— Только не при ребенке.

И не дожидаясь от меня реакции, резко разворачивается, берет Ваську на руки и относит наверх.

Он довольно долго не возвращается, поэтому я отправляюсь в туалет, решая проверить, где там сейчас Вова. Захожу в маленькое помещение, в которое вмещается только унитаз. Сажусь на пол, прислоняюсь лбом к двери. Выхожу из тела.

Гудит мотор, чувствую, как бьет ветер в лицо, ощущаю запах сигаретного дыма, затем проясняется зрение. Вовчик гонит по трассе, обращаю внимание, что он надел пэку, на панели управления небольшой экран, на экране карта с зеленой точкой.

«Посмотри сколько еще ехать до Стараполевской», — отдаю я мысленный приказ.

— Карта, сколько еще ехать? — немного помешкав, спрашивает Вован.

— До пункта назначения осталось двадцать семь минут, — отвечает приятный женский голос.

Ясно, через полчаса будет на месте. Отлично, выхожу из Вовчика.

Возвращаюсь обратно, где меня и оставил отец Прокофий. Но только я появляюсь, как он выглядывает из-за лестницы и строго говорит:

— Малец уснул. Вымотался совсем. Идем в трапезную.

И даже не взглянув на меня, с угрюмым видом, не останавливаясь, двигается сам в сторону кухни.

Я следую за ним. Понимаю, что раз он уже меня раскрыл, лучше бы уходить, но я не чувствую опасности от батюшки, да и мне очень любопытно, что знает он.

Я вхожу в дверной проём, и тут же мне в лицо Прокофий плескает какую-то жидкость. Это происходит так неожиданно, что я отскакиваю назад и спешно начинаю оттирать лицо рубахой. Мало ли чем он плеснул — может кислотой?

Но нет, лицо не жжет, вообще ничего не происходит, только немного щиплет правый глаз.

— Ты чего, святой водой меня облил? — кричу я возмущенно.

— А то, конечно, — как само собой разумеется, бодренько так отвечает он. — Всегда хотел попробовать. Но вот теперь знаю — не работает на высших.

— Что значит на высших? — заинтересованно спрашиваю я, заходя на кухню.

Отец Прокофий сидит за столом с весьма озадаченным лицом, подпер кулаком подбородок и крутить другой край бороды.

— На генералов, или как там у вас в огненном легионе они зовутся? — бурчит он наконец.

— Иммунами их зовут, — говорю я и осторожно сажусь за стол. — А на других, значит, действует?

Отец Прокофий нехорошо усмехается и сварливо отвечает:

— А коль не действовало, зачем бы мне это делать? Но я и так уже понял, что ты не палач. Такой бы ребенка не смог крестить, ему бы от одного вида креста всю морду бы перекоробило.

В голове мелькает любопытная мысль: почему Император никак в это не вмешивается? Снова пытаюсь проверить характеристики — но ничего. Император молчит, значит, можно продолжать.

— Вижу, ты знаешь, куда больше, чем я. Поделиться не хочешь? — говорю я.

— А с чего это мне вдруг с бесом делиться? — мрачно спрашивает отец Прокофий. — Я тебе сейчас все расскажу, а ты потом своих демонов ко мне пришлешь, и они убьют меня.

— Не стану я так делать. Да и не так это все работает. Мне просто нужна только информация, — честно отвечаю я.

Отец Прокофий горько усмехается, а я добавляю:

— И я вижу, что ты знаешь куда больше моего, вот и хочу хоть немного прояснить для себя ситуацию. Но если не хочешь, что ж, уговаривать не стану.

Отец Прокофий долго сверлит меня глазами, изучает, явно размышляет о том, правду я говорю или нет.

— Ты мне вот на какой вопрос ответь, — наконец, говорит он, — ты душу свою спасти хочешь? Освободиться желаешь от поработивших тебя?

Я в непонимании усмехаюсь и неопределённо качаю головой.

— А ты не бойся, правду скажи. Тут твой Диавол тебя не увидит, не могут они смотреть то, что происходит в местах человеческой силы. И когда выйдешь отсюда, он не сможет узнать, что тут происходило. И свою силу бесовскую ты здесь использовать не сможешь. По крайней мере там, где я недавно все освятил. Так что, можешь говорить без страха.

Так вот, значит, почему я не смог использовать способность. Места силы, чтобы их. Легат о таком мог бы и рассказать.

— А ты хотел использовать свою силу против меня? — хмуриться отец Прокофий.

— Только прочитать мысли хотел, когда понял, что ты знаешь про нас.

Отец Прокофий неодобрительно качает головой, затем строго говорит:

— Ты мне так и не ответил на вопрос.

— А я и не знаю, что тут ответить. Хотел бы я избавиться от способностей, которые обрел? Нет. И подопечных бы своих бросать не хочу. И тело, которое получил только сегодня, тоже бы лишиться не хотел.

— Не такого я ответа ожидал, но зато вижу, что ты честен со мной, — говорит он, а после добавляет: — И что, не страшит тебя, что и убивать ради этого придется? Что придется делать то, что не по нраву твоему сердцу?

— Ну-у-у, — тут я неопределённо и не нахожусь что ответить, затем выдаю: — Может быть готов, но я пока и сам не понимаю.

— Хорошо бы понимать, — наставительно говорит Прокофий. — Значит, не твое это тело, а там обычный парнишка еще есть. Да?

— Нет, теперь это именно мое тело. А мальчишка, как я понял, погиб от передозировки. Я вот, донашиваю за ними, получается.

— Ясно, кивает он. — У моего ангела тоже было тело. Правда, ваши его того... — он недоговаривает, а проводит большим пальцем у горла.

— Значит, ты бывший одержимый? — спрашиваю я.

Прокофий кивает:

— Только у светлых это зовется просветленный.

Я молчу, какое-то время думаю, потом говорю:

— Получается, мы враги.

— Бывшие враги, — отвечает Прокофий. — Я не имею больше никакого отношения к светоносному войску. Но тебе, нечисть, я едва ли рад. Так что не обольщайся. И говорю с тобой только потому, что сам хочу многое узнать и понять.

— И что же ты хочешь узнать?

— Ты был в аду? Видел Диавола? — серьезно спрашивает он и впивает в меня требовательный взгляд.

Я не выдерживаю и начинаю хохотать.

Отцу Прокофию смех мой явно не по нраву, поэтому я быстро успокаиваюсь и закрываю рот.

— Нет, — говорю я, но вижу, что такой короткий ответ его не устраивает, поэтому добавляю: — Я обычный человек. Такой же, как и все остальные. Просто так вышло, что я умер, а после смерти каким-то образом оказался в этом мире и начал получать задания и сообщения. Я этого не желал и не просил, мне просто не оставили выбора.

Отец Прокофий тяжело вздыхает и с пониманием кивает:

— Да уж, не повезло. Но я догадывался, что вы люди. Хоть наш Эрнест и уверял, что он ангел божий, что мы избранные и должны людей освободить от грехов, но потом такое начало твориться, что и вспоминать страшно, — он с досадой машет рукой и отводит взгляд.

Я молчу, хотя мне очень о многом хочется расспросить. Но момент сейчас явно такой, что лучше помолчать и дать Прокофию перевести дух.

— Матушка у меня была очень набожным человеком, — вдруг говорит Прокофий, начиная явно издалека. — И когда я впервые увидел Эрнеста, он весь светился и крылья были — сразу же поверил, что он ангел. Я был тогда молод и вообще мало что понимал. Да и остальные. Эрнест — генерал наш который, мозги нам, знаешь, как запудрил?! Мы ведь всерьез полагали, что боремся с демонским отродьем, спасаем души человеческие. Что наши силы — дар божий и мы избраны создать рай на земле, где не будет грехов, и каждый будет счастлив. Действительность же оказалась далеко не такой чудесной.

Прокофий делает паузу и мрачно смотрит на меня:

— Мы людей убивали, — признается он. — Я такого насмотрелся, что и врагу не пожелаешь. Да ты все и так сам знаешь. А потом вся наша команда, в том числе и генерал — погибли. Один я остался. Способность у меня тогда эта открылась. Могу сам невидимым становиться и то, чего касаюсь скрывать. И теперь думаю, что это Господь меня уберег от лже-ангелов, дал мне шанс спасти свою душу. И знаю, что непросто так он меня спас. Поэтому я решил посвятить свою жизнь тому, чтобы узнать, что это за скверна такая похищает души и стравливает людей. Это моя миссия, так сказать. Думаю, только для того меня Господь и спас.