* * *
…Гости собирались в назначенное время. Пришел капитан Василий Тенгин – любимец дома Оболенских. Он поздравил Лёну, преподнес букет тюльпанов и шоколадный набор.
Хозяйка дома, Ольга Ивановна, гостей встречала с едва заметной улыбкой, приветливо. В гостиной комнате уже был накрыт праздничный стол. Взгляд Ольги Ивановны встретился с взглядом Тенгина. Он, ставший другом дома, разделял их горе; помог Ольге Ивановне вернуться в консерваторию, для тяжело заболевшей Лёны привозил авторитетнейших врачей, выхлопотал ей путевку в подмосковный санаторий. И в семье его в шутку называли Василий Всесильный. Хотя он никогда ничего не обещал. «Попытаемся… Попробуем». И умел, не навязывая, предложить свою мужскую, рыцарскую помощь вовремя и ничего не требуя в награду. Правда, еще муж сказал как-то Ольге Ивановне, что Тенгин не дышит, когда Лёна играет на пианино… Она относилась с уважением к этому симпатичному и скромному человеку, но знала, что Тенгин женат и вряд ли поэтому мог иметь какие-либо серьезные виды на Алену.
Вместе с матерью к праздничному столу пришли и молодожены – Катя и Игорь Лановые. Первое слово по праву хозяйки предоставили Ольге Ивановне. К тому же она уезжала на прощальный вечер студентов ее класса. Она сказала, что пока довольна успехами дочери и ее тревожит только одно – здоровье. Она подарила Лёне партитуру фортепианного произведения Бетховена.
Тетка Степанида, сияющая, довольная тем, что стол на редкость удался и мог удовлетворить даже гурманов, поздравила племянницу и отправилась в церковь.
И тут встал неугомонный Миха Байрон. Глаза его загорелись, улыбка сделала открытым и добродушным лицо.
– Да простят меня все присутствующие, начну с кумира моего сердца Александра Сергеевича Пушкина. Мне с ним не соперничать… Он знал толк в дружбе, друзьях и умел веселиться.
Друзья! Досужий час настал.
Все тихо, все в покое,
Скорее скатерть и бокал!
Сюда вино златое!
…………………….
Ужели трезвого найдем
За скатертью студента?
На всякий случай изберем
Скорее президента.
Все в один голос назвали Михину кандидатуру. Он налил бокал Лёне и себе. Но тут вмешался Виталий Ли-ханов:
– Товарищи, у меня предложение – ограничить власть президента нашего праздничного стола. Не успели мы его избрать, как он узурпировал власть и злоупотребляет нашим доверием. Чего доброго, он пригласит Лёну первым на танец и будет требовать от нее играть его любимые песни и… Мы от рожденья демократы. Здесь все имеют право лично поздравить новорожденную, а танцы – в порядке очереди. Я приглашаю тебя, Лёна, на первый вальс.
Василий Тенгин удивился. На столе стояли коньяк, водка, прекрасные марочные вина, но никто из присутствующих не пил ничего, кроме шампанского и сухого. И ему как-то сразу пришлись по душе друзья-студенты, бывшие школьные товарищи Лёны. Но Лёна почему-то показалась ему необычно грустной…
«Хорошо, что эти веселые ребята-студенты так удачно и находчиво поддерживают молодежную компанию», – подумал Тенгин.
– А сейчас с согласия Лёночки, – объявил Миха, – музыкальный антракт… Принимаю заказы по вкусу желающих. Но первое право твое, Лёна, – играть, что пожелаешь…
Она сыграла «Аппассионату» Бетховена, потом «Элегию» Ж. Массне, печально-задумчивую, призывную, и Катя, когда Лёна заканчивала, шепнула:
– Давай, сестричка, какой-либо веселенький вальс Шопена… У меня от твоих грустных песен – мурашки по коже.
И вдруг на пороге появился лейтенант Полонский. В новенькой, с иголочки, форме, хрустящей портупее и с букетом увядшей сирени.
Миха подбежал, подхватил его под руку.
– Ну что же ты, будущий маршал, друзей не уважаешь? – Он взглянул на часы. – Почти девять вечера.
Владлен поглядел на него сердито, но тут же снисходительно улыбнулся.
– Дружба дружбой, а служба службой… Вырвался с большим трудом.
У него было такое загадочно-задумчивое лицо, будто бы он знал какую-то очень важную тайну, но не мог ее доверить никому. И гордился этой тайной…
«Президент» Миха был в ударе… Несколько минут он писал что-то на бумажной салфетке, потом поднялся.
– Мой экспромт посвящаю Лёне, музыканту и человеку.
О, как нам часто кажется в душе,
Что мы, мужчины, в жизни все решаем.
Нет, только тех мы женщин выбираем,
Которые нас выбрали уже…
Лёна поднялась, положила ему руку на плечо.
– Предлагаю тост за Миху, который сделал наш вечер веселым. – И она налила бокал и чокнулась с ним.
Тут все обратили внимание, как надула губы Марина и недовольно поглядывала на сестер. И вдруг поднялась и быстро ушла.
Миха приложил руку к сердцу:
– У греческого царя Геспара были три прекрасные дочери, как Катрин, Лёна, Маринка. Они являлись наследницами, хранительницами чудесных золотых яблок… Верьте мне, я хотел бы быть, Геспариды, вашим Гераклом-спасителем. Но вижу, что уже не в силах спасать. – Он поглядел на лейтенанта Ланового. – Одну похитил сын Марса – бога войны. Другую ждет похищение: Лёна в полоне двух моих друзей – Андрея и Виталия. А Пудиция – Марина, юная богиня целомудрия, покинула нас… И у нее наверняка есть среди нас тайный пока похититель.
– Миха, ты бы спел нам, – попросили Андрей и Виталий. – Помнишь, на выпускном в школе пел.
– «Любимый город», – добавила Лёна.
– Спой, Михаил, – попросила Катя. – Все мы завтра-послезавтра улетаем, уезжаем. А мы все поможем.
– Да какой из меня солист? Но если все хором – рискну.
Лёна, слегка трогая клавиши, напомнила мотив песни из кинофильма «Истребители», и Миха запел мягким, приятным голосом. Припев подхватили Катя и Лёна. Потом подключились Лановой и Тенгин. Полонский не пел, стоял и смотрел на улицу в окно, заложив руки за спину.
Лиханов подошел к Полонскому:
– Ты что, наследник Суворова и внучатый племянник Кутузова, нос повесил? Войной запахло? Не будет войны…
– Правильно, – подтвердил Тенгин. – Не будет…
В их разговор вмешалась стоявшая неподалеку Екатерина:
– Смех смехом, мальчики, а на военных держится, как в песне поется, спокойствие наших границ… Правильно, ребята, что многие из ваших выпускников добровольно, по путевкам комсомола, пошли в военные училища. Смотрите, как нагло ведут себя немецкие фашисты в Европе.
– Ты меня не агитируй, Екатерина Дмитриевна, – сказал Миха. – Я давно за. Но куда я – хромой или Виталий – очкарик? Было время, сам мечтал быть летчиком. Ну, Андрею бы можно податься. Но не всем же идти в военное училище.
Лёна осторожно спросила Тенгина:
– Василий Петрович, вы там ближе к верхам… Как ваше мнение – будет война?
– Был я на выпуске академиков 5 мая, там выступал перед нами Иосиф Виссарионович Сталин. Поставил перед выпускниками определенные задачи, читали, наверно, информацию в газетах? Главное, Сталин считает, что мы можем оттянуть военные события до осени. Сейчас задача нашей армии – перевооружиться. На договор надежда большая…
– Не сунутся они к нам, – сказал Владлен. – Иначе их победам в Европе – крышка. Посмотрите, на первомайском параде какая силища шла.
– А вы тоже были на параде? – спросила Катя.
– Участвовал, – не без гордости ответил Владлен. – Танки какие, самолеты!.. Глядишь и не веришь, какая армия у нас первоклассная, грозная.
– Эх, ребята, а я так вот жалею, что аэроклуб не закончила, – сказала Катя. – Ведь семнадцать прыжков с парашютом имею.
Муж наклонился, ласково потрепал ее по плечу:
– Любимое дело, Катюша, делать никогда не поздно. Приедем к месту службы, осмотримся, что к чему…
Но Екатерина тяжело вздохнула и погладила под столом живот.