– Как думаешь, кто это? – спросила бабушка, кивая на другое, чёрно-белое фото. Раньше она его не показывала.

Селия задумчиво посмотрела на девочку, внешне очень похожую на неё. Конечно, сама она не собирала волосы в хвостик на боку, украшенный огромным бантом, словно бабочкой-переростком, но лицо на портрете выглядело до боли знакомым – тем же самым, что каждое утро смотрело на Селию из зеркала. Бледная кожа, веснушки на носу, ямочка на щеке, личико сердечком (мама говорила, что так называется её форма лица и что ей очень повезло). Селия растерянно покачала головой и взглянула на бабушку.

– Не догадалась? Это я в твоём возрасте.

Селия взяла фотографию в руки и рассмотрела ещё внимательнее.

– Мы с тобой прямо один в один!

– Да, очень удачно тебя назвали в мою честь. Старая Селия и юная Селия, похожие как две капли воды, – пошутила бабушка.

Девочке было приятно, что она пока ещё «юная Селия». Наверное, бабуле очень грустно, когда она видит в зеркале морщинистую и сухую, как гофрированная бумага, кожу и седые волосы.

– Мне вовсе не обидно, что старость наступила, – вдруг сказала бабушка, словно прочитав её мысли. – На мою долю выпало немало чудесных приключений, и мне повезло прожить так долго.

Селия вежливо кивнула, и бабушка продолжила:

– Как раз в твоём возрасте со мной и моей сестрёнкой произошло удивительное событие! Хочешь о нём послушать?

Селия кивнула.

Пока Селия слушала бабушкину историю, в лесу за её домом собиралась компания фей.

Мира, главная среди фей Зоркой рощи, была ещё и самой ответственной. К сожалению, не все воспринимали свою задачу так серьёзно, как она.

– Внимание, внимание! – объявила Мира, когда все собрались на поляне. – У меня для вас важная новость!

Задние ряды продолжали шептаться. Ей пришлось ещё дважды хлопнуть в ладоши и заговорить уже более твёрдым голосом:

– Попрошу полной тишины! Это очень важно!

Наконец все замолкли – все, кроме близняшек Трикси и Дикси, которые никак не могли уняться. Они были ужасные болтушки. И вот сейчас Трикси порхала в воздухе, ахая и охая над очаровательным венком, который её сестра сплела из лесных цветов.

Мира вздохнула. Эти проказницы ко всему относились чересчур беспечно и не знали, что такое настоящая ответственность. Им ведь, в отличие от других, не доверили никакой семьи. Они отвечали за добрые дела в ближайших окрестностях, только и всего. Летали от дома к дому, незаметно подталкивая людей к благим поступкам. Пожалуй, главным их достижением стала игра Джонатана Лавджоя, названная в честь двух озорниц. После этого головокружительного успеха они стали совершенно невыносимы. Всё хорошее, что происходило в мире, считали своей заслугой и называли себя благодетельницами общества. Как будто одной настольной игрой разом избавились от всех бед человечества!

– Дамы! Угомонитесь! – прикрикнула на них Мира.

Трикси опустилась на землю, театрально взмахнув крыльями, и примирительно проворковала:

– Ладно-ладно, не кипятись.

Мира прокашлялась и наконец сделала своё объявление:

– Селия – наша Селия – переехала обратно в дом Лавджоев.

На минуту все затихли, поражённые этой новостью, а затем как затараторили:

– Наша Селия вернулась?

– Когда?

– Я правильно понимаю, что это значит?

– Нашей игре что-то грозит?

Про игру, конечно, спросила Дикси. Близняшки умели любую тему перевести на себя.

Мира подняла руки, призывая к тишине.

– Послушайте, я сама пока не знаю, что это значит. Просто имейте в виду, что она вернулась, и нас наверняка ждут перемены. Будьте настороже. Особенно ты, Бойд, – добавила она, обращаясь к маленькому фею. – Ты же отвечаешь за дом того мальчика?

Бойд взъерошил свои кудряшки и сощурился.

– Питера? Нет, погоди. Вроде бы его Пол зовут.

– Ты не уверен? – строго переспросила Мира. Она не любила, когда феи плохо выполняли свою работу, а Бойд был самым ленивым из всех!

Малыш облокотился о камень и задумчиво произнёс:

– Да. То есть нет. То есть я почти уверен.

– Приглядывай как следует за Полом и его родителями, хорошо? Если в одном доме что-то произойдёт, это наверняка повлияет на другой. Будь особенно внимателен!

Бойд широко зевнул.

– Ага, конечно. Не вопрос. Можете на меня рассчитывать.

Бабуля села в кресло подле кровати, а Селия устроилась рядом, у её ног.

– Джози, моя сестра, была на два года старше меня. Мы провели здесь детство. Делили спальню на втором этаже – ту, что с балконом.

– Теперь она моя, – с удовольствием отметила Селия. Ей нравилось всё в родном доме: встроенные книжные шкафы, винтовая лестница, уютные камины; но особенно – её собственная комната с застеклённой дверью, ведущей на балкон. Ни у кого из её параллели такой не было!

Бабушка кивнула.

– В тот день было пасхальное воскресенье, поэтому я даже запомнила дату. Мы с Джози увидели нечто необыкновенное, и наша жизнь изменилась навсегда. В том году выдалась необыкновенно тёплая весна, вот прямо как сейчас. На праздничный ужин к нам съехались все родственники и самые близкие друзья семьи. Дом ломился от гостей, повсюду звенели смех и весёлые песни. Из кухни шёл волшебный аромат. Кажется, я до сих пор помню вкус печёного картофеля с глазированным окороком! Никто не умел готовить так, как моя мама.

Бабушка сладко вздохнула и продолжила:

– А какая чудесная играла музыка! У нас в гостиной тогда стояло пианино, и мы играли на нём по очереди и пели все вместе. Мне всегда нравились праздники. Отличный повод собраться и хорошо провести время. Нам с Джози разрешили лечь позже обычного, но ближе к ночи папа всё-таки отправил нас в постель. В те времена дети не смели перечить родителям, и мы сразу его послушались.

Тут бабушка хитро улыбнулась.

– Конечно, на самом деле мы были не такие уж покладистые. Да, в пижаму переоделись, но потом на цыпочках вышли из комнаты пошпионить за взрослыми. Они перекочевали из гостиной на террасу за домом, и мы с Джози наблюдали за ними с балкона. У нас тогда были одинаковые сорочки: длинные, с оборками. Мама сама их сшила, и нам они очень нравились. Пожалуй, сейчас такие уже не носят. Ткань была мягкая, но плотная, и юбки раздувались, если мы кружились на месте.

Бабушка перевела дыхание.

– Так вот, мы сидели по-турецки и слушали, о чём говорят взрослые. Меня уже начало клонить в сон, когда Джози воскликнула: «Гляди, Селия! Светлячки!» Она показала на них пальцем, и я увидела десятки невероятно больших светлячков в лесу за террасой. Взрослые их не замечали, но мы не могли оторвать глаз, очарованные этой картиной. Усталость как рукой сняло. Постепенно гости вернулись в дом, и мы подобрались ближе к краю балкона. Мы встали на цыпочки и перегнулись через перила. «Это не светлячки, – вдруг сказала Джози. – Для них ещё слишком рано. Наверное, это феи!»

Селия восторженно посмотрела на бабушку, но та ничего не заметила, увлечённая своими воспоминаниями.

– Джози любила надо мной подшутить, поэтому я не сразу ей поверила. Она частенько рассказывала страшные сказки перед сном или когда мы оставались дома одни. О призраках в подвале, о русалках в лесном ручье. Поначалу ей удавалось меня обмануть, но к тому времени, как мне исполнилось десять, я стала умнее. Только в тот раз не могла с ней не согласиться. Те светлячки совсем не походили на обычных насекомых. Я всматривалась в них до рези в глазах, пока у меня не создалось впечатление, будто я вижу очертания каждой феи, окутанной тёплым сиянием. Крылышки, прозрачные, как у стрекозы, худенькие ручки и ножки. Чем дольше я их разглядывала, тем больше верила сестре. «Ты правда думаешь, что это феи?» – спросила я, но не успела Джози ответить, как одна из них подлетела к нам, изящная, как балерина, и мы увидели её девчачье личико. Она быстро хлопала крылышками, как колибри, а шёлковое платьице красиво мерцало. По-моему, ей было так же любопытно посмотреть на нас, как нам на неё. Эта встреча длилась всего одно мгновение, одно великолепное мгновение – а затем она улетела. А я до сих пор об этом вспоминаю, даже в глубокой старости.