Даже в том времени это был технически невероятно сложный процесс, реализовать его здесь можно и не пытаться.

— Это могут использовать не против государя, — пояснил свою мысль Иващенко. — А против великого князя. Он нарушил правила, данное слово. А Петр Глебович — первая линия обороны против Европы.

— Резон в ваших словах есть, Ростислав Владимирович, — не стал спорить я. — Однако смею напомнить, что у государя есть целый штат людей, которые такими вопросами занимаются. Вы можете сообщить о своих подозрениях в Царскую Службу Безопасности, контакт с Емельяном Сергеевичем вы ведь до сих пор поддерживаете?

— Поддерживаю, — ответил тот.

— Вот и воспользуйтесь, — посоветовал я. — Всякое возможно, человеческий фактор никто не отменял. Вполне вероятно, если вы не сообщите о такой вероятности, о ней никто среди сотрудников ЦСБ не подумает. А если удастся с вашей помощью предотвратить какую-то беду, может быть, даже награду получите. Если же ничего не произойдет, или ЦСБ уже сама работает в этом направлении, вы зарекомендуете себя как верный трону человек, ратующий за Русское царство и сохранность наших границ.

Боярин несколько секунд смотрел на меня молча.

— Так и поступлю, — наконец, принял решение он.

Я улыбнулся в ответ и выглянул в окно. Впереди собралась небольшая пробка — несколько легковых автомобилей попали в аварию.

— Виталя, уточни, не нужна ли помощь, — распорядился я, опуская стекло.

— Будет сделано, князь, — отозвался Слуга.

Наши машины тоже остановились. Прошли те времена, когда кто-либо из аристократов мог мчаться по выделенной полосе, теперь даже великим князьям приходится двигаться в общем потоке.

Из ведущей машины Романовых вышел охранник и быстрым шагом направился в сторону столкнувшихся автомобилей. «Оракул» уже показал мне произошедшее — дорожные камеры все фиксировали.

Такси вылетело на соседнюю полосу, не включив поворотники. Закономерно получило удар сзади, а дальше не успевшие среагировать водители собрали поезд из семи машин.

— Обошлось без серьезных жертв, только ушибы. Скорая помощь уже вызвана, — доложил вернувшийся охранник. — Можем продолжать движение?

— Едем, Николай, — подтвердил я.

Иващенко проводил взглядом скопившиеся автомобили и хмыкнул. Я не стал уточнять, о чем он думал в этот момент. Ни один благородный человек не пройдет мимо попавших в беду, иначе можно очень быстро потерять репутацию. Какое же ты высшее сословие, если о жителях своей страны не беспокоишься?

Впрочем, и останавливаться мы не обязаны. Если помощь не нужна, то и вмешиваться в работу царских служб нет ни смысла, ни права. Другое дело, если бы наш кортеж оказался вовлечен в аварию. А так — мы лишь случайные свидетели, предложили помощь и едем дальше.

Дом Строгановых располагался в боярском квартале, неподалеку от особняка Морозовых, куда я совсем не так давно заглядывал за Викторией Львовной. Пока машины скользили по кварталу, я с улыбкой наблюдал за проплывающими мимо домами. Было приятно вспомнить тот замечательный период, когда от меня не зависела судьба целого княжества.

Перед особняком Строгановых скопилась небольшая очередь автомобилей. Подъезжали друзья рода, чтобы встретиться с вернувшимся в столицу Василием Васильевичем.

Было их немало, однако подземная парковка на территории бояр вместит всех.

— А вы не говорили, что мы на приеме окажемся, Ростислав Владимирович, — усмехнулся я, когда «Монстр» просочился в ворота.

— Сам не ожидал, что будет столько людей, — ответил Иващенко, сжимая подлокотники своего кресла.

Было заметно, что по мере того, как мы приближаемся к дому Строгановых, мой биологический брат начинать нервничать все сильнее. Что, учитывая его габариты, хоть и смотрелось немного забавно, однако наводило на мысли, что от своего решения Ростислав Владимирович отступаться не намерен и будет добиваться руки боярышни всерьез.

Я хлопнул его по плечу и чуть сжал ладонь.

— Не переживайте так, подполковник, — усмехнулся я.

Слуга Строгановых открыл мне дверь первому. Я вышел наружу и сразу же заметил Василия Васильевича.

Когда-то он вызвал меня на тренировочный поединок. Проиграл, разумеется, несмотря на свою неуязвимость. Однако сейчас боярич уже не выглядел наивным пятикурсником.

Появился в нем некий стержень, какой бывает у людей, прекрасно знающих, что нашли свое место в жизни. А кроме того, очевидно, прибавилось и самоуважения, которое боярич растерял к моменту, когда мы с ним познакомились.

Во времена нашего поединка за Строгановым уже закрепилась репутация неуравновешенного драчуна, который стремится доказать всем и каждому, что он в Царском Государственном Университете самый сильный и опасный.

Теперь передо мной стоял офицер, у которого было дело куда более важное, чем гонять слабых детишек.

— Дмитрий Алексеевич, — обратился он, вежливо наклонив голову, — рад приветствовать вас в нашем доме.

— Я тоже рад видеть вас в добром здравии, Василий Васильевич, — ответил я, протягивая руку. — Похоже, служба пошла вам на пользу.

Две медали красовались на парадном мундире боярича. За ранение и за храбрость. Учитывая его дар к практически полному игнорированию любого урона, за этими наградами стояли какие-то истории.

Но я их не знал — не интересовался.

— Делаю что могу, — с улыбкой ответил тот, пожимая мою руку. — Не ожидал, что вы посетите нас...

Тут его взгляд остановился на выбравшемся из моего внедорожника Иващенко. Лицо боярича при этом неуловимо изменилось. Не каждый день в боярский особняк заглядывают опричники, входящие в ближний круг наследника престола.

— Как вы видите, Василий Васильевич, я прибыл не один, — заметил я с улыбкой. — Надеюсь, у вас найдется пара свободных стульев для нас?

— Конечно, князь, — без заминки сказал Строганов. — Господин подполковник, для меня честь приветствовать вас в нашем доме.

Тот лишь махнул рукой и протянул ее для приветствия.

— Я больше не служу, Василий Васильевич, давайте без чинов, — предложил он уверенным тоном.

В машине он нервничал, сейчас же полностью себя контролировал. И вряд ли кто-то поверил бы, что буквально пять минут назад боярин в мундире с несколькими наградами на груди сжимал пальцами обивку салона, волнуясь перед встречей с семьей предполагаемой невесты.

— Как скажете, Ростислав Владимирович, — уважительно кивнул Строганов. — Прошу следовать за мной, я провожу вас в зал.

О том, что за нами приехали еще двое представителей боярских родов, он не забыл. Однако я князь, и проводить меня кто-то из членов семьи Строгановых обязан. Иващенко же — подполковник, что тоже крайне немало, и капитан тоже не может бросить его на пороге. А так как, очевидно, Василий Васильевич здесь за главного, то ему и выполнять эту роль.

Боярич проводил нас в остекленный зимний сад, на время мероприятия превращенный в огромный приемный зал.

Строгие беседки из дерева дорогих пород прекрасно вписывались в общую праздничную атмосферу. Развешанные по стенам флаги Русского царства, Москвы и рода Строгановых придавали мероприятию официальный тон. А крайне умело расставленные насаждения образовывали несколько зон, где можно было разбиться по интересам.

Завидев брата, от толпы девушек отделилась миниатюрная и хрупкая Варвара Васильевна Строганова. По мне она лишь взглядом мазнула, зато с Ростислава Владимировича глаз не сводила, пока не остановилась в трех шагах от нас.

— Позвольте представить, — обратился ко мне боярич, — моя сестра, Варвара Васильевна Строганова. Варвара, перед тобой Дмитрий Алексеевич Романов, князь Красноярский.

— Ваш визит — большая честь для нас, Дмитрий Алексеевич, — с поклоном сообщила боярышня.

— Я здесь всего лишь в качестве сопровождения, — улыбнулся я в ответ. — Вы ведь уже знакомы с боярином Иващенко?

Бросив взгляд на моего биологического брата, боярышня чуть покраснела. Выглядело очаровательно, нужно признать. Вкупе с ее фигурой и ростом было неудивительно, что девушка так сильно понравилась Иващенко.