите нам все документы, через два часа прибудет спецмашина, вам лучше поторопится, сделать всё вовремя, - резко становится серьёзным Эрик, ему явно не понравилось высказывание врачихи.

- Удерживать не буду, мне честно сказать всё равно, все документы будут готовы через двадцать минут, - отвечает Эрику, и не сказав больше ни слова, покидает палату.

ПАВЕЛ

- Где ты был?! – налетает на меня Алина, стоит только переступить порог дома.

Всклокоченная, глаза блестят неконтролируемой яростью, руки скрещены на груди, поза воинственная.

Мать позвонила, или же просто чувствует, что это конец?

Не отвечаю, скидываю ботинки, ногой пинаю из в сторону, делаю шаг вперёд, чтобы пройти в детскую, посмотреть на своих девочек. Как бы я их не любил, как бы дороги они мне не были, с их матерью наши отношения закончены.

- Что это? – произносит с испугом.

Слежу за её взглядом, опускаю глаза вниз. Зажмуриваюсь на секунду, сглатываю ком в горле. Моя футболка испачкана кровью Милы.

- Чья это кровь? Что случилось? – вся ярость вмиг испаряется, она рывком бросается вперёд, обхватывает своими ладонями моё лицо, в глаза заглядывает с тревогой.

Соврать? Нет! Пора расставить все точки на (i), признаться, сообщить о своём уходе. Мне нужно приступить к спасению Милы и сына, пока не стало поздно.

- У меня сегодня родился сын, - отрываю её руки от своего лица, отстраняю жену, что каменной глыбой застыла от моих слов.

- Что? – шепчет одними губами, - от кого?

- От любимой женщины, Алина, я подаю на развод, - произношу то, что так давно хотел.

- Нет! – по её телу проходит волна судороги, трясёт головой, - нет, слышишь, я не дам тебе развод! Я не отдам тебя какой-то потаскухе, что залезла к женатому мужику в трусы! Ты видимо Пашенька забыл, я знаю кое-что о твоей матери, я расскажу об этом твоему деду, и он…

- Расскажи, сделай мне одолжение, развяжи это клубок лжи, освободи меня! – перебиваю, поддаюсь слегка вперёд, смотрю в её бегающие глаза, - я и сам расскажу Кристиану, что я не его внук, - показываю, что в курсе тайны.

На пару секунд он замирает, я буквально слышу, как шестерёнки в её голове начинают вращаться с бешеной скоростью.

- Ты не можешь нас бросить, у нас двое детей! Я пожалуюсь отцу! – вспоминает про родителя, который совершенно не интересуется жизнью дочери, ему плевать, она для него билет в кресла депутата.

Но это кресло легко потерять, один звонок Кристина, и боров с поросячьими глазами лишится всего. Однажды он уже был на грани краха, но наша женитьба с Алиной его спасла. Матери приглянулась красивая девушка на роль моей супруги. Её не волновало грядущий крах будущего родственника, она знала, что дед поможет, обговорила всё с отцом, а он уж заручился поддержкой деда. Мол у каждого может случится форс-мажор, ведь семья довольно известная, дочка их подходящая кандидатка.

Мне же мать твердила что детки у нас будут очень красивыми. Она в этом не ошиблась, девочки и правда красавицы. Дед не мог не помочь моему тестю, уладил всё, посадил в тёпленькое кресло, но зорко присматривает за ним, тесть без слова деда и пальцем не может пошевелить.

- И что он мне сделает? – усмехаюсь, смотря на жену, - пальчиком погрозит? Скажет какой я нехороший, изменил жене, предал семью? Не сможет, милая, - качаю головой, - и знаешь почему? – склоняю голову на бок.

- Почему? – вздёргивает подбородок вверх.

- Да потому, что у самого рыльце в пушку, сам далеко не семьянин, да и ты сама знаешь, так что, Алина, отец тебе не поможет, к тому же нагретое место терять не захочет, рта не сможет открыть, - цокаю языком.

- Ты…, - шипит сквозь стиснутые зубы, кривится.

- Я знаю, кто я, можешь не стараться, - обхожу стоящую на том же месте жену, - я пришёл забрать кое-какие вещи, с девочками попрощаться, я их не бросаю, буду помогать, забирать к себе, этот дом и машина остаются вам, квартира мне, и даже не спорь, на фирму можешь не претендовать, дед и копейки вам с неё не даст….

- Он не имеет право! – вскрикивает в спину.

Останавливаюсь, оборачиваюсь на крик.

- От чего же? Это его имущество, и он может поступать с ним, как захочет, к тому же ты сама всё разрушила, своими руками, своим поступком! Ты совершила преступление! – напоминаю с чего всё началось.

- Ты не имеешь право меня во всём обвинять! Я не готова была к рождению ещё одного ребёнка! Я только родила Вику, ещё даже не отошла от прошлой беременности, а тут снова две полоски! Я не слон, чтобы ходить несколько лет с огромным пузом! Я же не знала, что так будет!

- Замолчи! Всё ты прекрасно знала! Елена рассказала матери, как ты приходила к ней на осмотр, как она предупреждала о большом сроке, предупреждала о последствиях, поэтому и отказала тебе! Но ты же не остановилась! Когда пила те таблетки, тебе было хоть на каплю жалко нашего сына? Скажи, Алина, твоё сердце дрогнуло в тот момент? Семнадцать недель! Ты убила нашего ребёнка на семнадцатой неделе! – ору на весь дом, нервы сдали к чёртовой матери.

О беременности Алины мы узнали от Елены, она позвонила после того, как женушка заявилась к ней с просьбой сделать прерывание беременности, но как оказалось, срок был уже большим. Живот Алины ещё не пришёл в норму, сама она не почувствовала изменений в себе, узнала случайно, на плановом осмотре гинеколога, и сразу решила избавится от малыша.

МИЛАНА

- Осторожнее, - рявкает Эрик на двух мужчин в белых халатах, что спускают из машины скорой помощи каталку, на которой лежу я.

Каталка резко дёрнулась, шов пронзило острой болью, с губ слетел тихий стон, что и заметил мужчина. Меня укутали в несколько одеял, и это несмотря на то, что на улице середина лета, жарко, душно, после дождя от земли идёт испарение.

- Извините, - произнёс один из медбратьев.

Я же никак не отреагировала на его слова, мой взгляд прикован к кювезу, в котором лежал мой малыш. Он совсем крошечный, беззащитный, с кислородной трубкой. Сердце сжимается от жалости, за что ему это всё? Чем он провинился? Разве он виноват, что его отец оказался такой сволочью?

- Милана, - дотрагивается до моего плеча Эрик, заставляет перевести на него взгляд, - с ним всё будет хорошо, в доме вас ждут лучшие специалисты, они будут всегда рядом, пока вы не поправитесь.