Литмир - Электронная Библиотека

— Расшмякаем мы эту непобедимую, вот увидишь. Прижимайся крепче, не так будет холодно. Мы с тобой прямо как те ребята у Джека Лондона — спина к спине — у мачты, против тысячи вдвоем! Молодец, товарищ Джек!

— Полностью с вами согласен, — серьезно сказал Лещинский.

XXII

КРУТЫЕ ПОВОРОТЫ

Пройдя более пятисот километров по степи, путники вступили в опасный район. Деревни и малые города теперь встречались чаще, по дорогам днем и ночью шла японская пехота, тянулись воинские обозы, влекомые длинноухими мулами, утробно рычали на взгорках тяжелые грузовики, поскрипывая осевшими рессорами, непрерывно сигналя, проносились на большой скорости штабные машины. Путники стали осторожнее, при малейшей опасности укрывались в кустах, бросались на стылую землю, прятались в перелесках. Они сильно рисковали, но изменить маршрут не могли: без карты надеяться на успех столь дальнего перехода по чужой стране в тылу врага невозможно, вечером, когда путники готовились отдыхать, Данченко, вглядевшись в редеющий сумрак, с досадой сказал:

— Похоже, хлопцы, поспать не удастся. Неподходящее место выбрали, рядом железная дорога.

Подтверждая слова старшины, вдали загудел паровоз, послышался нарастающий перестук вагонных колес, мимо протащился поезд. Старенький паровоз натужно пыхтел, преодолевая подъем.

— Пассажиры сейчас чаи гоняют, — позавидовал Говорухин. — Я к брату в Минск ездил, пятеро суток в купе загорал. Вот где почаевничал!

— В каком направлении движутся поезда? Как думаете, Станислав? — спросил Данченко.

— На вагонах должны быть указатели, но лучше бы спросить железнодорожников.

— На станциях наверняка есть полицейские посты. Дорожная полиция, конечно, оповещена и постарается нас задержать. Начнется погоня, далеко не уйдем, так что с железнодорожниками ничего не получится.

— Я подползу к насыпи, понаблюдаю…

— Ты, оказывается, по-китайски читаешь, Петухов?

— Этому за сто лет не научишься. Срисую надписи на указателях, а Стас переведет. Разреши, старшина?

— Воспроизводить китайские иероглифы крайне сложно. Черточку не так поставишь, и перевод будет неточный, абракадабра. Лучше идти мне.

Пограничники молчали, Лещинский прикусил губу: не доверяют, боятся, предам.

— Есть другое предложение, — сказал Петухов. — Я разыщу будку путевого обходчика, хозяина за шкирку и сюда. Стас потолкует с ним по душам, вызнает, что нужно.

— Нет, не годится. Обходчика ты, конечно, сцапаешь, приведешь. Расспросим мы его, кое-какие сведения получим, допустим, даже исчерпывающие. А что потом с пленным делать? Мало-мало кантами? Пулю ему?

— Да ты что, старшина?!

— А гарантируешь, что твой обходчик в полицию не побежит?

— Ручаться можно за печь — ее не унесут…

— Вот то-то и оно. Вариант отпадает. Но на железку ты, Костя, пойдешь. Вместе со Станиславом. Разберетесь вдвоем.

— Слушаюсь, командир! Пошли, Стас!

— Отставить!

Обстоятельно проинструктировав обоих, Данченко приказал выходить перед рассветом, когда сгустится сумрак, а люди досматривают последние сны. Брать «языка» старшина запретил.

— Ваша задача — установить направление движения поездов. Потом затаитесь вблизи полотна, назад вернетесь, когда стемнеет. Денек предстоит трудный. Не вздумайте где-нибудь заснуть, накроют вас, как утят шапкой.

— За кого ты нас принимаешь, старшина?! — весело возмутился Петухов. — Не маленькие. Сделаем все как надо.

«Нас!» Лещинский довольно улыбнулся, пограничники понимали, что испытывает переводчик, Говорухин в душе посочувствовал ему, но вслух не высказался. Данченко, наоборот, счел необходимым выложить всю правду.

— Поймите нас правильно, Станислав. Положение, сами видите, сложное, один неверный шаг — и конец. Обстоятельства иной раз вынуждают поступать не так, как хочется. Вы человек умный, поймете…

— Приказы не нуждаются в разъяснениях, Петр. Их выполняют.

— Это не приказ. Просьба.

Весь день разведчики пролежали в зарослях под насыпью. Вернулись после полуночи, Петухов бойко доложил:

— Гвардейский порядок, старшина! Результаты весьма любопытные.

— А вы что скажете? — Данченко посмотрел на Лещинского.

— Кое-какие соображения у меня есть. Но перед тем как их излагать, хотелось бы познакомиться с нашим маршрутом.

Данченко насторожился:

— Зачем? У вас было конкретное задание, при чем здесь маршрут?

— При том, что его, возможно, придется менять. Ведь вы надеетесь уехать с каким-нибудь эшелоном, не так ли?

— Допустим.

— Путь к советской границе из отправной точки движения — Харбина, учитывая специфику нашего положения, систематически возникающие все новые трудности, различные осложнения, грозит растянуться на многие месяцы. Давайте попробуем его сократить. Кстати, это ваша мысль, Петр, на приоритет я не претендую, просто догадался, зачем понадобилось читать таблички на вагонах. Скажу прямо — замысел фантастический, впрочем, с моим мнением считаться не обязательно. Итак, вернемся к маршруту. Господин Чен и его друзья, составляя этот маршрут, исходили, как мне кажется, не только из добрых побуждений. Реалистично оценивая наши скромные возможности, они проложили маршрут по малонаселенным районам, учли военно-политическую обстановку данной местности, это, конечно, ценно, но даже столь осведомленные люди, как господин Чен Ю-Лан и его коллеги, не способны все предвидеть, учесть детали, а они могут сыграть зловещую роль. Мелочей в нашем деле нет. Ситуация постоянно меняется. Не прекращаются боевые действия между японцами, красными китайцами, националистами-гоминьдановцами. Не исключено, что мы находимся в районе постоянно конфликтующих между собой местных полуфеодальных формирований, многочисленные банды изменчивы, как ветер: сегодня служат одним, завтра другим. Тем, кто больше заплатит. И все они не преминут с нами расправиться.

— Что вы предлагаете, Станислав? Предположим, я покажу вам схему Чена…

— Это поможет мне сделать важные выводы.

— Нельзя ли конкретнее?

— Пожалуйста. Пассажирские поезда идут на север. Туда же следуют многочисленные товарные составы. В свое время я достаточно поездил по Северо-Восточному Китаю и неплохо изучил местные железнодорожные линии. Все это позволяет надеяться, что я смогу внести в наш маршрут некоторые коррективы.

— Стоп, стоп! — вмешался Петухов. — Не спеши к тетке в камыши. Чен практически обеспечил нам относительную безопасность движения, а что сулит в этом смысле новый маршрут? Ты уверен в его безопасности, Стас?

— Увы, Костя. Гарантировать что-то в Китае не могут даже императоры — маньчжурский Пу-И и японский Хирохито.

Поколебавшись, Данченко решился, зажег фонарик, Лещинский, внимательно изучив схему, вернул ее старшине.

— Отдаю должное составителям, избранное ими направление возражений не вызывает, Хулань–Тели[233] — оптимальный вариант. Маршрут проложен параллельно железной дороге, выбор правильный. И все же маршрут можно и должно улучшить. Отсюда есть ветка на Уин, очаровательное местечко в горах неподалеку от китайско-советской границы.[234] Грешно упускать такую возможность. Если удастся воспользоваться услугами железнодорожного транспорта мы окажемся на границе значительно быстрее.

— Правильно! Купим билеты, займем купе в международном вагоне, раздавим бутылочку шампанского… Блеск!

— Иронизировать не стоит, Костя. Лучше обсудите мое предложение, отвергнуть его всегда успеете.

— Подумаем, — сказал Данченко. — Дело серьезное, ошибаться нельзя.

Размышлял старшина долго, для этого даже рискнул задержаться на сутки, раньше такого не случалось: соблюдая предельную осторожность, путники дважды на одном месте не дневали. Теперь, покинув обжитый овраг, они обосновались в роще. Говорухин тронул выбеленное изморозью деревце, разворошил присыпанные снегом палые листья, сплюнул:

99
{"b":"831642","o":1}