— Еще бы жопу показал. — Вика скрыла улыбку ладонью.

Она тоже переживала, что теория Вити может оказаться правдой. В такую минуту она не должна была быть веселой, но не могла сдержаться. Не выдержала она, когда он снял штаны, встал на голову и все же показал чистому небу свою белую задницу. Мы даже увидели его «колокольчик».

В отличие от Вики, я позволял себе смеяться, ведь моя теория отличалась от их. Тогда она казалась мне единственно верной.

— Это не они, — сказал я. Они напряглись, думая о чем-то более плохом. Я попросил их расслабиться. — Помните, в Курямбии…

Они помнили. Речь шла о стуках над головами. Тогда мы думали, что Авария или делает ремонт, молотя молотком по стене или полу, или громко топает своей пластмассовой ногой-протезом, а топот эхом передается в подвал по железобетонным перекрытиям дома. Тогда мы сильно ошибались, а все наши догадки оказались чушью собачьей.

— Так ты думаешь, это Авария? — Вика округлила глаза. — Думаешь, он сводит нас с ума?

— Точно он. — Я верно определил источник шума. — А значит, у нас на одного врага больше. — А вот это снова было чушью собачьей.

К обеду мы свыклись со стуком в головах. К обеду животы наши снова требовали пищу, хоть мы и позавтракали довольно плотно все той же гречневой кашей из банок. К обеду Витя наотрез отказался снова брать консервные банки из запасов Гео-Гео, отказался разворовывать чужое имущество. На самом деле причина была иная: ему, как и нам, эта каша быстро приелась.

Вика предложила сварить травяной суп. Интернет предложил ей суповой набор из крапивы, щавеля и даже одуванчика. Этих ингредиентов хватало сполна, чтобы сварить сколь угодно супа. Бесконечно много. Она даже отошла на край поляны и нарвала желтых цветов. Я же углубился в лес за крапивой, но так до нее и не дотронулся, побоявшись обжечься. Или даже побоялся умереть от ожогов. Кусты крапивы напомнили мне ад, испытание дьявола, комнату пыток.

— Брось эту затею, — сказал Витя, подобравшись сзади.

— Я и не начинал.

— Вот и правильно. Мы не травоядные. Люди — хищники. Возвращайся к лагерю. Я скоро вернусь.

К своему делу Вика подошла со всей ответственностью. Она уже разжигала костер. Рядом стояли три консервных банки, наполненные одуванчиками. Я наблюдал, как костер от маленького огонька спички разгорелся ярким пламенем. Жар был такой, что обугливалась трава в радиусе метра, увеличивая кострище.

— Когда прогорит, зальем одуванчики водой и поставим на угли. Должно получиться неплохо. Если не суп, так цветочный напиток.

Витя вернулся с длинной веткой и мотком парракорда в руках. Под мышками торчали ветки поменьше да потоньше. Он сел напротив и взялся за работу. На обоих концах длинной ветки сделал две насечки ножом. К одному концу примотал зеленую нить, загнул палку и с натяжкой примотал ко второму концу.

Витя смастерил лук.

— Если нам суждено здесь жить, то когда-нибудь запасы Гео-Гео обязательно закончатся. Поэтому нам придется охотиться и рыбачить. Так почему бы не начать прямо сейчас? — Он натянул тетиву, нацелился на дерево. Отпустил. Тетива завибрировала, издавая звуки гитарной струны.

— Ты наш добытчик, — произнесла Вика, сразу признав его идею глупой.

Витя гордо поклонился и взялся за производство стрел. У маленькой, более-менее ровной ветки, заострил наконечник, в противоположном конце вырезал углубление. Ушло на это не больше минуты — ветка была мягкой. Он снова натянул тетиву и отпустил. Стрела пролетела метра три, отскочила от земли и приземлилась в костер. Зашипела и сгорела дотла.

— Годится, — уверенно сказал он.

Мы не могли сдержать улыбок, видя его уверенное, полное энтузиазма лицо. Одну за одной он нарубал ветки-стрелы, выдерживая одинаковую длину. Стружка летела в костер, еще больше — ему на колени. Все это время он молчал, вглядываясь в язычки пламени, петляющие между веточек и налету подхватывающие щепки от изготовления стрел. Под конец его работы, когда охапка разной кривизны и одной длины веток лежала с одной, а лук с другой от него стороны, лицо его уже не было таким уверенным. Он нахмурил брови и долго о чем-то думал, набивая ладонью по колену и стряхивая стружку.

Вика поставила банки на угли, и Витя встал.

— Хрень все это. — Он пнул банки с супом-напитком. Вода зашипела на углях. Поднялся столб пара. Вика с обидой посмотрела на него — она же старалась. — И это хрень. — Его лук и стрелы тоже отправились в костер.

— Ты чего? — встрепенулся я.

— Это не то, что нам нужно. То, что нам нужно, сидит здесь. — Он дотронулся до виска указательным пальцем и постучал.

Мы переглянулись.

— Неужели вы не слышите? Прислушайтесь… Пам-пам! Пам-па-па-пам! Пам! Этот стук… Этот звук… Он не хаотичный. Он зациклен. Он напоминает мелодию.

Мы затаили дыхание. Витя был прав, стук повторялся примерно каждые пятнадцать-двадцать секунд. Он правда напоминал мелодию, но больше…

— Похоже на азбуку Морзе, — выдохнула Вика. — Как мы раньше не догадались?

НЕ О ТОМ ДУМАЛИ

— Точно! — Витя щелкнул пальцами. — Нужно было только прислушаться.

— А теперь — только перевести ее, — сказал я, и они посмотрели на меня как на капитана-очевидность. — Только не говори, что ты знаешь азбуку Морзе.

— Не скажу, — ответил Витя, — хоть и задумывался над изучением. Потом спросил себя: «На кой она мне?» — и плюнул на это дело.

— Эх… Сейчас бы пригодилась, — расстроилась Вика и сложила остывшие почерневшие банки в пакет.

Так или иначе мы сумели перевести послание, причем на это у нас ушло не больше времени, чем требуется уличному попрошайке выпросить тридцать рублей на хлеб и курево. Конечно, без возни не обошлось, но эта задача оказалась куда легче, чем мы рассчитывали. У страха, как говорится, глаза велики.

Решением снова стал телефон Вики. Мы открыли первый попавшийся онлайн-переводчик азбуки Морзе, который предложил поисковик. Нам повезло: переводчик обладал функцией голосового ввода. Не повезло только со стуком в головах — микрофон телефона все никак не мог его уловить. После нескольких безуспешных попыток распознать переводчиком то, чего не слышно, мы чуть не обратили миссию на провал.

Вика догадалась, как выкрутиться из сложившейся ситуации.

— Я еще раз нажму на голосовой ввод, — сказала она, — а вы молчите и, пожалуйста, не смейтесь.

Мы только переглянулись, не ожидая ничего смешного. Как оказалось, ошибались.

На экране телефона появилось окошко «Голосовой ввод идет». Вика забубнила:

— Бу-бу. Бу-бум-бум-бу. Бум-бу…

Мы заржали, как лошади. Засмеялась и Вика, понимая, как ее «бу-бум» выглядит со стороны. Когда смешинка ушла, на экране мы увидели перевод: ТАК МОЖНО КОТ.

— Попробуй еще раз, — предложил я Вике.

— Смеяться не будем. Клянемся, — заверил Витя.

Она попробовала. Ее «бу-бум» напоминало заклинание беззубой ведьмы, пялящейся на волшебный кристалл. Телефон дал перевод: ЕСЛИ МИР ОКНО ЛОДЫРЬ ПРОБК. После еще одной попытки: МАШИНА К СТОЛУ ПЕШКОМ ХОДИТЕ.

— Я скорее выучу французский, чем этот переводчик выполнит свою прямую обязанность, — расстроилась Вика и выключила телефон.

— Дай мне попробовать, — попросил Витя.

«Бу-бум» он заменил на «па-пам». Так, считал он, звучало правильнее. Не прогадал. Но прежде чем добиться хоть чего-то вразумительного, он потратил около пятидесяти двадцатисекундных попыток. Текст все еще был разным, но в нем все чаще стали попадаться одинаковые слова.

Витя остановился…

«Теперь моя очередь», — подумал я.

Не тут-то было.

Витя передохнул. Протер об штаны вспотевшие руки. Попил воды. Плюнул и сморкнулся (делать это он начал чаще).

— Попробую еще раз, и этот раз будет последним. И не потому, что я заманался, а потому, что сейчас мы получим нужный результат. Обещаю вам. Вика, запомни мои слова: если ничего не выйдет, я выброшу телефон к…

— Может, не стоит? — высказала Вика свое недовольство.

Витька приложил палец к ее губам и нажал на иконку голосового ввода.