Эрик уехал, и до того пустой дом, стал ещё пустее. Казалось бы, я должна радоваться, что муж, ставшим моим поневоле, покинул дом, но в груди зародилась непонятная тоска. И как бы я не старалась разобраться в появившемся чувстве, никак не могла дойти до истины. Он красивый мужчина, привлекательный, уверена, за ним табуном бегают девушки, но душа моя закрыта к нему. Возможно потому, что ещё не переболела Павлом, не отошла от предательства, а ещё Миша, мой мальчик, все мысли сейчас только о нём. А та тоска, что поселилась во мне, скорее всего от нехватки общения. Светлана не сильно разговорчива, она ходит мрачной, сильно задумчивой, словно робот выполняет свои обязанности, как врача с Мишей.

Вторая девушка, которую я видела в первый день приезда в этот дом, и вовсе исчезла, возможно с ней бы я нашла общий язык, но её нет.

- Милана, - вздрагиваю от голоса Светланы, задумалась настолько, что не услышала, как женщина вошла, - идём, с тобой хочет поговорить Кристиан, - с каменным выражением лица, говорит женщина.

Немею от такой новости, что нужно от меня этому старику? Я прекрасно помню нашу первую встречу, и чем она закончилась.

- Зачем? – тихо спрашиваю женщину.

- Понятия не имею, - ведёт плечом, - идём, не заставляй человека ждать, он и так не в лучшей форме, - поджимает губы, недовольно сверкает глазами.

Ей не нравится, что я не понеслась сломя голову к её хозяину.

Нехотя поднялась с постели, мне намного лучше, но тянущая боль во шве ещё есть, и я думаю она ещё не скоро пройдёт, хотя это только мои предположения, в моей жизни до того не было операций.

Гошу в себе желания подойти к кувезу и посмотреть на сына, выхожу из комнаты, несколько шагов по коридору и я у двери комнаты Кристиана. Светлана открывает дверь, кивком головы показывает, чтобы я заходила, делаю, как велят. Женщина не заходит за мной, закрывает дверь с той стороны, я же перевожу взгляд на лежащего на огромной кровати старика и чуть не вздрагиваю от пронзительного взгляда.

- Добрый день, - говорю пересохшими губами, стоя около порога не решаясь пройти до одного из стульев, что стоят чуть в стороне от кровати.

- Проходи, - без слов приветствия командует пожилой мужчина.

Хам! Появляется в голове мысль.

Делаю, как говорят, прохожу до ближайшего стула, присаживаюсь на самый край, по-другому сидеть пока не могу, а точнее боюсь, кажется, что мои швы могут разойтись.

Пристальный взгляд не исчезает, дед Павла следит за мной, словно я вор и вот-вот могу спереть что-то в этой комнате. Мы молчим, я же не знаю о чём говорить, а мужчина не спешить озвучивать цель моего нахождения здесь. Опустив глаза себе на колени, жду, когда хозяин дома подаст голос. Проходит, наверное, уже минут десять, я нервничаю, ерзаю попой по краю стула, то сжимаю, то разжимаю ладони в кулаки.

Я помню, как отзывался о своём пожилом родственнике Павел. Он говорил, что его дед очень тяжёлый и жесткий человек. Я, конечно, придумывала образ Кристиана, но он никак не вяжется с моим вымышленным. И всё потому, что ещё никогда не встречала таких людей. Когда я училась в школе, то считала учителя географии очень тяжёлым и строгим, и именно по нему рисовала образ этого старика, но теперь я понимаю, как ошиблась. Мой учитель был просто ангелом.

- Извините…, - не выдерживаю и очень хрипло начинаю, но тут же замолкаю, прочищаю горло лёгким покашливанием, - зачем вы меня позвали? – сидеть здесь нет больше моральных сил, ещё чуть-чуть и просто сбегу.

- Мне скучно, - получаю ответ и сказано это таким тоном, словно от меня отмахнулись.

«Скучно?!» Тогда какого чёрта он молчит? Или же ему становится весело вот так смотреть на меня, как на мышь в ловушке у хищника?

- Послушайте…, - поднимаю взгляд на старика, но не успеваю договорить.

- Как вам дом, Милана? – перебивает мужчина, - нравится? Все обследовали? – сыпет вопросы с явном ехидством в голосе.

- Я ничего не обследовала, из комнаты не выхожу, поэтому нравится мне ваш дом или нет, не могу сказать, - отвечаю с раздражением в голосе.

Да что же это такое? Сама себя не узнаю, никогда так не вела себя со взрослыми людьми, вежливо говорить с этим человеком не получается, словно он меня своим хамством заразил.

- А что же вы так, Милана? Чего сидите, вас вроде не запирали под замок, и этот дом уже не мой, он Мишкин, и до его совершеннолетия ваш, так что можете хозяйничать, пока, - выделяет последние слова.

Прикрываю глаза, слегка качаю головой. «Не заперли под замок?», а разве это не так? Я здесь не по собственной воле!

- Что-то я не вижу радости на вашем лице? – продолжает мужчина.

- А чему я должна радоваться? – открываю глаза, смотрю в упор на старика.

- А разве нечему? – вздёргивает одну бровь вверх, - ваш сын несказанно богат, вы можете пользоваться теми деньгами, что ежемесячно будут поступать на ваш счёт, сумма, конечно, ограничена, но она весьма приличная, на многое хватит, - ошарашивает меня прадед моего сына.

- Мне не нужны эти деньги, - качаю головой, - и я совсем не рада всему этому кошмару, безусловно, деньги многое решают в этой жизни, но счастья они не приносят, от них одни беды, неужели вы ещё этого не поняли? Ваш внук пошёл на такой ужасный поступок ради вашего наследства, потерял человечность, хотя…, - поджимаю губы, - человечности в нём наверное и не было. С рождения с золотой ложкой во рту, получал всё, что хотел, избалованный деньгами, вот и вырос такой сволочью, - выплёскиваю внутренние негодование.

- Завидуете, что у вас такого не было? – с ухмылкой и прищуром глаз произносит старик.

От таких слов начинаю задыхаться, да как он может такое говорить? Что он за человек такой?

- Вы с ума сошли? – резко поднимаюсь, - как можно такому завидовать? Ваша семья готова убивать друг друга ради денег! Вы все погрязли в гонке за богатством, испачкались с головы до ног, и не только внешне, но и внутренне! Мне жаль вас, правда жаль, вы лежите здесь сейчас, вокруг вас нет близких, зато вы несказанно богаты, вот только ваши деньги не могут подать стакан воды, поддержать вас за руку. Вы растеряли всех близких, и виноваты в этом сами! Павла нужно было любить и воспитывать, учить любить семью, любить и заботиться о близких, а вы сделали из него такого же монстра, как и вы сами, любящего только деньги! - меня несёт, остановится не получается, этот омерзительный старикан пробудил во мне такой гнев, что всё тело трясёт крупной дрожью.

Поворачиваюсь к выходу из комнаты, не хочу здесь больше находится, до ужаса не приятно быть рядом с таким гнилым человеком. Павел весь в своего деда, такой же гнилой!

- К сожалению вы правы, Милана, - настигает у самого выхода, не успеваю даже за ручку двери взяться.

Медленно поворачиваюсь к старикану, смотрю и не верю в услышанное! Может показалось?

- Я и правда погряз, как вы выразились в «гонке за богатством», но меня так воспитали, с детства приучали к правлению и заработку денег, пополнять казну семьи, это было самым главным. Я так же воспитывал своего сына, Филипп был очень умным, к десяти годам он мог легко приумножить выделенные ему карманные средства, вот только с Павлом получилась осечка, не в нашу породу пошёл, - скривился мужчина, - я давно понял, что не сможет он править всем, но до последнего надеялся хоть чему-то научить. Его мать та ещё стерва вместо того, чтобы направить сына на нужный путь, увела в сторону, захотела просто получить построенное чужими руками. Мужчины нашей семьи всегда уважали своих женщин, под венец шли не по любви, по расчёту, чувства появлялись позже, но так как Павел, никто не поступал. Упустили мы его, - вздыхает старик, - в этом есть и моя вина, - с каждым сказанным словом, мужчина становился всё мрачнее и несчастнее.

- Я очень рада, что вы понимаете и признаёте свою вину, вот только все что произошло, не исправить, - говорю и развернувшись обратно, дёргаю дверь за ручку и открыв её, покидаю комнату Кристиана.

Как бы ему после нашего разговора не стало ещё хуже, надо бы позвать Светлану, пусть проверит деда. Больше в его комнату я не зайду, мне и этого разговора за глаза, внутри все горит огнём, его слова о зависти очень обидны. Как же я хочу уехать из этого дома и никого больше не встречать в своей жизни из этой семьи! Готова даже с самим чёртом убежать, только бы подальше!