Отказавшись на время переговоров прервать осаду Великих Лук, Баторий начал приступ крепости. Осажденные отвечали смелыми вылазками, во время одной из которых сумели захватить королевское знамя.[360] Польской артиллерии удалось зажечь крепость калеными ядрами. Но и в этих условиях ее защитники продолжали доблестно сражаться, оборачиваясь мокрыми кожами для защиты от огня. Пожары потушили, но деревянные конструкции стен, уходившие основанием в землю, продолжали тлеть, грозя новыми возгораниями. Гарнизон Великих Лук ожесточенно сопротивлялся. Только за один день, 2 сентября, в королевской армии погибло 2 ротмистра, было убито и ранено около 200 воинов. Тем не менее, вновь и вновь поджигаемый врагом город был обречен. 5 сентября пожар охватил значительную часть крепости, после чего защитники вынуждены были согласиться на капитуляцию. Однако разъяренное потерями польское воинство, а главное – «толпа обозной челяди», начали жестокую расправу с побежденными. Некоторый стыд от невозможности остановить избиение безоружных людей испытывали даже польские командиры. Процитируем относящиеся к этому позорному событию слова из дневника Л. Дзялынского, старосты Ковальского и Бродницкого: «Наши учинили позорное и великое убийство, желая отомстить за своих павших товарищей. Они не обращали ни на кого внимания и убивали как старых, так и молодых, женщин и детей. Начальники, не будучи в состоянии удерживать их, отъезжали прочь, а имевшие сострадательное сердце не допускали убивать тех, которых наша кавалерия захватила в плен, в особенности женщин и детей».[361] Так как поляки «заняты были убийствами и грабежами», то никто не тушил пожар, и вскоре огонь достиг крепостного арсенала, где находились пороховые запасы. Мощный взрыв разрушил крепость, погубив и 200 польских солдат, начавших грабить город. В безжалостной резне пали практически все защитники и все население Великих Лук (около 7 тыс. человек), в том числе и воевода Иван Васильевич Большой Воейков. Во время взрыва арсенала, по польским сведениям, было уничтожено 36 пушек и несколько сотен затинных пищалей («гаковниц»).[362]
Вскоре после этой победы поляками была взята крепость Невель (29 сентября). Знавшие об истреблении пленных в Великих Луках невельские воеводы сдались только тогда, когда поляки выслали к ним своих заложников. Позже пали и другие города – Озерище (12 октября) и Заволочье (23 октября). Героически защищавшийся в Заволочье в течение 3-х недель воевода Василий Юрьевич Сабуров во время штурма смертельно раненым попал в плен и умер в польском лагере.[363]
Овладев Великими Луками и близлежащими городами, король послал конное войско воеводы брацлавского Януша Збаражского против 10-тысячной русской рати, которой командовал князь В. Д. Хилков.[364] Его полки стояли под Торопцом и совершали оттуда частые нападения на королевскую армию. 21 сентября 1580 года входившие в войско Збаражского польские, венгерские и немецкие конные роты атаковали русских. Первоначально воинам Хилкова сопутствовал успех – им удалось заманить противника на подрубленный мост и после того, как он обрушился, расстрелять оказавшихся в воде врагов. Но затем московская армия была опрокинута ударом тяжелой польской кавалерии и бежала. В сражении под Торпцом было убито около 300 русских воинов, в плен попало 24 человека, но среди них оказались и московские воеводы Григорий Афанасьевич Нащокин и Дементий Иванович Черемесинов. В числе убитых был один из младших воевод Большого полка Иван Елизарьевич Ельчанинов.[365] В захваченном русском лагере неприятелю достались важные документы из разрядного шатра Хилкова, благодаря которым польское командование узнало точные сведения о планах московского царя, дислокации русских войск, их тяжелом положении, связанном с массовой неявкой служилых людей в полки.[366]
Поражение войска Хилкова лишило защиты южные пределы новгородской земли и позволило оставленным на рубеже польско-литовским отрядам продолжить военные действия в этом районе и зимней порой. Хотя сам Баторий после сражения под Торопцом с большей частью своей армии вернулся в Литву. 3 ноября 1580 года он уже был в Вильне.
В декабре-марте 1581 года противник совершил глубокий рейд в глубь русской территории, дойдя до оз. Ильмень. Во время этого похода «скрадом», то есть в результате внезапного нападения, отряд Вацлава Жабки захватил город Холм (по одним сведениям, в конце декабря 1580 года, по другим – 10 февраля 1581 года). В плен попали воевода князь Петр Иванович Барятинский, осадный голова Меньшой Панкратович Панин и стрелецкий голова Михаил Александрович Зыбин.[367] В марте 1581 года «литовскими людьми» была сожжена Старая Русса. Находившиеся в городе воеводы Владимир Иванович Бахтеаров, Иван Федорович Крюк Колычев и князь Федор Иванович Кривоборский оборонять его не стали, действуя по полученным из Москвы инструкциям (так как в Старой Руссе тогда не было никаких укреплений). Население заранее вывели из города, который был сожжен литовцами. Вскоре произошел второй набег на Старую Руссу. Литовские отряды вышли к городу после прибытия туда новых воевод из Москвы (князя Василия Петровича Мусы Туренина, Дмитрия Борисовича Салтыкова, Ивана Львовича Салтыкова и Дмитрия Андреевича Замыцкого).[368] На этот раз вражеское нападение оказалось нежданным. Был захвачен старший из воевод князь Туренин. Другие русские воеводы, «Дмитрей Салтыков да Иван Салтыков, да Дмитрей Замытцкой побежали, а князя Василья выдали». Тогда же противник овладел псковской крепостью Воронеч.[369] В Ливонии польские войска захватили замок Шмильтен.
Осенью 1580 года литовские отряды попытались начать наступление и на смоленском направлении. Вскоре после падения Великих Лук из Орши к Днепру выступил 9-тысячный отряд оршанского старосты Филона Кмиты, провозглашенного, как уже было сказано выше, «воеводой смоленским». Он намеревался сжечь смоленские посады, а затем пройти по смоленским дорогобужским и белевским волостям и соединиться с польским королем, после взятия Великих Лук ожидавшим результатов Смоленского похода Кмиты. В октябре 1580 года отряд Филона подошел к деревне Настасьино, находившейся в 7 верстах от Смоленска и «учал ставитца» там лагерем. Внезапно противника атаковали полки Ивана Михайловича Бутурлина и других русских воевод. Под их натиском польско-литовское войско было «сбито с станов» и отступило к обозу, где укрепилось. По-видимому, надежды удержаться у Кмиты не было, так как той же ночью он покинул лагерь и начал отступление. Действуя энергично и настойчиво, Бутурлин организовал преследование уходящего неприятеля. Отряды врага были настигнуты в 40 верстах от Смоленска, на Спасских Лугах. Русские полки вновь атаковали литовское войско и нанесли ему поражение. В разрядной записи о результатах сражения отмечено: «да Филона побили и наряд и знамена поимали, а взяли десять пушак да пятьдесят затинных пищалей и шатры поимали, да триста восмьдесят языков литвы и кош весь взяли». Потери были и с русской стороны. В числе убитых оказался один из смоленских воевод – Игнатий Борисович Блудов.[370]
Эта первая после многих неудач победа русского оружия уже не могла переломить ход военных действий. Тем не менее, разбивший неприятельское войско и изгнавший его остатки из Смоленской земли воевода Бутурлин защитил свой город и его окрестности от разорения польско-литовским отрядами, вынудив противника искать более уязвимые места на русском рубеже.
Тем временем шведы возобновили натиск на русские владения в Прибалтике. В октябре-декабре 1580 года они осадили замок Падис (Падца),[371] который защищал небольшой русский гарнизон во главе с воеводой Д. Чихачевым. Решив защищаться до последнего, Чихачев приказал убить шведского парламентера, явившегося с требованием капитуляции. Не имея продовольственных запасов, защитники Падиса терпели страшный голод: поев всех собак и кошек, в конце осады питались соломой и кожами. Тем не менее, гарнизон 13 недель мужественно сдерживал натиск врага. Лишь по истечении этого срока шведам удалось взять приступом крепость, которую упорно обороняли едва живые русские воины. После падения Падцы все уцелевшие в последнем бою защитники города были перебиты. Взятие замка шведами положило конец русскому присутствию в западной части Эстляндии. 4 ноября 1580 года Понтус Делагарди занял город Корелу, переименованный в Кексгольм, где его солдаты перебили около 2 тыс. жителей.[372]
